Иди, не медли! Надо нам, позавтракав,

Страдать, коль вообще страдать приходится.

А в ответ ему Амейбий громко и кстати произнес стихи из "Кифареда" Клеарха [Kock.II.409]:

Речных угрей себе частями клейкими

Прочисти глотку. Ими ведь питается

Дыханье и мясистее становится

Наш голосишко.

Все шумно захлопали и в один голос пригласили его войти. Он вошел, [d] выпил, взял кифару и привел нас в совершенный восторг - такова была и беглость игры, и приятность голоса. Я клянусь, он ни в чем не уступит другому, древнему Амейбию, о котором Аристей пишет в книге "О кифаредах", что он жил в Афинах возле театра, и когда выходил петь, то ему платили по аттическому таланту в день.

18. А о музыке мы вели разговоры день за днем, и одни говорили [е] одно, другие другое, но все сходились в похвалах этой веселой образованности.

Масурий, мудрость которого во всем была превосходна (не уступая никому в толковании законов, он всегда охотно рассуждал на музыкальные темы, ибо сам неплохо музицировал), сказал: "Любезные друзья! Комедиограф Эвполид сказал [Kock.I. 347]:

И музыка - глубокий труд, мудренейший,

[f] всегда открывает пытливым умам что-либо новое. Поэтому и Анаксилай говорит в "Гиацинте" [Kock.II.272]:

Клянусь богами! Музыка, что Ливия:

Год минет, и она зверюгу новую

Рождает.

Так, друзья мои, и "Кифаред" у Феофила говорит [Kock.II.474], что великое

Богатство, и надежное, есть музыка

Для всех людей ученых и воспитанных.

Она воспитывает характер, усмиряет пылких и смягчает спорящих. (624) Так, пифагореец Клиний (по словам Хамелеонта Понтийского) [Diels "Vorsokr."3 1.342], человек образцового поведения и нрава, всякий раз, как чувствовал приступ гнева, брал лиру и начинал играть; его спрашивали: "зачем?", а он отвечал: "Усмиряю себя". И еще гомеровский Ахилл "услаждал свое сердце лирой" [Ил.IХ.186], которую он, по словам Гомера, одну оставил себе из добычи, отбитой у Эетиона, и которая одна могла успокоить его пылкий нрав. Во всей "Илиаде" он единственный так [b] занимается музыкой. {41} А что музыка даже излечивает болезни, пишет в книге "О вдохновении" Феофраст [frag.87 Wimmer]: кто страдает седалищным нервом, у тех проходит боль, если над этим местом что-нибудь сыграть во фригийском ладу.

{41 ...занимается музыкой. — Это, конечно, неверно; см. Ил.III.54, XVIII.570.}

Этот лад первыми изобрели фригийцы и навсегда остались ему верны: потому-то эллины обзывают своих флейтистов "фригийскими рабами". Таковы у Алкмана [PLG4. III.69] Самбас, Адон и Телос, у Гиппонакта [PLG4. 11.492] - Кион, Кодал и Бабий; последний даже попал в поговорку про плохих флейтистов: "и все-таки не хуже Бабия". Изобретателем этого лада был, по словам Аристоксена [FHG.II.287], фригиец Гиагнид. {42}

{42 Гиагнид — отец Марсия, см. Плутарх 1132F.}

[с] 19. Впрочем, Гераклид Понтийский в третьей книге "О музыке" утверждает [Voss 81], что нельзя говорить "фригийский лад" или "лидийский лад", потому что существует только три лада, как и три эллинских племени - дорийцы, эолийцы и ионийцы. Нравы этих племен сильно разнятся. Спартанцы крепче всех других дорийцев держатся за отеческие обычаи; фессалийцы (от которых пошло эолийское племя) тоже не [d] меняли своего образа жизни; а вот большинство ионян, постоянно находясь под властью варваров, сильно переменилось. Так вот, музыкальный склад, принятый у дорийцев, называется "дорийским ладом", поющийся у эолийцев - "эолийским ладом"; а третий, слышанный у ионийцев, - "ионийским ладом". Дорийский лад - мужественный, величественный, не распущенный и веселый, а скорее мрачный и напряженный, без переменчивости и пестроты. В эолийском нраве есть высокомерие, тщеславие, [e] спесь (этому не противоречит их гостеприимство и любовь к конному делу), но плутовства в них нет, скорее уж надменность и дерзость. Поэтому им свойственны и пьянство, и сладострастие, и вся подобная этому распущенность. И считается, что этот нрав соответствует "гиподорийскому ладу", - в самом деле (говорит Гераклид), когда-то гиподорийский лад назывался эолийским, например - у Ласа Гермионского в гимне Деметре Гермионской [PLG4. III.376; cp.455c-d]:

Пою Деметру и Кору,

Деметру, супругу подземного Климена,

[f] Медвяный глас мой

В эолийском выводя тяжкогромном ладе.

Поется это на гиподорийский напев - оттого и видно, что именно его Лас называет "эолийским". И Пратин где-то пишет [PLG4. III.560; ср.461е]:

Не гонись за строгой Музой, ни за вялой ионийской,

А паши посередине, эолийствуя в напеве.

И еще прямее:

(625) Всем, кто смел, подходит песня в эолийском этом ладе.

Итак, как я сказал, сначала этот лад называли эолийским, потом - гиподорийским. Иные говорят, что это второе название - оттого что на флейтах этот лад располагается ниже дорийского. Я же полагаю, что древние признавали в этом ладе надменность и стремление к красоте телесной и душевной, однако дорийским его не считали, а лишь похожим на дорийский - оттого его и назвали гиподорийским, как похожее на белое называют белесым (λευκόν - υ̉πόλευκον), а похожее на сладкое - слащавым (γλυκύ - υ̉πόγλυκυ): так и "гиподорийский" значит "не совсем дорийский".

20. Теперь рассмотрим нрав милетян, обнаруживающийся в ионийцах [b]. Телом они хорошо сложены, поэтому надменны и гневливы, их трудно успокоить, они сварливы, в них нет доброты и веселости, а скорее твердость и безлюбовность. Вот почему ионийский лад не цветист, не весел, а суров, тверд и благородно высокомерен: такой лад хорош для трагедии. Однако у нынешних ионийцев нравы стали вольнее и изнеженнее, [c] и оттого переменился музыкальный лад. Говорят, что в этом новом роде напевы сколиев стал сочинять Пиферм Теосский, а так как был он иониец, то и напев стал называться ионийским. Это тот самый Пиферм, которого то ли Ананий, то ли Гиппонакт упоминает в своих "Ямбах"...

[цитата утеряна]... а в другом месте так [PLG4. 11.501 (Ананий), см. из этой же поэмы 78f]:

Сказал Пиферм: вот злато и ничто больше.

На самом деле у Пиферма сказано так [PLG4. III.643]:

Другие вещи - вздор, коли сравнить с златом.

По этим словам видно, что Пиферм, был из Ионии и слагал свои напевы [d] согласно с ионийским нравом. Поэтому и я полагаю, что особого ионийского лада не существует, это лишь замечательная вариация в общей системе ладов. И лишь презрения заслуживают те, кто не видит таких вариаций внутри ладов, а следит только за высокими и низкими звуками и выдумывает какой-то "гипермиксолидийский лад", и еще какой-то еще выше. Точно так же и "гиперфригийский лад" я не считаю самостоятельным; а ведь иные говорят, будто выдумали еще и [e] "гипофригийский лад"! {43} Нет: лад должен иметь собственный нрав и чувство, как имел его когда-то "локрийский лад", который был в ходу при Симониде и Пиндаре, а потом впал в забвение.

{43 См. превосходный разбор этого пассажа в книге Winnington-Ingram. «Mode in Anc. Greek Music». P. 19-21.}

21. Итак, есть три музыкальных лада по числу эллинских племен, как сказал я с самого начала (624с). А фригийский и лидийский лады -варварские, и пришли они в Элладу лишь когда Пелоп со своими [f] фригийцами и лидийцами пришел на Пелопоннес. Лидийцы пошли за ним, потому что Сипил был лидийским городом, {44} а фригийцы - не только потому они соседи лидийцев, а еще потому что над ними тоже правил Тантал. До сих пор в Пелопоннессе, а особенно в Лакедемоне, можно видеть большие курганы, о которых говорят: "это от Пелоповых фригийцев". Вот от них-то эллины и научились новым ладам. Поэтому и Телест Селинунтский говорит [PLG4. III.630]:

{44 ...был лидийским городом... — под властью Тантала, отца Пелопа, см. Пиндар. «Ол.». 1.38.}