{125 ...при седьмом из царствовавших в Египте Птолемеев... прозванного в Александрии Злодеем. — Речь идет о Птолемее VIII Эвергете II (144-116гг.). Чтобы прийти к власти, этот Птолемей в 144 г. до н.э. убил своего племянника и предшественника Птолемея VII Филопатора; впоследствии он выслал из Александрии многих известных художников и ученых, как, например, Аполлодора и Дионисия Фракийского.}

{126 ...при его брате... — Речь идет о Птолемее VI Филометоре (180-145гг.).}

[d] 84. В старые же времена все эллины занимались музыкой, и авлетика (игра на флейте, авлосе) была очень распространена. Так, Хамелеонт Гераклейский пишет в сочинении, озаглавленном "Протрептик" (Увещевание), что игре на флейте обучались и лакедемоняне и фиванцы (как в его время - жители Гераклеи Понтийской), не говоря уже о таких видных афинянах, как Каллий, сын Гиппоника, и Критий, сын Каллесхра. Дурид рассказывает в книге об Еврипиде и Софокле [FHG.II.484], что Алкивиада игре на флейте обучал не заурядный преподаватель, но Проном, стяжавший величайшую славу. {127} Аристоксен же [e] пишет, что фиванец Эпаминонд обучался авлетике у Олимпиодора и Орфагора. {128} Из пифагорейцев также многие занимались авлетикой, например Эвфранор, Архит, Филолай, да и немало других. Эвфанор даже оставил сочинение о флейтах, равно как и Архит. Какое рвение проявляли при этом обучающиеся, ясно показывает в "Пирующих" Аристофан, когда говорит [Kock.I.448]:

{127 ...Проном, стяжавший величайшую славу. — Ср.: Аристофан. «Женщины в народном собрании». 102 со схолиями; Афиней. XIV. 631е; Павсаний. IX. 12. 5.}

{128 ...фиванец Эпаминонд обучался авлетике у Олимпиодора и Орфагора. — О музыкальном образовании Эпаминонда см. также: Цицерон. «Тускуланские беседы». I. 2; Непот. «Эпаминонд». I. 2.}

Мне, который так измучен упражненьями на лирах

И на авлосах, велишь ты землю заступом копать?

И Фриних в "Эфиальте" [Kock.I.370]:

[f] Видать, не обучал ты парня этого

Ни флейте, ни кифаре?

А Эпихарм пишет в "Музах", что даже Афина играла Диоскурам на авлосе эноплии. {129} Ион же в стихах из "Феникса", или "Кенея", называет авлос петухом [TGF2.740]:

{129 Эноплии — военные маршевые песни специального ритма.}

(185) А на это петух-авлос запевал лидийский гимн.

Впрочем, в "Сторожах" он называет петуха идейской сирингой [TGF2.741]:

Идейская сиринга кукарекает.

Во втором "Фениксе" тот же Ион говорит [TGF2.740]:

Бегущий ритм ведя на низком авлосе, -

то есть на фригийском авлосе, у которого звук очень низкий; поэтому к нему прикрепляют рог, как к трубе колокольчик".

На этом, друг Тимократ, мы закончим эту книгу - она и так уже длинная.

Конец книги четвертой

(185) 1. Постой, Тимократ! Вот уже которую книгу мы черпаем красноречие на пирах и застольях, а ведь пропустили нужнейшее угощение - такое, которое душе не в тягость, а в пользу и в укрепление, как и подобает совершенному пиршеству! Я говорю о пирах божественного Гомера. Как говорил красавец Агафон,

[b] Увы, мы делом делаем безделицу,

Из дела же безделицу мы делаем.

Постараюсь теперь припомнить, что рассказывал об этом ученейший Масурий.

"...Взять хотя бы Менелая: {1} говоря о нем [Од.IV.3]:

{1 Взять хотя бы Менелая... — Очевидно, с этого места до 195f продолжается речь Масурия.}

Пир он богатый давал многочисленным сродникам, свадьбу

Сына и дочери милыя празднуя в царском жилище, -

Поэт показывает, как надлежит приурочивать к свадьбе, чтобы и свадебных богов почтить, и застольников привлечь в свидетели брачного союза. А его царь Ликии, пышно чествовавший Беллерофонта? Он учит, какими [с] надлежит быть пирам в честь приема гостей [Ил.VI. 174]:

Девять дней угощал, ежедневно тельца закалая.

[Но воссиявшей десятой богине Заре розоперстой,

Гостя расспрашивал царь и потребовал знаки увидеть.]

2. Есть ведь, кажется, в вине нечто, влекущее к дружбе, согревающее и веселящее. Потому-то ревнители старинного гостеприимства обращаются к гостю с расспросами, кто он такой, не в начале, а в конце угощения, как будто воздают почет сперва гостеприимству в целом, а потом уже отдельному его случаю.

И еще древние законодатели {2} в предвидении наших пиров учредили общественные обеды: по филам и демам, не говоря уже о фиасах, {3} о собраниях (186) во фратриях и о так называемых жреческих (ο̉ργεωνικά) обедах. В городе ведь собирается по школам великое множество философов: {4} и диогенисты, и антипатристы, и панетиасты. Феофраст завещал свои средства на подобную сходку - клянусь Зевсом, не для бесчинства участников, но чтобы проводилась она с соблюдением правил застолья, прилично и достойно. И в пританее во благо государства ежедневно давались скромные обеды - это во время одного из них было получено известие о падении Элатеи, о котором говорит Демосфен ["О венке".169]: "Был вечер. Вдруг [b] пришел кто-то к пританам и принес известие, что Элатея захвачена". {5} Заботились философы и о совместных застольях с молодежью - для этого тоже были свои уставы. В Академии, например, застольные правила были заведены Ксенократом, известны такие и у Аристотеля. И само государство заботилось у спартанцев о фидитиях, у критян - об андриях. {6} Недаром же кто-то неплохо сказал:

{2 И еще древние законодатели... — Возможно, с этих слов начинается фрагмент Ге-родика из Селевкии.}

{3 ...учредили общественные обеды: по филам и демам, не говоря уже о фиасах... — Обеды для оргеонов («жреческие») устраивались для депутатов от каждого дома, являвшихся для совершения жертвоприношений в определенное установленное время. Фиас представлял собой особый тип религиозного объединения, организованного для совместного отправления культа. В пританее в Афинах общественные обеды устраивались в честь чужеземных послов, одержавших победы полководцев или атлетов, государственных деятелей и т.п. Ср.: Афиней. 32b, 149d, 187b, 425а.}

{4 ...множество философов... — Речь идет о последователях трех философов, поочередно возглавлявших стоическую школу в Афинах, — Диогена Вавилонского, Антипатра из Тарса и Панетия Родосского.}

{5 ...Элатея захвачена. — Взятие Элатеи в Фокиде македонским царем Филиппом II произошло в октябре 339 г. до н.э.}

{6 ...у спартанцев о фидитиях, у критян — об андриях. — Об общественных трапезах у спартанцев и критян см. 138b-143f.}

Добрым друзьям не пристало замешкаться с пиром веселым:

[с] Воспоминанье о нем из всех сладчайшее будет.

Философ Антипатр, устраивая как-то раз застолье, потребовал, чтобы пришедшие вели беседы о философских проблемах. Об Аркесилае рассказывают, что однажды он возлежал на пире рядом с обжорой и ему никак не удавалось перехватить у того хоть малость; когда же один из пирующих протянул ему угощение, он продекламировал еврипидовский стих [TGF2.584]:

Всех благ тебе, {7} а Телефу - что думаю, -

{7 Всех благ тебе... — Реминисценция стиха из комедии Аристофана «Ахарняне» (446), который, в свою очередь, пародирует строчку из «Телефа» Еврипида (TGF2. 584).}

ибо его соседа звали как раз Телефом. А Зенон, когда его сосед оторвал [d] от только что положенной рыбы верхнюю часть, перевернул рыбу и сам оторвал от нее кусок, приговаривая [Еврипид."Вакханки".II.29]

Ино с обратной стороны набросилась. {8}

{8 Ино с обратной стороны набросилась. — Речь идет о вакханках, заживо терзающих Пенфея. Ту же историю Афиней рассказывает о Бионе, 344а.}

Сократ же, заметив однажды, что кто-то [из участников складчины] неумеренно поедает мясо, воскликнул: "Друзья! кто-то из вас пользуется хлебом как приправой, а приправой как хлебом". {9}

{9 ...а приправой как хлебом. — Хлеб считался основной пищей, а мясо — приправой к нему.}

[Гомеровские пиры]

3. Но пора начать разговор о гомеровских пирах. Прежде всего, Поэт точно указывает их время, гостей, причины. Этому правилу разумно следуют Ксенофонт и Платон, с самого начала своих диалогов называющие [e] причину пира {10} и перечисляющие присутствующих. А вот Эпикур не определяет ни места, ни времени и начинает без всякого предисловия: приходится гадать, что это за человек с чашей в руке вдруг начинает ставить вопросы, как будто находится на диспуте. [Аристотель говорит о ком-то, пришедшем на пир взмокшим от пота и запыленным...]