{72 ...называет их справедливейшими... — Или «самыми алчными» (λιχνοτάτους) по конъектуре Кайбеля.}

{73 Это могла быть осада города Антиохом (ок.262-258 гг. до н.э.) или ранее, Филиппом Македонским.}

Всегда купцов Византии поит допьяна.

[d] Из-за тебя всю ночь мы напивалися

И, мне сдается, пили очень крепкое -

Встаю наутро четырехголовым я.

За пьянство, высмеивает Эфипп в "Бусириде" аргивян и тиринфян. Геракл у него говорит [Kock.II. 251]:

- Не знаешь разве, божества свидетели,

Что аргивянин я, к тому ж тиринфянин?

Мы пьяными всегда идем в сражение.

[e] - Вот потому всегда вы разбегаетесь.

И милетяне, как говорит Эвбул в "Приклеившемся" [Kock.II. 181], когда напиваются, то лезут в драку. И об элидянах Полемон в своих эпиграммах о городах пишет так [frag.80 Preller]:

В пьянстве и лжи погрязла Элида. А города облик

Нравы его горожан определяют вполне.

60. Феопомп, рассказывая в двадцать второй книге о фракийских халкидянах, пишет [FHG. 1.304]: "Случилось так, что они забыли добрые нравы и бросились в пьянство, безделье и распутство". Все фракийцы [f] тоже пьяницы: поэтому и Каллимах говорит [frag. 109 Schneider; 477с]:

Он ненавидел питье по-фракийски, большими глотками,

Малою чашею пить было довольно ему.

О мефимнянах Феопомп в пятидесятой же книге пишет [FHG.I.321]: "они устраивали себе пышные трапезы, разваливаясь на ложах и пьянствуя, но не совершали ничего, достойного этих трат. Конец этому положил (443) тиран Клеомид, {74} приказав завязать в мешки и утопить в море трех-четырех главных развратников вместе со своднями, совращавшими свободорожденных женщин". Гермипп пишет в книге "О семи мудрецах" [FHG. III.40], что так же поступил и Периандр. Феопомп во второй книге "Истории" пишет [FHG.I.284; ср.271е]: "Иллирийцы едят и пьют сидя; на свои сборища они приводят и своих жен, для которых не зазорно пить за здоровье [b] кого ни придется из присутствующих; а потом они уводят мужей по домам. Все иллирийцы живут очень скудно, и за выпивкой подпоясывают животы широкими поясами: поначалу довольно свободно, но по мере питья все туже и туже. Ардианы же, - продолжает он, - имеют 300 000 подданных на положении илотов. Каждый день они пьянствуют и пируют, [c] не жалея еды и питья. Поэтому кельты, когда воевали с ними, зная об этой их невоздержности, приказали всем воинам приготовить в шатрах пир, как можно более богатый, но в кушанья положить ядовитую траву, способную прочищать и разрывать внутренности. И после этого одни из ардиан погибли от руки кельтов, а другие побросались в реки от страшных болей в животе".

{74 ...тиран Клеомид... — Клеоммид у Исократа («Письма». VII.8), характеризующего его как «нетиранического» правителя, который не казнил, не изгонял и не конфисковывал, а наоборот, вернул изгнанных и отдал им их имущество, сохранил гражданам оружие и почти не ограничил их политические права (до 340 г. до н.э.).}

61. Когда Демокрит закончил свою длинную, ни разу не прерывавшуюся речь, Понтиан заявил, что источником {75} всех этих ужасов является вино, [d] от которого происходят и опьянение, и безумства, и бесчинства. Кто этим буйно увлечен, тех Дионисий, прозванный Бронзовым, неплохо назвал в своих "Элегиях" гребцами чаш [PLG.4 frag.5]:

{75 Букв, «метрополией».}

На Дионисовых веслах плывут через винное море,

Пьяных пиров моряки, чаш пустотелых гребцы;

Бьются за это, ведь страсть к питью у них неистребима.

Алексид, рассуждая в "Цирюльнике" о ком-то, сильно пьющем, говорит [Kock.II.334]:

Итак, один мой сын - его вы видели -

[e] Энопионом {76} вырос, иль Кабатчиком,

{76 ...энопионом... — См.26с.}

Мароном, {77} иль Тимоклом: он лишь пьянствует,

{77 ...Мароном... — См.26b, 28е, 33d.}

И только. А другой - как мне назвать его?

Он - грязь, он - плуг, он - землеродный выкормыш?

Итак, опьянение - это страшная вещь, друзья мои, и прекрасно говорит о жадных лакателях вина тот же Алексид в "Опоре" {78} (это у него имя гетеры) [Kock.II.358]:

{78 Опора — Богиня плодов и уборки урожая.}

Наливаешься несмешанным вином и не блюешь.

И в "Перстне" [Kock.II.312]:

И разве пьянство - зло не величайшее,

[f] Не пагубнейшее для нас?

И в "Опекуне" он говорит [Ibid., 323]:

Вина избыток - путь к великим промахам.

Также Кробил в "Оставляющей мужа" [Kock.III.380; 429е]:

Какая радость - пьянство беспробудное,

Что заживо людей лишает разума?

А он ведь наше благо, величайшее

Из всех, что нам подарены природою.

Поэтому не нужно напиваться. Ведь и Платон пишет в восьмой книге "Государства" [р.562с]: "Когда демократическое государство жаждет (444) свободы, а во главе его оказываются дурные виночерпии, тогда оно сверх должного опьяняется этим неразбавленным вином, а своих должностных лиц карает, если те недостаточно снисходительны и не предоставляют всем полной свободы, и обвиняет их в мерзком олигархическом уклоне". В шестой же книге "Законов" он говорит [р.773с]: "Государство должно быть правильно смешано наподобие напитка в кратере, где бурлит налитое вино, а другое, трезвое божество его сдерживает, так что получается добрый, смешанный в меру напиток". [b]

62. Безумие происходит от пьянства. Поэтому и Антифан говорит в "Аркадянке" [Kock.II.26]: {79}

{79 ...говорит в «Аркадянке»... — На 586а заглавие дается как «Аркадец». Текст испорчен, и последние три стиха могут быть новым фрагментом.}

Ведь ни в трезвости не должно буйствовать, теряя ум,

Ни в застолье среди пьяных трезвый разум сохранять.

Всякий, кто кичится больше, чем достоин человек,

........ полагаясь на свой жалкий кошелек,

Лишь зайдет в нужник - увидит, что подобен всем другим,

Стоит лишь ему увидеть то, что знают доктора:

[c] Тела смертного устройство, как идут туда-сюда

Жилы, правящие жизнью у любого существа.

В "Эоле" же, обличая злодейства, совершаемые пьяными, он говорит [Kock.II. 17]:

Макарий был в сестру единокровную

Влюблен, но до поры боролся с бедствием

И страсть таил; когда же в наставители

Он взял вино (единственное к дерзости

Ведущее из пут благоразумия),

[d] То ночью встал и получил желанное.

Поэтому прекрасно сказал Аристофан, назвав вино "молоком Афродиты" [Kock.I.543]:

Вино пить сладко, молоко Кипридино;

А кто им слишком насосался, те нередко возбуждаются к преступной похоти.

63. Гегесандр Дельфийский некоторых называл "горькими пьяницами" ('έξοινοι) [см.349а], например [FHG.IV.417]: "Родосские граждане Комбон и Родофонт были горькими пьяницами. И Комбон, вышучивая страсть Родофонта к игре в кости, говаривал [Ил.VIII. 102]:

[e] Старец, жестоко тебя игроки молодые {80}

{80 ...игроки молодые... — Вместо «ратоборцы младые».}

Родофонт же последними словами поносил его за необузданное женолюбие". Феопомп рассказывает в шестнадцатой книге "Истории" о другом родосце [FHG.I.300]: "Гегесилох, из-за пьянства и игры в кости стал совсем негодником, родосцы не ставили его ни во что, и за мотовство его [f] бранили и друзья и все остальные граждане". Этот Гегесилох с друзьями установил на Родосе олигархическую власть, и Феопомп добавляет: "И они насиловали многих благородных женщин и даже, жен первых граждан, совратили немало мальчиков и юношей и до того дошли, что стали разыгрывать между собой в кости свободных женщин, договариваясь, чтобы проигравший привел выигравшему такую-то горожанку без (445) всяких отговорок, убеждением или насилием. Так развлекались в кости и некоторые другие родосцы, но напоказ и чаще других играл сам Гегесилох, притязавший править городом". Анфий же из Линда, причислявший себя к роду мудреца Клеобула, как пишет Филомнест в книге "О сминфийских празднествах на Родосе" [FHG.IV.477], хоть и был [b] зажиточен и даже поэтически одарен, всю свою жизнь "продионисийствовал", наряжаясь Дионисом, кормя толпу вакхантов, днем и ночью возглавляя ватаги гуляк. Он первым стал употреблять в стихах составные слова, которыми позднее пользовался в ямбической прозе Асоподор Флиунтский. Анфий писал также комедии и тому подобные стихи, которые пел в сопровождении фаллофоров.