Фреда замерла. Страх пронзил ее подобно кинжалу. Они охотятся — а на какую дичь им еще охотиться как не на…

Скоро она услышала лай псов, все ближе и ближе, Огромные черные собаки с горящими углями вместо глаз.

О Скэфлок! Фреда бросилась вперед, не слыша собственных рыданий. Скэфлок! Тьма окутала ее. Она ударилась о ствол дерева. В ярости она забилась об него, уйди с дороги, ты, отойди, я нужна Скэфлоку… О! Во вновь пробившемся сквозь тучи лунном свете он увидела незнакомца. Он был высоким, его накидка развивалась как крылья. Он был старым, его длинные волосы и борода блестели в лунном неясном свете серым волчьим цветом; но копье, которое он нес, не могло принадлежать человеку. Хотя его широкая шляпа отбрасывала тень на его лицо, она увидела, как блеснул его единственный глаз. Она побежала назад, задыхаясь, она хотела закричать мольбу небесам. Голос остановил ее, он был сильным и могучим, частью ветра и в тоже время двигался ровно как ледник: — Я пришел с добром, а не со злом. Ты хочешь, чтобы твой мужчина вернулся?

Она упала на колени. Вдруг, в мерцающем, дрожащем лунном свете, она увидела то, что было за падающим снегом, за холодными милями. Она увидела холм, на который взбирался Скэфлок. Он был безоружен, шатался от усталости, и собаки бежали по его следам. Их лай заполнил все небо.

Видение исчезло. Она посмотрела на стоящего перед ней.

— Ты — Один, — прошептала она, — не хочу иметь с тобой никакого дела.

— Я могу спасти твоего любимого — и я единственный, кто это может сделать, потому что он язычник. — Под взглядом его единственного взгляда она словно остолбенела. — Ты уплатишь мне мою цену?

— Чего ты хочешь? — задыхалась она.

— Скорее, псы вот-вот его нагонят!

— Я уплачу… Я…

Он покачал головой.

— Тогда клянись своей душой и всем, что для тебя снято, что, когда я приду, ты отдашь мне то, что у тебя за поясом.

— Я клянусь! — закричала она. Слезы ослепили ее. Один не мог быть так настойчив из-за обычного подарка, лекарства данного ей Скэфлоком. — Я клянусь. И пусть земля и Небеса покарают меня, если я нарушу мою клятву.

— Хорошо, — сказал он. — Тролли пошли по ложному следу, а Скэфлок здесь. Женщина, помни о своем обещании!

Тучи снова закрыли луну и стало темно. Когда тучи разогнало, Странника уже не было.

Но Фреда этого не видела. Она обнимала своего Скэфлока. А он, ошеломленный, что каким-то образом спасся от зубов собак троллей и оказался перед своей любимой, жадно целовал ее.

Они два дня отдыхали в пещере, прежде чем Скэфлок засобирался в путь.

Фреда не плакала, рыдания застряли у нее в горле.

— Ты думаешь, что это будет для нас как рассвет, — сказала она на второй день. — Но это ночь.

Он посмотрел на нее удивленно.

— Что ты имеешь в виду?

— Этот меч весь пропитан злом. То, что мы собираемся сделать — зло. Из этого ничего хорошего не выйдет.

Он положил ей руки на плечи.

— Я понимаю, что ты не хочешь тревожить сон своих родных. Я тоже. Но кто еще из мертвых поможет нам? Останься здесь, если ты не можешь вынести этого, Фреда.

..нет …нет, я буду рядом с тобой даже у самой могилы. Я не боюсь своих родных. Живые они или мертвые, Но мы любим друг друга; а ты любишь меня. — Фреда опустила голову, губы ее дрожали. — Послушай, ни ты, ни я, даже не подумали об этом, у меня дурные предчувствия. Совет Лиа — не добрый совет.

— А зачем ей желать нам зла?

Фреда покачала головой и не ответила. Скэфлок сказал:

— Должен признаться, что мне тоже не нравится твоя встреча с Одином. Не в его правилах назначать низкую цену, но я не могу, понять что ему нужно.

— И меч… Скэфлок, если этот сломанный меч снова будет выкован, на свет выйдет страшное зло. Оно принесет с собой нескончаемые несчастья.

— Троллям. — Скэфлок выпрямился. Его глаза вспыхнули голубым светом. — Другой дороги нет, хотя та, на которую мы встали будет тяжелой. Ни один человек не может избежать уготованной ему судьбы. Так лучше встретиться с ней смело, лицом к лицу.

— И я буду рядом с тобой. — Фреда положила голову ему на грудь, она плакала. — Я тебя прошу только об одном, милый.

— О чем?

— Не уезжай сегодня. Подожди еще один день, всего один и мы поедем вместе. — Она схватила его за руки. — Один день, не больше, Скэфлок.

Он неохотно покачал головой:

— Зачем?

Она ничего не ответила, и в ее объятиях он забыл о вопросе. Но Фреда помнила. Даже когда она крепко обнимала его и чувствовала, как бьется его сердце, она помнила, и это придавало горечь ее поцелуям.

Каким-то образом она знала, что это была их ночь — летняя ночь.

Солнце поднялось, его тусклый свет едва пробивался сквозь огромные тучи принесенные с моря. Ветер выл волком, разбивая вдребезги волны об утесы. Стемнело, и по небу разнесся далекий стук копыт, лай и визг, заглушающие шум ветра. Даже Скэфлок задрожал. Это скакал Дикий Охотник.

Они оседлали двух коней, два других везли их вещи, потому что они не собирались сюда возвращаться. К спине Скэфлока был привязан сломанный меч, завернутый в волчью шкуру. На боку у него висел меч, выкованный эльфами, в левой руке он держал копье. Оба всадника были в шлемах и кольчугах.

Фреда оглянулась на пещеру, когда они тронулись в путь. Холодной и мрачной была она, но в ней они были счастливы. Она посмотрела вперед.

— Поехали! — крикнул Скэфлок, и они пустились в галоп.

Ветер заунывно пел волынкой. Дождь со снегом и морские брызги блестели под белым мерцающим светом луны. Море неслось от горизонта и яростно бросалось на рифы и прибрежные камни. Когда волны откатывались от берега, камни скрежетали, напоминая стонущее, хрипящее чудовище. Вся ночь состояла из бури, снега, вздымающихся волн, ее шум несся в бегущие по небу тучи.

Луна поднялась выше, и не отставала от их несущихся вдоль утесов галопом лошадей.

Скорее, скорее, лучшие из лошадей, скорее. На юг, вдоль моря, пусть лед дробится под вашими копытами, пусть ваши подковы высекают искры из камней, скорее, скорее! Скачите, пусть ветер кричит у вас в ушах, скачите сквозь белый от лунного света мокрый снег, скачите через тьму и земли врагов. Скорее, скорее скачите, на юг, чтобы приветствовать мертвеца в его могиле! Раздался рог тролля, когда они проезжали по заливу Эльфхьюфа. С волшебным зрением или без него, они не видели замка, но они услышали стук копыт у себя за спиной, который скоро остался далеко позади; тролли скакали медленно, к тому же они не поскачут туда, куда они держат сегодня путь.

Скорее, скорее, через леса, где ветер плачет в покрытых льдом ветвях, носясь между деревьями и царапаясь своими острыми когтями — через замерзшее болото, через холмы, через голые поля — скорее, скорее!

Она начала узнавать дорогу. Ветер все еще кружил по воздуху снег с дождем, но тучи стали реже, и луна отбрасывала блики на пахотную землю и пастбища, покрытые снегом.

Она здесь бывала раньше. Она помнила эту реку. Здесь она охотилась вместе с Китилом, вон там в один из жарких солнечных дней они ловили с Асмундом рыбу, а на том лугу Асгерд собирала маргаритки и плела им из них венки… когда это все было?

Слезы замерзали у нее на щеках. Она почувствовала, что Скэфлок дотронулся до ее руки, обернулась и улыбнулась ему. Ей тяжело было выдержать это возвращение, но он был с ней, а когда они были вместе, он могли вынести что угодно.

Медленно, не говоря ни слова, они въехали рука об руку в то, что когда-то было поместьем Орма. Они увидели огромные сугробы, белые от лунного света, из которых торчали обгорелые бревна. А у залива возвышался склеп.

Вокруг него развивался огонь, ревя и сверкая бледно-голубыми языками — холодный и мрачный он поднимался высоко в небо. Фреда перекрестилась, вздрогнув. Так загорались на закате огни на могилах языческих героев. Наверное, ее приезд на неправедное дело зажег этот огонь, земля, в которой покоился Орм, не была христианской. Но в какие бы далекие земли смерти он не заехал, он оставался ее отцом.