И еще потому ты выбрал меня, Билл Форстер, что я не представляю для тебя угрозы. Ты знаешь, что я ничего не потребую от тебя… потом.

— Что-нибудь еще я делаю не так? — спросил Форстер с доброй усмешкой. — Говорите сейчас, до того как мы отправимся в Италию. Чтобы не оставить моим «высоконравственным» родственничкам ни малейшего повода для критики.

Ах, родственничкам! Так вот почему он так терпеливо выслушивал ее! Ради своей дочери он готов терпеть любые упреки, сделать что угодно, даже беспрекословно выполнять все рекомендации.

Джейн решила устроить ему экзамен.

— Билл… вы никогда не вспоминаете о вашей… жене. Вы даже не говорите о ней… с Барби.

Его лицо стало похоже на маску, зеленые глаза застыли.

— Моя жена умерла. Оставим в покое память о ней.

— Но вы, разве вы спокойны, Билл? А Барби? Может быть, вам обоим нужно воскресить ее образ: добрая память умиротворяет, лечит душевные раны.

— Джейн, остановитесь!

Неожиданно мисс Уилсон спросила себя: что срывается за этой напускной холодностью? Неизлечимая боль? Тоска? Чувство вины?

— Билл, простите меня. Я невольно заставила нас страдать. Но я беспокоюсь о Барби. — И о тебе, подумала она. — Я знаю, вы потеряли жену… но ведь Барби тоже потеряла маму. Она еще ребенок и не в состоянии объяснить, что чувствует. Но, без сомнения, девочка тоскует по маме. И недоумевает, почему она ушла.

— Барби было только два, когда погибла моя жена, — прозвучал неживой, безучастный голос. — Она была слишком маленькой, чтобы понять, что произошло. Барби забыла свою мать и не скорбит о ней.

— Билл, вы так уверены? Малыши, которым меньше года, помнят и узнают своих матерей. Им страшно, если их оставляют хоть на мгновение.

— Барби всегда оставалась с нянями, даже когда ее мать была жива. Вначале она скучала, но потом привыкла.

Как холодно и безразлично прозвучали его слова! Что это — маска, за которой скрываются отчаяние и безысходность?

— Но ведь рядом с Барби нет близкого преданного человека… кроме вас, и это ранит душу ребенка.

И даже он не всегда рядом с ней, негодовала Джейн. Каждый день Билл оставляет ее и идет в офис. А иногда он отсутствует несколько дней и даже недель!

Тень легла на его лицо.

— Многие родители работают и оставляют детей с нянями, не видя в этом особой драмы.

Наверное, он сожалеет, что разрешил ей касаться его частной жизни. Тем не менее, Джейн, продолжала:

— Билл, вы упорно не хотите меня понять. Барби до сих пор думает о маме. Где она? Вернется ли? Если вы не поговорите с ней, с каждым днем Барби все больше и больше будет задумываться над этой загадкой. Особенно когда встретит детей, у которых есть мамы. Вы рассказывали ей об аварии, Билл? О том, как она произошла? Сказали ей откровенно, что ее мама никогда не вернется?

— Пока ей известно только то, что доступно ребенку. — Разговор, кажется, начал раздражать его. — Она знает, что ее мама ушла навсегда. Она поверила мне. Барби никогда не спрашивает о ней, не зовет и не плачет, даже во сне. Она забыла о том, что случилось, Джейн. Это обычная защитная реакция всех маленьких детей.

Девушка безнадежно вздохнула. Несчастная Барби! Билл обманывает себя, она уверена в этом. Джейн решила все-таки убедить его в своей правоте.

— Билл, девочка скрывает свои чувства, но в душе она страдает, по-детски страдает уже два года. Вот почему у Барби такие грустные глаза и она так редко улыбается. Она помнит маму и все еще скучает по ней… Билл, если вы не поговорите с ней, это сделают родственники вашей жены, причем не щадя души ребенка. Вы же не сможете запретить им говорить о Клавдии, пока мы будем и Италии? Для Барби окажется тяжким потрясением услышать правду от далеких для нее людей, а не от родного отца. Вы хотите этого?

Лицо Билла исказилось. Ее слова явно взволновали его.

Джейн поспешила воспользоваться его минутной слабостью.

— Расскажите ей все подробно, Билл. Скажите, что это был несчастный случай, что вы здесь, рядом с ней, и никогда не оставите ее. Если она будет плакать, приласкайте. И целуйте ее, обнимайте, теперь у нее нет мамы, которая отдавала бы ей всю свою любовь. Барби необходима ласка, нежность. Не от меня, Билл. Не от Лупоглазика. От вас.

— Прекратите, Джейн, эту пытку! Что вы знаете?! — В ярости он ударил кулаком по ладони. — Откуда вам известно, что мать обнимала и целовала ее? Почему вы так уверены, что Барби скучает по ней, что тоскую я. Вы не имеете ни малейшего представления о нашей семейной жизни. И вам ничего, понимаете, ничего не известно о гибели Клавдии. Все, что вы сейчас наговорили, — плод вашей фантазии!

Джейн была подавленна и испуганна.

— Билл, простите меня. Я допустила грубейшую ошибку! Мне изменили чуткость и деликатность. Вы н-не любили свою жену?! Но возможно ли это?

— Джейн, это не предмет для обсуждения. Я знаю, что вы не имеете в виду ничего плохого, но говорить на эту тему для меня равносильно кощунству. Это запрещенная тема. Понятно? Не испытывайте мое терпение. — Он положил ей руки на плечи. — И не воображайте, что я не любил свою жену. Я любил ее. Любил до безумия. Но все гораздо сложнее и трагичнее, чем вы в состоянии представить!

Боже мой, что же она натворила? Какую больную струну затронула! И зачем только решилась проникнуть в интимную жизнь Билла?!

— Мне пора домой. Это был длинный и тяжелый день, — откланялась мисс Уилсон.

Слава Богу, сегодня она приехала на своей машине. Биллу не придется подвозить ее домой, Увидит ли она его снова, после того что произошло? Или…

Захочет ли он после ее нелепой выходки ехать с ней в Италию?

Джейн все утро помогала матери по дому, пытаясь не думать о Билле и о том, состоится ли поездка в Италию. Вчера вечером, когда она уходила, Билл, вместо того чтобы сказать: «Завтра увидимся», сухо заметил: «Я позвоню вам». Джейн сочла это плохим предзнаменованием.

Когда она мыла тарелки после обеда, зазвонил телефон, и Джейн бросилась к нему, подняв трубку на секунду раньше матери.

— Да!

Ее рука дрожала.

— Добрый день, Джейн. Это Билл Форстер.

Она облегченно вздохнула.

— Здравствуйте, Билл. Как у вас дела? — спросила Джейн, боясь услышать отказ.

— Простите, что так резко говорил с вами вчера. Надеюсь, вы не передумали ехать с нами?

У Джейн отлегло от сердца. Он все-таки хочет, чтобы она поехала! Но потом заработал холодный рассудок. Конечно, он приглашает ее только потому, что им нужна ее помощь, вот и все. Джейн чувствовала одновременно и радость, и горечь. Стал бы Форстер извиняться, если бы не нуждался в ней?

— Нет, не передумала, и тоже прошу у вас прощения. Я не имела права поучать вас и тем более вторгаться в вашу частную жизнь. Обещаю, такого больше не повторится.

— Джейн, возможно, мне и не понравилось то, что вы говорили, но ваши слова заставили меня кое над чем задуматься.

Наверное, нелегко самонадеянному Биллу признаваться в своих ошибках. Неужели он вынужден так поступить лишь потому, что она ему сейчас необходима как воздух.

— Сегодня утром я остался с Барби. — Его голос был монотонно-бесстрастен. — Рассказывал дочке о ее погибшей матери.

Джейн чувствовала, какой мучительной и горькой была эта беседа для отца и маленькой девочки.

— Билл, надеюсь, это не… принесло вреда малышке?

— Нет, Барби проявила твердый характер. Думаю, этот откровенный разговор еще больше сблизил нас.

— Слава Богу, интуиция меня не подвела. Я рада за вас.

— Вы ведь придете поужинать с нами? Мы сможем увидеться еще раз перед поездкой.

— Хорошо. Если вы находите мой визит уместным…

— Нахожу. У вас есть черное вечернее платье?

— Не очень модное, но есть.

— Наденьте его. Мы пораньше уложим Барби и поужинаем вдвоем. Вы и я.

Он говорил так уверенно, будто и мысли не допускал, что она не примет приглашения.

— Я приеду.

Вот и все, что она сказала.