— У тебя не слишком высокое мнение о женщинах, — холодно сказала Старр.

— А вот здесь ты ошибаешься, малышка. — В голосе Рекса появилась странная серьезность. — Я обожаю женщин. Среди них есть нежные существа, которые понимают, что созданы для любви, и не противятся этому. Но я презираю так называемых «эмансипированных женщин». Они требуют себе такие же права, как у мужчин, но при этом ожидают, что им будут уделять внимание, как самым слабым женщинам. О конечно, они не признаются в этом, но будут недовольны, если их лишить этого. Они хотят, чтобы вблизи ты восхищался их умом, а вдали — их телом. А мужчины, бедняги, так устроены, что предпочитают все наоборот.

— Я очень устала и пойду спать, если ты не против, — сказала Старр, воспользовавшись наступившей паузой.

Рекс схватил ее за руку:

— Не уходи, Старр, пойдем постоим на балконе. Сегодня такая замечательная ночь — жалко ее терять. Ведь мы живем так мало, что просто не имеем права бросаться хорошими вещами.

— Боюсь, то, что ты считаешь хорошим, я таким не нахожу, — напомнила она.

Он засмеялся и придвинулся ближе.

— Но я достаточно самонадеян, чтобы поверить, что смогу тебя переубедить. Пошли, Старр. Море сегодня будет сине-черным, слегка пурпурным, и таким же станет небо. И может быть, у нас с тобой никогда больше не будет таких минут. Другие — возможно, но не такие.

И Старр пошла с ним, хотя понимала, что проявляет слабость. К тому же она даже не поняла, как Рексу удалось ее уговорить. Но иногда его глубокий, с легкой хрипотцой голос оказывал на нее магическое действие. Она подумала, что, наверное, так же чувствуют себя миллионы его поклонниц, которые пишут все эти бесконечные письма.

— Я провел ужасный вечер, — сказал Рекс отрывисто. — Чувствовал себя как маленький мальчик, наказанный за то, чего он не совершал. Ты не будешь больше так поступать со мной, верно?

Он подошел к Старр совсем близко и коснулся ее обнаженной руки. Она почувствовала, как по телу пробежала дрожь, и торопливо отодвинулась.

— Но почему, Старр? — нежно спросил Рекс. — Это нечестно по отношению ко мне. Каждый раз, когда я пытаюсь к тебе приблизиться, ты воздвигаешь какой-то неестественный барьер между нами. Ты даже не даешь мне возможности… Ты и себе не даешь возможности.

Старр ответила и потом никак не могла понять, почему тогда сказала именно это. Возможно, потому что внутри она была очень напряжена и ей просто необходимо было произнести что-нибудь очень обыденное, чтобы избавиться от этого ощущения.

— Я хочу оставить работу секретаря. Надеюсь, ты не станешь возражать.

— Возражать? — Он резко рассмеялся. — Я возражаю. И ты не сделаешь ничего подобного.

— Нет, сделаю. На этот раз я говорю серьезно. Стефан предложил мне роль в фильме.

Рекс долго молчал. Он просто стоял, пристально разглядывая ее в этой сине-черной, перевитой серебряными нитями темноте. Затем покачал головой, и лицо его стало грустным.

— Еще одна молоденькая девушка-секретарь, которая мечтает стать кинозвездой. И еще одна девушка, которую ждет разочарование. Я не ожидал этого от тебя, Старр. Я думал, в тебе больше здравого смысла.

Рекс говорил очень нежно, и Старр понимала, что он не хочет обидеть ее. И все равно обиделась. Почему он сразу решил, что она провалится? Старр задала этот вопрос, и он ответил так же нежно:

— Потому что слишком многие пытались и проигрывали. Потому что стать звездой — это во многом счастливый случай. Кроме того, я боюсь, что эта неудача ранит тебя, моя дорогая.

— Но у меня все получится! — И в этот момент Старр поняла, что у нее не может не получиться. Как будто он бросил ей вызов, и она приняла его.

Рекс пожал плечами:

— Хорошо, попробуй. — И добавил мягко: — Жаль терять такого замечательного секретаря.

— Мне тоже жаль. Ты был прекрасным боссом. — Она с трудом заставила себя произнести эти слова.

— Не стоит так подчеркивать отношения "босс — подчиненный".

— Ты хорошо относился ко мне и во всем остальном, — сказала она тихо.

— Тебе неприятно признавать это, не так ли, детка?

Старр знала, что Рекс прав. Но то, что он догадался об этом, вызвало ее негодование.

— Ты не будешь против, если я немедленно приступлю к работе у Стефана? — спросила она холодно.

— Нет, — широко улыбнулся Рекс. — Поскольку ты окончательно решила оставить работу у меня, то чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Это предоставляет мне больше возможностей.

— Что ты имеешь в виду?

Он коротко рассмеялся:

— Я, может быть, и лишен морали, но у меня есть свои принципы. Пока ты работала у меня, я должен был относиться к тебе с определенной сдержанностью и учтивостью.

— А ты собираешься в будущем относиться ко мне иначе? — вспыхнула Старр.

— Но ты же сама этого хочешь. Женщины не терпят учтивых мужчин. Чем ты грубее, тем больше тебя любят.

— Кажется, твой опыт общения с женщинами был довольно ограничен, — едко заметила Старр.

Рекс от души расхохотался:

— И ты в это веришь? Знатная леди и простая служанка одинаковы под одеждой. Чем мужчина грубее, тем быстрее они бросаются в его объятия… Ты с этим не согласна?

— Конечно, нет. И чтобы вы не утруждали себя дальше собственной учтивостью, мистер Брендон, я собираюсь прервать наши деловые отношения прямо сейчас! — решительно заявила Старр, переходя на официальный тон.

— Хорошо, — кротко произнес Рекс. — Это все упрощает. Подойди ко мне, Старр. — Он протянул к ней руки.

От удивления она широко раскрыла глаза:

— Зачем?

— Потому что я так хочу. Я хочу сжать тебя в объятиях и целовать, целовать… Я мечтал об этом все последние недели. Но так как ты работала у меня, я просто не имел права этого делать. Кажется, к старости у меня появилось понятие чести. Иди сюда, Старр. — Его голос звучал твердо, почти грубо.

— И не собираюсь, — выпалила она возмущенно.

— Не собираешься? — Рекс снова засмеялся и, прежде чем Старр смогла пошевелиться, схватил ее в объятия, прижимая так тесно, что она почувствовала сквозь одежду его напряженные мускулы. Его руки скользнули вниз по ее спине, охватывая талию. Старр ощущала его требовательные поцелуи, которые дразнили и смущали ее. И хотя она пыталась вырваться, но в глубине души должна была признать, что ей нравятся его поцелуи. И она запрезирала себя за это.

— Стефан когда-нибудь целовал тебя так? — спросил Рекс, отпустив ее.

— Нет… нет! — Слабый голос Старр был хриплым от негодования. — Он джентльмен!

— А джентльмены не целуют девушек, — засмеялся Рекс. — Это что-то новое!

— Не так, не насильно!

Он снова поймал ее за руку и притянул ближе.

— Это действительно было против твоей воли? Ты можешь поклясться, что совсем этого не хотела?

Она задохнулась от ярости. Но не смогла отрицать.

— Позволь мне уйти. Я тебя ненавижу! — вскрикнула она.

— Это уже лучше, — улыбнулся он криво. — Хорошая, здоровая ненависть — отличная прелюдия для любви, детка.

Кинопробы оказались очень удачными. Старр прекрасно получилась на фотографиях.

— Я так и знал, — уверял ее Стефан. — У тебя подходящие черты лица. Достаточно плоские скулы, маленький нос, волевой подбородок, большие, выразительные глаза. Овал лица тоже очень хорош. Это крайне важно. Те, кого в жизни считают красавицами, могут совсем не выглядеть таковыми на экране. А я всегда чувствовал, что ты подходишь для кино.

— Ты мог бы поделиться со мной этой тайной, когда я работала у тебя, — улыбнулась Старр. — Я бы не возражала попробоваться в кино еще тогда.

— Признаюсь, это было эгоистично с моей стороны, прости, — извинился Стефан. — Понимаешь, очень легко найти новую кинозвезду, но очень трудно — хорошего секретаря.

Они говорили в импровизированной студии, в спешке выбранной для съемок «Пирата-джентльмена». Был перерыв между двумя эпизодами. Только что закончилась съемка на борту пиратского судна, и сейчас рабочие быстро меняли декорации. В студии шла напряженная работа. Осветители прилаживали разного рода лампы, гример критически осматривал результаты своей работы, парикмахер — маленькая пухлая женщина в ярко-красном платье — поправляла прическу главной героине, оператор устанавливал камеру в нужное положение, а режиссер звукозаписи проверял микрофоны.