Может, он действительно был пиратом?

— Нет. Не в том смысле, какой вы имеете в виду.

Кейт сделала долгий выдох. Она даже не осознавала, что задерживала дыхание. Если только он не убил или чуть не убил кого-нибудь, то, что бы он ни сделал, это можно простить. В конце концов, это произошло почти семь лет назад, и он сполна заплатил за свой проступок. К тому же он явно не гордился тем, что сделал. А то, что он пренебрежительно говорил об этом, было скорее защитой на случай ее возможного осуждения, чем…

— Решили, хороший я человек или нет?

Она оторвалась от размышлений и обнаружила, что Хантер все еще наблюдает за ней.

— Я понятия не имею, кем вы были семь лет назад, — искренне ответила она. — Вы не сказали мне, какое преступление совершили. Вы мне скажете?

Он покачал головой.

—Жаль, — ответила она со вздохом. — Потому что если бы я знала, что вы крали у богачей, чтобы накормить голодающих детей, тогда я бы осмелилась сказать, что вы хороший человек, но…

— Снова Робин Гуд!

— Это прекрасная история, — назидательным тоном заявила она, прежде чем продолжить. — Но если вы воровали еду у голодающего ребенка, а потом продавали ее ради собственной выгоды…

— Я не крал у детей.

— Ну, тогда…

— Я также не крал у богачей, чтобы накормить голодных.

— Я думаю, мы можем добавить в ваш список недостатков то, что вы постоянно прерываете собеседника, — протянула она, с радостью отметив, что губы Хантера дрогнули и шторм в его глазах начал стихать.

Он сделал побуждающий жест рукой:

— Пожалуйста, продолжайте.

— Спасибо. Я хочу сказать, что не знаю, каким вы были семь лет назад. Я знаю только мужчину, которого вижу сейчас перед собой и да, я считаю, что этот мужчина хороший. — Поскольку она хотела увидеть в его глазах смех вместо шторма, она добавила: — По сути.

Его глаза не вполне прояснились, но он засмеялся, что ее порадовало.

— Хорошо, сейчас, когда мы определили, что или я хороший человек, или вы с Эви необъективно оцениваете мой характер, нам пора расходиться, прежде чем кто-нибудь обнаружит, что вы находитесь со мной в запертой комнате.

Кейт поморщилась. Она пока не была готова встретиться ни с лордом Брентвортом, ни со своей матерью.

— Я не понимаю, почему кто-нибудь может заинтересоваться этой запертой комнатой, когда все комнаты в этом коридоре заперты.

Повисла пауза, прежде чем Хантер спросил:

— Вы совершили прогулку и по дому?

— Э… — Она поморщилась. — Возможно.

— Все в порядке, Кейт. В любом случае, это было бы ваше следующее задание.

Она выпрямилась в кресле.

— Правда?

Он кивнул, потом, помедлив, признался:

— Я… э… я, вообще-то, уже обыскал дом.

— О!

— Но я хотел, чтобы вы еще раз все осмотрели, — поспешил он заверить ее. — Всегда есть вероятность, что я мог что-то упустить. И всегда лучше использовать две пары глаз, чем одну.

— О! — произнесла она снова, на этот раз с большим энтузиазмом. — Это имеет смысл, хотя я не нашла ничего более интересного, чем то, что я не могла попасть в большинство комнат.

— А, да. За это вам нужно благодарить вдовствующую леди Брентворт. Она ходит во сне, и прислуга держит двери запертыми, чтобы это было не так опасно…

— Вдовствующая леди Брентворт? Но ее же нет в поместье, не так ли?

— Сейчас нет. Она гостит у своей сестры в Кенте. Двери заперли по привычке.

— Это досадно.

Она подумала о том, часто ли приходится агенту идти по ложному следу. Впрочем, настоящий агент знает о необычных ночных привычках леди Брентворт.

— Уменьшится ли ваша досада, если я покажу вам, как открывать некоторые из этих замков? — спросил Хантер.

У Кейт невольно округлились глаза. Она хотела научиться этому с тех пор, как обнаружила, что Софи, герцогиня Рокфорт, это умеет делать. К сожалению, Эви и Мирабель больше заинтересовал другой необычный талант Софи — метание ножа, который, как чувствовала Кейт, ей лучше не пытаться в себе развивать. Она подумывала о том, чтобы попросить Софи дать ей урок по взламыванию замков, но эта женщина для Кейт была другом, не гувернанткой.

Она подалась вперед:

— Вы правда научите меня?

— Конечно.

Она улыбнулась ему и встала с кресла:

— Сейчас?

— Позже, — ответил он, вставая. — В следующий раз, когда я буду в Хэлдоне. Гости могут не оценить интерес леди к искусству взламывания замков, а мы и так рискуем вашей репутацией.

Она слегка разгладила свои юбки, чувствуя разочарование и смущение. Для нее было риском не столько участие в расследовании, сколько то, что она провела немало времени с Хантером за закрытой дверью:

— Да, пожалуй, вы правы.

И, пожалуй, Пора было перестать тянуть время и ответить за разбитую вазу. Со вздохом она пошла за ним к двери, и тут менуэт в ее голове опять превратился в непритязательную детскую мелодию.

Она зацепилась ногой за край ковра и упала бы снова, если бы Хантер не рванулся к ней и не удержал ее.

Расстроенная сверх меры и сильно жалея о том, что не запомнила как следует ругательства, которые Эви с таким удовольствием коллекционировала, она заскрипела зубами и топнула ногой по ковру, что было бесполезно и, надо сказать, весьма глупо.

— Это не происходило бы со мной, если бы лорд Брентворт был так любезен и держал свои окна открытыми.

Для нее, похоже, не имело значения, что все еще идет дождь и, следовательно, ни одно окно нельзя открыть.

Хантер прочистил горло:

— Я правильно вас понял? Вы зацепились за ковер, потому что лорд Брентворт держит окна в своем доме закрытыми?

— О, неважно, — пробормотала она, смущенная тем, что проговорилась. — Вы не поймете.

— Сейчас я точно не понимаю.

— Объяснение вряд ли поможет.

— Почему бы вам не попытаться?

Она не могла встретиться с ним взглядом.

— Потому что я не хочу, чтобы на меня смотрели так, будто я сошла с ума, — сказала Кейт, решив, что она наделала достаточно глупостей для одного дня.

— Разве я когда-нибудь смотрел на вас так?

Нет, его взгляд всегда говорил о том, что он думал о чем- то совершенно другом. О чем-то, о чем она не собиралась размышлять. В данный момент ее занимало другое. Будет справедливо, если она поделится с ним своим секретом после того, как он поделился с ней одним из своих, и поможет ли это убрать остатки туч из его глаз? И что означает то, что эти тучи так сильно занимают ее, и…

— Кейт?

— Я слышу музыку, — выпалила она, зная, что в следующий момент передумает.

Он посмотрел в направлении музыкальной комнаты и прислушался:

— Я ничего не слышу.

— Нет, я имею виду… я имею в виду, в своей голове. Я слышу музыку в своей голове.

Она не верила, что сказала это. Эти шесть слов были как пробка, застрявшая в горле, сдерживая все объяснения. Пробка вылетела, и Кейт затараторила:

— Не все время, но довольно часто. Это моя музыка, мелодии, которые я сочиняю. Иногда это произведение, над которым я работаю, иногда то, что я уже сочинила, но иногда это совершенно новая для меня аранжировка, и время от времени, когда музыка резко меняется или какой-то ее отрывок звучит по-другому, я не обращаю внимания на то, что делаю, — что происходит почти всегда, не так ли? — и я делаю такие вещи — цепляюсь за ковры и опрокидываю вазы. Честно говоря, я делаю это, даже когда звучит одна мелодия, но внезапное изменение, скорее всего…

Он поднял руку, чтобы остановить этот поток слов, что, она должна была признать, было к лучшему. Ее объяснение, довольно подробное, к сожалению, было не совсем понятным.

— Музыка звучит в вашей голове? — спросил он, четко произнося каждое слово.

Пробка снова перекрыла горло. Кейт нервно закивала.

— Музыка, которую вы никогда не слышали раньше?

Хотя это было не всегда так, она подумала, что будет разумнее снова кивнуть, вместо того чтобы опять вдаваться в объяснения.

Хантер нахмурился:

— Она просто… приходит к вам?