Возможно, она могла бы поговорить с ним, когда мать возьмет ее в Лондон на Малый сезон. Но эго будет лишь через несколько месяцев. Она не сможет ждать так долго. Она должна поехать в Лондон раньше. И Кейт решила: она должна поехать сегодня ночью.

Она закусила губу, обдумывая риск и преимущества этого предприятия. До Лондона было недалеко. Она вполне могла бы совершить эту поездку, поговорить с ним и вернуться в Хэлдон к утру. Она дождется полуночи и возьмет с собой по крайней мере двух лакеев, которым она могла доверить свой секрет. Уит и Мирабель еще в Поллтон-Хаусе, а ее мама и Лиззи к этому времени будут спать. Итак, она сможет съездить в Лондон, поговорить с Хантером и вернуться в Хэлдон, и никто из членов ее семьи не узнает об этом.

Возможно, это ничего не изменит. Возможно, ее отчитают за то, что она действовала импульсивно. Безусловно, она не заслуживает этого. Она действует не импульсивно, решила Кейт и встала со скамьи. Она шла на обдуманный риск.

Хантер посмотрел на стену и на окно комнаты Кейт и резко выдохнул.

Можно было предположить, учитывая романтичность натуры этой женщины, что на ее окнах должны быть решетки или что-то подобное, ну или хотя бы балкон, чтобы ее принц мог взобраться наверх. Но, возможно, решетки и балконы предназначались только для белых рыцарей и обреченных возлюбленных. Вероятно, принцы должны пользоваться парадной дверью. Однако же принцы не должны пользоваться парадной дверью в полночь. И это означало, что он полезет по стене.

Ничего, у него было больше практики прокрадываться через окно, чем у большинства людей. Кроме того, стены Хэлдона были выложены из грубо обтесанного камня. Ему будет легко найти опору для рук и ног… относительно легко. Правда, Хантеру всегда лучше удавалось открывать запертые двери, чем забираться в помещение через окно.

Он изучал стену еще пару минут, потом резко выдохнул и нашел выступ для руки. Подниматься, как он вскоре обнаружил, было не таким простым делом, как ему казалось вначале. Камень местами откалывался и царапался или был абсолютно гладким, так что у Хантера возникало ощущение, как будто он то пытается взобраться, на розовый куст, то ползет вверх по водопаду.

К тому времени, когда он преодолел две трети стены, он уже тяжело дышал и сердился на себя за то, что не додумался поискать лестницу в конюшне. Конечно, взбираться по лестнице — не такой романтический жест, как лезть по стене, но Кейт, возможно, предпочла бы первое, обнаружив его с поломанными костями и в крови под своим окном. Хотя, если она была очень сердита на него…

Он отбросил эту мысль и сконцентрировался на продвижении вверх. Когда он наконец достиг окна, то с облегчением вздохнул, обнаружив, что оно не только не заперто, но и широко распахнуто. Он отодвинул в сторону штору, тихо скользнул через подоконник, выпрямился, а потом, шокированный тем, что увидел, замер на месте, не в состоянии даже пошевелиться.

Во время поездки из Лондона он бесчисленное количество раз воображал, чем может закончиться его проделка. Он воображал, что найдет Кейт крепко спящей в своей постели, укрытой одеялом до подбородка, с разметавшимися по подушке белокурыми волосами. Он представлял себе, как тихо прокрадется к ней и разбудит ее поцелуем. Он представлял, как она откроет свои голубые глаза, и дымка сна, затуманивающая взгляд, медленно растает.

Но ни разу в его мечтах Кейт не стояла посреди комнаты, в накидке, перчатках и шляпке и не смотрела на него так, как будто у него было две головы и хвост.

Также в своих мечтах он не задавал ей вопрос:

— Куда ты, черт возьми, собралась?

Но это слетело с его языка, потому что это была середина чертовой ночи. Куда, черт возьми, она собралась?

Ее рука взлетела к сердцу:

— Хантер? Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? Мисс Уиллори…

— Нет, нет. Мы схватили и ее, и ее сообщника. Все кончено. Я… — Она была прекрасна в лунном свете, струящемся из окна. — Я…О, черт!

Он пересек комнату в три шага, чтобы обнять ее.

— Я скучал по тебе, — отрывисто прошептал он за секунду до того, как наклонил голову и стал целовать ее — в губы, щеки, лоб, нос.

Он даже снял ее шляпку, чтобы коснуться губами ее волос. Он не мог совладать с собой. Волна паники, угрожавшая захлестнуть его с тех пор, как он уехал из своего дома, теперь накрыла его. Он был так близок к тому, чтобы получить то, чего искренне хотел! Кейт была рядом, в его объятиях. Но если он сделает ошибку, если он сделает еще что-нибудь не так, если он не сможет убедить ее, если она уйдет от него…

— Все хорошо, Хантер.

Он дрожал. Он чувствовал, что его руки дрожат так же, как и после того, как он стащил ее с Уистлера у обрыва. Но он не собирался обманывать себя, сочтя это следствием физической нагрузки. Не в этот раз. Не тогда, когда его ноги подгибались, а его дыхание было неровным, как будто весь путь из Лондона он проделал бегом.

Кейт медленно провела руками вверх по его спине, потом вниз:

— Все хорошо, — повторила она.

Нет. И не будет хорошо, если он ошибался и бессилен все исправить.

— Я хочу все исправить.

Она немного отстранилась, чтобы видеть его лицо.

— Я уверена, тебе это удастся, — мягко сказала она.

«Не только абсолютная преданность тем, кого она любит, — понял он, когда паника начала рассеиваться, — но абсолютная вера». Хантер не был убежден, что сможет оправдать ее доверие, и точно знал, что не сделал ничего, чтобы заслужить его. Но будь он проклят, если у него не хватит мужества попытаться удержать ее сейчас!

Немного успокоившись, но не чувствуя себя увереннее, он взял Кейт за руку и повел к стульям, стоявшим перед камином. Он усадил ее и сам сел рядом. А потом резко поднялся и стал расхаживать по комнате.

—Хантер?

— Минуту.

Слишком поздно он понял, что, пока ехал в Хэлдон, должен был не мечтать о том, как разбудит Кейт поцелуем, а поразмышлять над тем, что скажет ей, когда она проснется. Потому что знать, что он должен попытаться заслужить ее любовь и веру, и знать, как попытаться, — совершенно разные вещи. Он просто хотел сказать ей, что любит ее. Но теперь ему было необходимо рассказать ей все. Ему было необходимо, чтобы она знала, каким человеком он был.

Эта мысль испугала его. Мало того, что он влюбился и готов отдать ей свое сердце, так ему еще понадобилось открыть Кейт, почему ей следует отказаться от него. Этому противились его инстинкты, которые он начал оттачивать еще будучи мальчиком. И хотя чтобы получить возможность жить с женщиной, которую он любил, а не ради самосохранения, Хантер приехал в Хэлдон, он не мог не потянуть время, прежде чем приступить к осуществлению этой цели.

Он остановился, чтобы зажечь несколько свечей, а потом кивнул в сторону шляпки, которую он отбросил:

— Куда ты собиралась?

— Э… — Она заерзала на стуле, сильно покраснев. — В Лондон. Чтобы увидеть тебя. Я была… Я шла на обдуманный риск. Я хотела… сказать тебе, что я люблю тебя. Несмотря на то, что я уехала из Поллтон-Хауса. Я хотела, чтобы ты знал, что я всегда буду любить тебя.

Хантер глубоко вздохнул и почувствовал, что паника больше не сковывает его.

— Прекрасно! — воскликнул он.

— Да, действительно. Я рада, что ты так думаешь. — Румянец с ее щек довольно быстро исчез. — Ты сказал, что хочешь все исправить? — подсказала она.

— Точно. Точно. Я… — Проблема постоянного самосовершенствования, понял он с отвращением, состоит в том, что человек не может отвечать за того, каким он был раньше. — Я хороший человек, — попытался он начать и кивнул, как будто чтобы убедить в этом их обоих. — Я, возможно, не великий человек, но я хороший человек.

Она, в свою очередь, кивнула, явно пребывая в замешательстве:

— Да, я знаю. Почему…

— Есть кое-что, некоторые моменты моего прошлого, о которых ты не знаешь. Были в моей жизни периоды, когда я был… менее хорошим.

— Это неважно, главное — какой ты сейчас.