Грегори сел рядом и заглянул ей в глаза.

— Оденься потеплее, — сказал он заботливо.

— Именно так я и сделаю. — "Будь уверен, я закутаюсь с головы до ног", — хотела добавить Лесли, но не стала и молча вышла из комнаты. "Придется срочно "лечить" сестру, — думала она. — Я помогла ей заболеть, я помогу ей и исцелиться. Если Лорен проваляется в постели хотя бы один день, я просто тихо тронусь?!"

Затем она услышала, как Лорен говорит тем временем Грегори:

— Там в холодильнике есть бутерброд, Грег. Ты можешь перекусить, пока Лесли переодевается.

"Перекусить, ну, разумеется! — усмехнулась про себя Лесли. — У братишек Уилсонов два излюбленных занятия, и жратва одно из них".

Закрыв дверь на ключ, она скинула с себя одежду и с удовольствием увидела в зеркале свое стройное обнаженное тело. Ее кожа была удивительно гладкой, если не считать крошечного шрама, оставшегося после аппендицита.

Лесли натянула теплое нижнее белье — вязаную фуфайку с длинными рукавами и рейтузы, плотно обхватившие ее тело. Сверху она надела ярко-синие брюки и белый шерстяной свитер. Усевшись на стул возле зеркала, она расчесала волосы, завязала их синей лентой в игривый хвостик и, посмотрев на свое отражение, подмигнула себе и показала язык. Ее сердце билось, и она прекрасно знала отчего. Еще минута — и она застегнула куртку, взяла с собой перчатки, лыжную шапочку-маску и спустилась вниз.

Грегори поджидал ее возле дома с двумя парами коньков в руках. Она натянула на лицо маску, на руки — перчатки, поплотней застегнула куртку. Стоял семнадцатиградусный мороз, и на Грегори холодно было смотреть. От стужи его защищали только потертые джинсы и белый вязаный свитер с высоким горлом.

— Ты уверена, что достаточно тепло одета? — тем не менее спросил он, беря ее за руку.

— Думаю, да, — она мило улыбалась сквозь маску, но в глаза ему смотреть избегала, ее взгляд был прикован к облакам.

— Мне не хочется, чтобы ты схватила простуду, вроде той, что у Лорен, — сказал он с усмешкой.

— Ты о чем? — удивилась она.

Его рот расплылся в улыбке:

— Видишь ли, твоя сестрица нас надула. Эта простуда всего-навсего розыгрыш. Когда мы остались с ней на кухне вдвоем, она позабыла о своей роли и заговорила нормально — ничуть не более простуженно, чем ты и я.

— А Дэнни тоже догадался? — испугалась Лесли.

Грегори покачал головой:

— Нет, не думаю. Но не могла бы ты мне объяснить, в чем дело? Если тебе просто хотелось покататься со мной наедине, незачем было придумывать такие дикие предлоги: Дэнни и так прекрасно бы нас понял. Но здесь, видимо, дело в другом, да? — спросил он, сжимая ее руку в своей.

— Разумеется, в другом! — воскликнула она, возмущенная его первым предположением. Но затем добавила уже мягче: Лорен беременна, но она хочет преподнести Дэнни эту новость к Рождеству. Однако на коньках ей лучше не кататься, и мы придумали историю с простудой.

— Ясно, — был его ответ. Они вышли через ворота, отделявшие покрытый сейчас снегом газон перед домом от выгона. Под ногами хрустели замерзшие ветки.

Внезапно до Грегори, видимо, дошло и он расхохотался:

— Ребенок, надо же! Мой маленький братишка станет папой!

Его смех был так заразителен, что Лесли тоже не могла сдержать улыбки.

— Еще несколько месяцев, и моей красавице-сестре придется надолго позабыть о талии. Хотела бы я быть рядом, когда родится малыш. Ведь он будет первым из нового поколения. Первым, — повторила она шепотом.

Неожиданно он остановился и внимательно посмотрел ей в глаза. Улыбка исчезла с его лица. Он с силой сжал ей пальцы:

— Ты вновь собираешься исчезнуть?

Она отпрянула, но он снова приблизился к ней.

— Не исчезнуть, Грегори, а вернуться к своей работе. Которая, правда, довольно далеко отсюда! — воскликнула она с жаром.

Он сощурил глаза:

— Ты можешь спрятаться в Африке, но душа твоя все равно останется здесь, рядом с пеплом горы Святой Елены, и сколько бы времени ни прошло…

— Перестань, Грегори!

— Подумай лучше о сегодняшнем дне! — он смерил ее взглядом, пристально посмотрел ей в глаза, видневшиеся сквозь щелки в лыжной маске. — Ты, отшельница! Прекрасная одинокая отшельница!

Лесли ничего не ответила.

Вдруг он выпустил ее руку, сорвал с нее шапочку-маску, стащив вместе с ней ленту, которой она подвязала волосы.

— Тебе не спрятаться от меня, Лесли, ни за маской, ни в Африке — где бы ты ни спряталась, я все равно найду тебя!

— Я возвращаюсь домой! — возмутилась она.

— Нет, Лесли, нет, — он остановил ее. — Ты пойдешь со мной на озеро, и мы будем кататься на коньках. И не говори мне, что ты не умеешь, я наслышан, что ты катаешься классно. Тебе не уйти от меня, Лесли Гарднер. Ни сегодня, ни завтра. — Его глаза блестели. — Мне нужно твое сердце, — прошептал он. — Твое сердце, Лесли.

Она тяжело дышала, с трудом сдерживая слезы.

Грегори швырнул коньки на замерзшую землю и, внимательно посмотрев на нее, нежно провел пальцем по ее щеке — так осторожно, словно касался лепестка розы.

— Я люблю тебя, — сказал он едва слышно.

— Нет, — крикнула она, — не смей так говорить! Пожалуйста, Грегори!

— Близкие люди называют меня просто Грег, — прошептал он.

Она отстранилась было, но чувства переполняли ее сердце. У нее закружилась голова, земля и небо поплыли перед глазами. Но тут она вспомнила о Лорен и Дэнни, которые наблюдают за ними в окно, и пробормотала:

— Они же смотрят на нас, Грегори…

Он бросил быстрый взгляд на дом, затем вновь взглянул на нее и нагнулся. Она подумала, что он хочет поднять коньки, но нет… не успела она опомниться, как он подхватил ее на руки и поцеловал.

— Нет, Грег, — она попыталась высвободиться.

Он поставил ее на землю и, поцеловав в холодный лоб, поднял коньки. Они вновь взялись за руки и молча пошли к озеру.

Гладь озера крепко сковало льдом, особенно по краям; в середине ледяной покров казался светлее и тоньше. Лесли молча аккуратно зашнуровала коньки. Глядя на озеро, она старалась не думать о Грегори. В Орегон и впрямь пришла зима. Замерзло не только озеро, но и земля, и все вокруг. Над горизонтом нависли тяжелые серые облака, и в любую минуту можно было ждать снегопада. Было очень холодно, но Лесли что-то грело изнутри. Увидев голую ветвь, упавшую на застывшую воду, она неожиданно представила себе, как лежит обнаженная в постели с Грегори. Разволновавшись от одной этой мысли, она вскочила на ноги и понеслась, легко скользя по льду.

— Стой! — крикнул он ей вслед. — Туда нельзя, там еще не… — закончить он не успел.

Послышался треск — лед разошелся прямо под ногами Лесли. Резко повернувшись, она попробовала ступить на более толстый слой, но он оказался не прочнее, раскололся, и Лесли провалилась прямо в холодную воду. Тщетно пыталась она схватиться рукой за кромку — лед всякий раз обламывался. Тяжело дыша, она боролась изо всех сил, но тяжелые ботинки тянули ее вниз. "Грегори! На помощь!" — хотела крикнуть она, но морозный воздух проник уже так глубоко в легкие, что слова застывали в горле.

Еще мгновение, и она почувствовала, как чья-то сильная рука схватила ее за воротник куртки и потащила вверх. Но лед обломился, и она вновь оказалась в ледяной воде, острая боль опять пронзила ее легкие. Рука не отпускала ее, тащила на берег. Лед царапал Лесли лицо и руки, но спасение было уже близко… Она поняла, что теряет сознание… Взволнованный крик Дэнни привел ее в чувства:

— Держись, Грег, я здесь!

Лесли медленно подняла голову: стоя на коленях перед прорубью, Дэнни пытался вытащить оттуда Грегори, но лед трескался под тяжестью его тела. Лесли хотела приподняться, но не смогла, и тогда она отчаянно закричала:

— Грегори, Грегори!

Ей показалось, что она сейчас не в озере, а на горе, лежит, заваленная снегом, видит, как падает горящий самолет, и кричит: "Филипп! Филипп!" На ее глазах погибало ее счастье, а она не в силах была его спасти.