— Что за звуки оно издавало?

— Это было похоже на плач, но это не был волчий вой. Я слышал его на протяжении всего моего пути сюда.

— Что-то вроде крика отчаяния? Как мог бы стонать человек, упавший со скалы?

— Очень похоже. Но это был не человек.

— Скорее всего, нет.

— Может быть, мне надо было спрятаться и посмотреть на него?

— Тебе не слишком-то хотелось встречаться с этим существом. Его послал следить за тобой Генд, чтобы быть уверенным, что ты делаешь все, как он хочет.

— На днях я потолкую об этом с Гендом. Может, этот кто-то все еще ждет меня на той стороне моста?

— Может быть. Если он там, мы ничего не сможем с ним поделать.

— Я мог бы выследить его и. убить.

— Ты не можешь убить его. Это дух. Ты все свои проблемы решаешь с помощью убийства?

— Не все, Эм, но я могу и убить, если того требует ситуация, и плакать об этом не стану. Это часть моей профессии. Если я хорошо делаю свое дело, мне не нужно убивать, но если что-то не так — ну тогда…

— Ты ужасный человек, Альтал.

— Я знаю. Но именно поэтому ты меня наняла?

— Наняла?

— Ты хочешь сделать что-то и желаешь, чтобы это сделал за тебя я. На днях мы обсудим мой гонорар.

— Гонорар?!

— Эм, я не работаю бесплатно. Это непрофессионально.

И он пошел через мост, держа копье наготове.

— Полагаю, тебе нужно золото? — спросила она с укором.

— Золото — это неплохо, но я бы предпочел любовь. Любовь нельзя сосчитать, поэтому она, возможно, дороже золота.

— Ты смущаешь меня, Альтал.

— Я очень стараюсь.

— Ты что, домогаешься меня?

— Как я могу? Я? Такой невинный?

Они перешли на другую сторону моста, и Альтал остановился, напряженно прислушиваясь, не раздастся ли плач соглядатая Генда, но горы и леса оставались безмолвными.

— Наверное, ему наскучило ждать, — сказал он.

— Может быть, — с сомнением произнес ее голос. Он обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на Дом, но его уже не было.

— Это ты сделала? — спросил он.

— Нет, он сам о себе заботится. Когда ты пришел сюда, ты мог его видеть, потому что так было нужно. Никто другой видеть его не должен и потому не увидит. Пойдем в Арум, милый, — сказала она.

После чего, немного поерзав внутри мешковатого капюшона, чтобы устроиться поудобнее, она заснула.

В тот день они преодолели примерно пятнадцать миль, идя по краю обрыва, который Альтал по-прежнему считал краем света, несмотря на застывшие ледники, видневшиеся на севере. Когда наступил вечер, они укрылись в рощице из низкорослых деревьев и Альтал развел костер. После чего Эмми научила его словам, чтобы появился хлеб и жареный цыпленок.

— Неплохо, — заметила она, вгрызаясь в куриную ножку, — но не слишком ли пережарен?

— Я же не критикую твою стряпню, Эм.

— Это просто замечание, милый. И я не критикую.

Он откинулся назад, прислонился к дереву и вытянул ноги к огню.

— Мне кажется, ты должна это знать, Эм, — сказал он после некоторого размышления. — Прежде чем Генд нанял меня, чтобы украсть Книгу, я попал в полосу неудач. Сейчас она, должно быть, уже закончилась, но тогда все шло не так, как надо.

— Я знаю. Кажется, я здорово тебя надула с этими бумажными деньгами из сундука Друигора.

Он уставился на нее.

— Так это все из-за тебя? За всей этой полосой неудач стояла ты?

— Конечно. Если бы удача не отвернулась от тебя, ты вряд ли бы обратил внимание на предложение Генда, ведь так?

— А до этого только ты была виновницей моей удачливости, которой я так славился?

— Ну конечно, я, милый. Если бы у тебя не было такой полосы удач, ты не смог бы отличить от них наступившую полосу неудач.

— Так значит, ты — богиня удачи, Эм?

— По совместительству, милый. Мы все играем с удачей некоторых людей. Это один из способов заставить их помогать нам.

— Эмми, я поклонялся тебе многие годы.

— Я знаю, это было приятно.

— Подожди-ка, — перебил он. — Мне казалось, ты сказала, что не знала о том, что меня нанял Генд, чтобы украсть Книгу. Но если ты сидела на моем плече и играла с моей удачей, как могла ты этого не заметить?

— Я была не настолько близко, Альтал. Я знала, что кто-то собирается сделать это, но не знала, что это сам Генд. Я думала, он поручит это кому-нибудь из своих сообщников — может быть, Аргану или Хному. Но уверена, что не Пехалю.

— Кто они такие?

— Подручные Генда. Я убеждена, что ты будешь встречать их на своем пути, пока все не кончится.

— Знаешь, ты чуть не убила меня в Экуэро. Некоторые из тех стрел пролетели так близко, когда я убегал через сад Куизо.

— Но ведь ни одна из них тебя не задела? Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, милый.

— А эта затея с бумажными деньгами была твоей идеей? Никому ведь и в голову не придет, что бумага может чего-то стоить.

— Эта мысль давно уже витала в воздухе. Люди, занимающиеся покупкой и продажей, выписывают друг другу небольшие чеки. Это что-то вроде обязательства заплатить, к тому же они занимают не так много места, как золото. Народ Магу просто воплотил эту идею.

— И это ты надоумила Гасти Большое Брюхо наврать мне относительно содержимого его кладовой?

— Нет. Скорее всего, это Генд. Тогда у него было не меньше причин, чем у меня, желать тебе неудачи.

— А я-то гадал, почему мне так не везет. Оказывается, на меня навалились сразу с двух сторон, обливая грязью мою фортуну.

— Разве не приятно, когда все о тебе думают?

— Так значит, теперь удача снова вернулась ко мне?

— Конечно, Альтал. Я твоя удача и буду любить тебя безраздельно, покуда будешь любить меня ты, — обещаю. И она погладила его мягкой лапкой по щеке.

Несколько дней спустя они дошли до того места, где стояло мертвое дерево.

— Оно все еще стоит? — Альтал был несколько ошарашен.

— Это ориентир, милый. Мы оставляем его здесь вроде как точку отсчета.

Оттуда они повернули на юг и примерно через неделю спустились с горы Кагвера. Однажды к вечеру они взошли на вершину одного из холмов и увидели невзрачную деревню, приютившуюся в соседней долине.

— Как ты думаешь, Эм, — спросил Альтал через плечо, — может, нам пойти в деревню и поговорить с людьми? Я довольно долго был лишен общения, и было бы неплохо узнать, что происходит в мире.

— Лучше не оставлять позади себя следов своего пребывания, милый. У Генда повсюду есть глаза и уши.

— Здравая мысль, — согласился он. — Тогда давай поспим. Мы можем незаметно проскользнуть через эту деревню завтра перед рассветом.

— Вообще-то мне еще не хочется спать, Альтал.

— Конечно, нет. Ты же спала весь день. А мне приходилось идти, и теперь я устал.

— Хорошо, тогда дадим здесь передохнуть твоим бедным ножкам.

Однако Альтал не чувствовал себя таким уж усталым. Просто когда он взошел на вершину холма и увидел эту деревню внизу, его взгляд сразу же привлекла одна деталь. На южном конце деревни располагался загон, в котором были лошади, а на изгороди висело несколько грубых седел. До Арума путь еще был неблизкий, а ехать, очевидно, все-таки быстрее и легче, чем идти пешком.

Он решил не обременять Эмми своими планами. В конце концов, он был профессиональным вором, а значит, вполне мог украсть лошадь вместе с седлом без посторонней помощи и комментариев.

Он заказал ужин, и после еды они свернулись калачиком, накрывшись плащом, и уснули.

— Что ты делаешь? — сонно спросила Эмми, когда он начал готовиться к отходу почти сразу после полуночи.

— Я подумал, что нам лучше выйти пораньше и проскользнуть через деревню до того, как люди проснутся. Лучший известный мне способ пройти незамеченным — это идти ночью.

— Не возражаешь, если я еще немного посплю?

— Спи, конечно, Эм, — сказал он. — Свернись в капюшончике и спи.

Когда он уходил, она немного покружила внутри капюшона, устраиваясь поудобнее. Затем улеглась и, мурлыча, уснула.