— Мы совершенно согласны с вами, эрайя Андина.

— Здесь есть где-нибудь комната для заседаний? — спросил Дхакан. — У меня уже начинают болеть ноги, а нам, как мне кажется, потребуется на обсуждение этих вопросов немало времени, так что лучше устроиться где-нибудь поудобнее.

— Я могу пригласить на заседание нескольких специалистов, эрайя Андина? — спросил Эйдру.

— Разумеется, милорд, — быстро ответила она. — Если мы с вами и Дхаканом сядем втроем и будем рассуждать весь день, мы все равно ни к чему не придем. Вот поэтому прежде всего нужно пригласить специалистов, не так ли?

— Тебе здорово повезло, — сказал Эйдру Дхакану. — Твоя эрайя не только приятна на вид, но у нее еще и голова есть на плечах. Ты не поверишь, какой ужас творился в Кантоне после того, как Пелгат взошел на трон. Если бы мне удалось точно разузнать, кто устроил убийство этого маньяка, я бы встал на колени и целовал бы ноги этому благодетелю.

Андина подняла одну из своих миниатюрных ножек и критически ее осмотрела.

— Они не совсем чистые, лорд Эйдру, — сказала она ему, застенчиво улыбнувшись. — Может быть, после ванны я могла бы с вами это обсудить.

Эйдру заморгал и вдруг разразился хохотом.

— Я должен был догадаться, — сказал он. — Почему бы нам не найти для нашего дряхлого приятеля мягкое кресло где-нибудь в теплой комнате? Там мы сможем поговорить об убийствах, формах правления и о том, каким, черт возьми, образом нам предстоит кормить народ Требореи до следующей весны.

Комната для совещаний, куда их привел гофмейстер Эйдру, была просторной и хорошо оборудованной.

— Я могу попросить, чтобы принесли эля, — предложил Эйдру, взглянув на неуклюжих арумцев.

— Мне не надо, спасибо, — коротко сказал вождь Твенгор. — Может быть, что-нибудь поесть.

— Ты себя хорошо чувствуешь, дядя? — спросил ошеломленный вождь Лайвон.

— Вполне, Лайвон, — ответил Твенгор, — и собираюсь оставаться таким и дальше. Уж не знаю, как это Альталу удалось выпарить из моей крови весь алкогольный осадок, накопившийся за десять лет беспробудного пьянства, но так хорошо я не чувствовал себя со времен, когда я был еще мальчишкой, и не собираюсь больше рисковать.

— Ты не обидишься, если я немного выпью? — спросил Лайвон.

— Это твой желудок и твоя голова. Если хочешь, чтобы они пошли вразнос, — воля твоя.

Они все заняли места вокруг длинного стола.

— По-моему, нам необходимо уточнить кое-какие цифры, — открыл обсуждение Альтал. — Нужно точно подсчитать, сколько ртов надо накормить и сколько пшеницы есть в хранилищах Кантона, Остоса и остальных городов Требореи. Как только мы сложим вместе все эти цифры, мы узнаем, сколько нам не хватает. — Он посмотрел на Эйдру. — Наша мамочка уже предприняла кое-какие шаги в этом направлении, — предупредил он.

— Да прекратишь ты наконец! — взвилась Андина. — Никакая я тебе не “мамочка”!

— Она может тебя отшлепать, — заметила Лейта, — но, возможно, не сильно.

— Вернемся к теме, — сказал Альтал. — Эрайя Андина уже послала некоего герцога Олкара в город Магу, находящийся в Перкуэйне. Олкар сам торговец и знаком с большинством торговцев в Магу. Как только я узнаю, сколько зерна нам недостает, я тут же отправлюсь в Магу и скажу Олкару, сколько тонн пшеницы нам необходимо. Не думаю, что нам придется скупать весь урожай нынешнего года.

— Господи, только не это! — воскликнул Эйдру. — Это истощит всю казну в Треборее. — Он тревожно взглянул на Андину. — Прежде чем высказывать здесь какие-либо государственные суждения, эрайя Андина, я бы хотел узнать, каков мой статус. Являюсь ли я военнопленным, узником, которого держат ради выкупа, потенциальным рабом, или кем?

— Мы придумаем для вас титул, лорд Эйдру, — ответила она.

— “Императорский советник” звучит неплохо, — предложила Лейта. — Нашей Андине очень нравится термин “императрица Требореи”, правда, дорогая?

— Теперь уже нет, Лейта, — сказала Андина. — У меня довольно быстро прошло это заблуждение. А пока что скажем, что Кантон становится “протекторатом”. Это довольно расплывчатый термин, который не будет слишком оскорблять чувства, — к тому же это лишь временно. Прежде чем мы придем к более постоянным установлениям, нам нужно пережить наступающую зиму и искоренить всех подручных Генда. Разумеется, “протекторат” — это ненадолго. Лишь на время, пока все не устроится.

— Для чего, вероятно, потребуется не более двух веков, — шепнул вождь Твенгор своему племяннику Лайвону.

— Или трех, — поправил Лайвон. — Самое большее — пять.

— Все не так плохо, как кажется Андине, Эм, — сказал Альтал Богине, когда они с Элиаром ненадолго заскочили в башню по дороге в Магу, где они собирались переговорить с Олкаром. — Очевидно, Дхакан каждый год держит в голове текущий список того, что есть в запасе. Когда мы прибавили к нему пшеницу из кантонских закромов, оказалось, что мы не так бедны, как все считают. Ничего, если я загляну в наш личный золотой рудничок, чтобы помочь с покупкой необходимого?

— Зачем это, милый?

— Если я этого не сделаю, огромное количество народа Андины умрет с голоду, и она будет стонать и плакать об этом годами, если никто не протянет ей руку помощи.

— Ну и…?

— Что ты хочешь сказать этим “ну и”?

— Ведь не только забота об Андине заставила тебя предложить это, милый?

— В этой норе лежат деньги, Эм, и они ничему не служат. Но не это для меня главное.

— Ты никак не хочешь высказаться начистоту и признаться, Альтал?

— Признаться в чем?

— Ты заботишься о благосостоянии простого народа Требореи не меньше, чем Андина. Сочувствие не порок, Альтал. Ты не должен этого стыдиться.

— Не слишком ли мы тут сентиментальничаем, Эм?

Она подняла вверх руки.

— Сдаюсь, — сказала она. — Я пыталась сделать тебе комплимент, тупица!

— Я буду тебе очень признателен, если ты не будешь болтать об этом на каждом углу, Эм, — сказал он ей. — В конце концов, мне нужно поддерживать свою репутацию, а мягкосердечие может разрушить мнение людей обо мне.

— Бхейд уже начал приходить в себя? — спросил Элиар.

— Неустойчиво, — ответила Двейя. — Иногда он кажется почти нормальным, а потом вдруг снова без всякой причины срывается.

— Кстати, где сейчас Бхейд? — спросил Альтал.

— Он уединился… в пустой комнате. Я, наверное, могла бы с ним совладать, но лучше этого не делать. Если он сможет пережить это самостоятельно, в дальнейшем так будет лучше. Рано или поздно ему придется взглянуть в лицо тому, что произошло в Остосе, и вступить с этим в борьбу. Если я буду представлять для него все в розовом свете, его проблемы могут уйти внутрь и когда-нибудь выплывут снова наружу — в самый ответственный момент.

— И сколько же ему может понадобиться времени, чтобы выздороветь? — спросил Элиар. — Лейта очень скучает без него, но она уже даже не может слышать его мысли.

— Он делает это нарочно, Элиар, — объяснила Двейя. — Сейчас он переживает ужасный период и не хочет втягивать в это Лейту. Я немного замедлила для него время. Если для выздоровления ему нужно только время, я дам ему столько, сколько понадобится. — Она выпрямилась и посмотрела на Альтала. — Когда придешь в Магу, держи глаза и уши открытыми, любовь моя, — проинструктировала она. — В Перкуэйне сейчас творятся не совсем обычные дела. Постарайся узнать какие-нибудь подробности.

— Герцог Нитрал что-то говорил о религиозных спорах, Эмми, — вспомнил Элиар. — Это может иметь какое-то отношение к тем беспорядкам?

— Возможно. А где остальные детки, Альтал?

— Они отправились в Арум вместе с вождями кланов на свадьбу Альброна и Астарель, — ответил он.

— Прекрасно, — одобрительно сказала она.

— Свадьбы имеют для тебя большое значение, правда, Эм?

— Ты еще не забыл, кто я такая, Алти?

— Видимо, нет, — сказал он. — Пойдем в Магу, Элиар. Мне нужно около десяти тысяч тонн пшеницы, так что лучше нам закупить ее прежде, чем цены поднимутся.