Внезапно Эмеральда подняла голову и посмотрела наверх. Затем она гибко соскочила с кровати, пересекла комнату и вспрыгнула на подоконник северного окна.

— Я должна была это знать, — сказала она с раздражением в голосе. — Он снова это делает.

— Делает что?

— Подойди и сам посмотри.

Он встал и подошел к окну. Там он остановился, с недоверием уставившись перед собой. Там, за окном, он увидел то, чего никак не ожидал увидеть. Казалось, мир больше здесь не заканчивался.

— Что это? — спросил он, глядя в упор на то, что представлялось теперь белой горой.

— Лед, — ответила она. — Такое происходит уже не в первый раз. Иногда Дэва и Генд пытаются таким образом замедлить ход событий — обычно когда они считают, что Дейвос намного их обогнал.

— Там целые горы льда, Эм. Когда я пришел сюда, облака находились далеко внизу. Неужели это вода начала подниматься оттуда?

— Нет. Она замерзла уже давным-давно. Каждую зиму выпадает снег и уже не тает. Снег накапливается, оседает под собственной тяжестью и превращается в лед.

— Какова его толщина?

— Мили две, может быть — три.

— Я имел в виду его толщину, Эм, а не расстояние до него.

— И я тоже. Когда он станет еще толще, то возвысится над тем, что ты называешь краем мира. Потом он начнет двигаться. Он раздробит горы и сползет в долину. Остановить его будет невозможно, и люди уже не смогут жить в этой части света.

— Ты когда-нибудь видела такое?

— Несколько раз. Для Дэвы и Генда это практически единственный способ прервать то, что делает Дейвос. Нам придется изменить свои планы, Альтал.

— Я не знал, что у нас был план.

— О, конечно, у нас есть план, дорогой. Просто до сих пор мне как-то было недосуг тебе об этом рассказать, я думала, что у нас больше времени.

— У тебя было двадцать пять веков, Эм. Сколько же, ты думала, нам еще понадобится?

— Быть может, еще двадцать пять веков. Если бы ты рассказал мне о Генде раньше, мне наверняка удалось бы все уладить. А теперь нам придется слегка сплутовать. Надеюсь, Дейвос не будет сердиться на меня за это.

— Твой брат ужасно занят, Эм, — благоговейно проговорил Альтал. — Нам не стоит докучать ему всеми этими мелкими подробностями, правда?

Она улыбнулась.

— Ты прямо читаешь мои мысли, дорогой. Мы с тобой созданы друг для друга.

— Ты только сейчас это поняла? Может быть, лучшим способом сплутовать будет, если я просто проникну в Неквер и убью Генда?

— Альтал, это ужасно нехитрый способ ведения дела.

— А я человек прямой, Эм. Все эти пляски вокруг да около — просто пустая трата времени, потому что к этому все в конечном счете и идет, разве нет? Генд хотел, чтобы я пришел сюда и украл Книгу, чтобы он мог уничтожить ее. Если я убью его, то мы сможем уничтожить его Книгу, и тогда Дэве придется отступить и начать все сначала.

— Откуда ты знаешь про Книгу Дэвы? — резко спросила она.

— Генд показал мне ее в таверне Набьора.

— Он действительно носит ее с собой в реальном мире? О чем он думает?

— Не спрашивай меня, о чем думают другие, Эм. Догадываюсь, что он знал заранее, что я никогда раньше не видел ни одной Книги, и потому он принес мне одну из них, чтобы показать, как они выглядят. Впрочем, рисунки в его Книге были не такими же, как в нашей.

— Но ты хотя бы не прикасался к ней?

— Не к самой Книге. Но он дал мне подержать несколько страниц.

— Страницы и есть сама Книга, Альтал. Ты прикасался к обеим Книгам голыми руками? — вздрогнув, спросила она.

— Да. А это имеет какое-то значение?

— Книги представляют собой абсолют, Альтал. Они являются источником высшей силы. Наша Книга — это сила чистого света, а Книга Генда — сила абсолютной тьмы. Когда ты прикоснулся к странице из его Книги, она совершенно тебя развратила.

— Да я уже и так был довольно развращен, Эм, но с этим мы разберемся позже. Что ты думаешь по поводу моей идеи? Я могу пробраться через границу Неквера так, что никто меня не заметит. Как только я усыплю Генда, я сожгу его Книгу, и с этим будет покончено, ведь так?

— Ах, дорогой, — вздохнула она.

— Это самое простое решение, Эм. Зачем все усложнять, если это не требуется?

— Потому что ты, скорее всего, не сможешь отойти от границы дальше мили в глубь Неквера, милый. Генд обогнал тебя примерно на семьдесят пять сотен лет. Он умеет пользоваться своей Книгой так, как ты даже не можешь себе представить. Использование Книги — очень сложный процесс. Ты должен быть настолько проникнут ею, что слова приходят к тебе автоматически.

Она испытующе посмотрела на него.

— Ты действительно любишь меня, Альтал? — спросила она.

— Конечно да. Могла бы даже и не спрашивать. Но какое это имеет отношение к тому, о чем мы только что говорили?

— От этого все зависит, Альтал. Ты должен любить меня абсолютно. Иначе ничего не получится.

— Что не получится?

— Думаю, я знаю способ сплутовать. Ты мне доверяешь?

— Доверять тебе? После того как ты столько раз пыталась подкрасться ко мне и наброситься сзади? Не смеши меня.

— Ну и что такого?

— Ты коварна, котенок. Я люблю тебя, дорогая, но не настолько глуп, чтобы доверять тебе.

— Это всего лишь игра, а значит, это не в счет.

— Какое отношение мои любовь и доверие имеют к тому, чтобы избавиться от Генда и его Книги?

— Я знаю, как пользоваться его Книгой, а ты нет; но ты можешь действовать в своем мире, а я нет.

— Думаю, это несколько проясняет дело. Как же мы поступим?

— Мы сломаем барьер между нами, но это значит, что мы должны полностью доверять друг другу. Я должна получить доступ внутрь твоего разума, чтобы говорить, что тебе делать и какое слово из Книги использовать для этого.

— Тогда я просто посажу тебя в карман, и мы пойдем убивать Генда?

— Все немного сложнее, Альтал. Думаю, ты все поймешь лучше, как только мы проникнем в разум друг друга. Перво-наперво тебе надо очистить свой разум. Открой его, чтобы я могла в него войти.

— О чем ты говоришь?

— Думай о свете, или тьме, или о пустоте. Выключи свои мысли.

Альтал уже пытался очистить свой разум от мыслей, но это ему почти никогда не удавалось. Иногда разум ведет себя, как непослушный ребенок. Стоит приказать ему остановиться, и он начинает работать еще быстрее.

— Придется попробовать что-нибудь другое, — сказала Эмеральда, в раздражении прижав уши. — Может быть… — сказала она несколько неуверенно. — Подойди к южному окну. Я хочу, чтобы ты смотрел на юг, на горы Кагвера. Выбери самую ближайшую и сосчитай деревья на ней.

— Считать деревья? Но зачем?

— Потому что я так велю. Ни о чем не спрашивай, просто делай.

— Хорошо, Эм, не волнуйся так.

Он встал и подошел к южному окну. Ближайшая вершина находилась примерно в миле отсюда, и он принялся считать покрытые снегом деревья, начиная с горной макушки. Силуэты деревьев были размыты от снега, и от этого считать их было довольно сложно.

— Подвинься немного.

Ее шепот, казалось, прозвучал прямо над его правым ухом, и он в удивлении повернул голову. Он не чувствовал ее на своем плече, зато почти ощущал ее теплое дыхание на своей щеке.

Эмеральда по-прежнему сидела на кровати футах в двенадцати от него.

— Я же попросила тебя немного подвинуться, милый, — раздался ее голос в его голове. — Мне нужно чуть больше места.

— Что ты делаешь? — воскликнул он.

— Тсс, я занята.

Он почувствовал какое-то шевеление в голове, как будто что-то в ней двигалось.

— Перестань суетиться, — сказал ему голос. — Мне не нужно так много места.

Затем ощущение чего-то инородного стало исчезать, и он почувствовал в своем мозгу ее нежное рокочущее мурлыкание.

— Теперь ты мой, — злорадно пропела она. — Что происходит? — спросил он в тревоге.

— Теперь тебе больше не нужно говорить вслух, милый, — вздохнула она в его мозгу. — Теперь, когда я внутри, я могу слышать твои мысли; а ты можешь слышать мои, если дашь себе труд прислушаться.