Когда девочки начали уставать, Гарри повел их в дом поблагодарить хозяйку. Они сделали взнос в экскурсионный фонд, зашли в музей, но девочкам было неинтересно, и вскоре они ушли.

Усталые, но довольные, Сузи и ее подружки по дороге домой пели, потом устроили конкурс шуток и загадок.

Очень кстати встретился киоск с гамбургерами и мороженым, и девочки получили поздний ленч.

Неожиданно наступившая тишина встревожила Лори. Она обернулась и с облегчением вздохнула. Девочки крепко спали. Остаток пути прошел тихо. Лори и Гарри ехали молча, погруженные в свои мысли. Гарри чувствовал себя немного виноватым, но был уверен в своей правоте. Лори пыталась придумать, как, не сдаваясь, разрядить атмосферу.

Потом Гарри развозил девочек по домам. Лори несла рюкзаки и спальные мешки, Гарри нес детей.

— Они отлично провели время, но мало спали ночью, — объяснил он родителям, которые его прекрасно поняли.

Дома Гарри отнес Сузи в постель, а Лори тем временем разгрузила машину. Затем она пришла помочь раздеть дочь и принесла с собой кружку горячего шоколада. Когда она вошла, Гарри уже укрыл девочку одеялом. Но, увидев сквозь полузакрытые глаза Лори с шоколадом, Сузи села и взяла кружку.

— Спасибо, мама, — сказала она, выпив шоколад и укладываясь в постель. — Ты меня поцелуешь на ночь?

— Конечно. — Лори наклонилась, поцеловала девочку в лоб, пригладила ее волосы и поправила одеяло. — Спи крепко, моя радость.

Они вышли из прелестной комнаты с кремовыми обоями. Над кроватью висели две репродукции картин Дега: «Танцовщица, надевающая туфельку» и «Упражнения у станка». Комнату отделали специально для Сузи.

Лори вздохнула. Если бы мы могли всегда оставаться в этом возрасте невинности и неведения.

Когда они вошли в спальню, Гарри положил руку ей на плечо и повернул лицом к себе. Он хотел что-то сказать, но вместо этого притянул к себе, нежно обняв.

Они тихо стояли, блаженство охватило Лори. Прильнув к нему, она вдыхала его запах. Руки непроизвольно поднялись и обвили его, теснее прижимая к себе. Она почувствовала, что его дыхание участилось. Ее тело откликнулось, повинуясь его молчаливому призыву. Сердце рванулось навстречу ему. Это было чудесно. Она почти физически ощущала его любовь и нежность.

Боже мой, я и в самом деле люблю его. Эта мысль так потрясла Лори, что она отстранилась.

Он попытался удержать ее, но она, сопротивляясь, в смятении вскинула на него глаза и рванулась из его объятий. Его сердце болезненно сжалось. Он опустил руки и отступил на шаг. Что же мы с Ральфом сделали с ней? Он посмотрел на нее невидящими глазами и отвернулся. Не говоря ни слова, как в тумане, Гарри вышел из комнаты и, добравшись до кабинета, сел за стол, обхватив голову руками. Опять все не так!

Я знаю, когда все началось. Я поверил этой Проктор, сказал он себе. Достав платок, он вытер глаза и высморкался. Я безнадежный дурак. Лори — это лучшее, что могло случиться со мной и Сузи. Я все разрушил своей ревностью и слишком упрям, чтобы признать это. Как говорится, на этот раз дело зашло слишком далеко. Как же мне исправить свою оплошность и заслужить ее прощение?

А наверху Лори упала на постель и горько разрыдалась. Что же я наделала, Господи, молча плакала она. Он на секунду испугал меня, когда не выпустил из рук. Это напомнило мне Ральфа. Мне было так тепло и надежно, так уютно в его объятиях, а я все испортила. Он не собирался меня принуждать, он едва касался меня, признала она. Никогда бы он не стал делать ничего против моей воли, это же не Ральф. Что же я так всполошилась? Каждую ночь он спит рядом со мной и даже не притрагивается ко мне. Я должна что-то придумать и перестать отмалчиваться. Эта ведьма, Энн Проктор, сумела отомстить нам обоим. Может быть, он и не любит ее, но почему тогда он слушал ее злобную клевету? Ему следовало бы знать, что я не из тех, кто станет носиться по улицам полуголой.

Она вытерла слезы и высморкалась. Мне надо помнить, что люди обычно не слишком высокого мнения об актрисах. Когда он впервые увидел меня, я обнажалась перед студентами, и он мог подумать, что я вообще такая. А может, во всем виноваты мои рыжие волосы и буйный характер — из-за них я вечно попадаю в переделки. Она села. Почему же он решил жениться на мне, если считает меня распушенной женщиной? Она нахмурилась, жалея себя, и смахнула слезы, струившиеся по лицу. Я, наверное, уже полностью обезвожена, печально усмехнулась она. Теперь, когда Сузи наконец успокоилась и так счастлива, я не имею права втягивать ее в нашу ссору. Нельзя расстраивать детей проблемами взрослых.

Она вытерла последние слезы, встала и, прихватив бледно-зеленую прозрачную ночную рубашку и халат, пошла принять душ и приложить холодные примочки к глазам. Не было смысла одеваться, так как она собиралась сразу после ужина лечь спать. Жизнь продолжается, и я не могу устраивать собственные похороны каждый раз, когда задеты мои чувства, строго сказала она себе. К тому же проще помириться, подавая ужин, который Делия, должно быть, оставила в холодильнике. Пока она ожесточенно растиралась полотенцем, до нее дошло, что Мейбл никак не обнаруживает своего присутствия. Ни разу после их возвращения. Она предположила, что мать где-то с Эмметом. Эта мысль немного огорчила ее. Когда же ты вырастешь, дурочка, сказала она себе и признала, что не может придумать для своей матери ничего лучшего.

Когда отец болел, Мейбл ухаживала за ним. У него был сердечный приступ, и его на некоторое время забрали в больницу. Но когда привезли домой, Мейбл сама заботилась о нем, лишь временами обращаясь к помощи Делии и приходящей медсестры. Он постепенно слабел, и ухаживать за ним становилось все труднее. Когда отец умер, мама видела мало сочувствия от меня, понимала теперь Лори. Я была слишком занята в Бостоне, пытаясь освободиться от Ральфа и собрать воедино свою разрушенную жизнь, прежде чем вернуться домой. У меня было слишком много собственных проблем.

Минуту она сидела, уставившись в пространство, ничего не видя перед собой. Возможно, это отчасти объясняет, почему мать начала пить, думала она. Похоже, от меня как от дочери было не слишком много проку.

Заглянув в комнату матери, она убедилась, что там никого нет и в постели явно никто не спал. Лори спустилась вниз посмотреть, что Делия оставила в холодильнике, и обнаружила бифштексы, готовые картофельный и овощной салаты и тыквенный пирог. Ей оставалось только поставить в печь бифштексы и разогреть пирог. Свежий поджаристый пирог намного вкуснее, чем холодный, а со взбитыми сливками получится само совершенство.

Чувствуя пустоту в душе, она решила проверить, не ушел ли Гарри. В доме было слишком тихо.

Я боюсь зайти к нему в кабинет, вдруг он не хочет, чтобы его беспокоили, тревожно подумала она. К черту, должна же я узнать, будет ли он ужинать.

Лори постучала в дверь. Никакого ответа, но через щель просачивался свет. Она уже взялась за ручку, когда услышала:

— Войдите.

Гарри поднял голову и смотрел, как она входит. Сияние ее женственности ослепило его. Я почти забыл, как она красива, подумал он.

В ее громадных глазах затаилось нечто, чего он не понимал. С тем же выражением она смотрит на Сузи. Он подумал, что это может быть любовь или по крайней мере привязанность.

— Ты бы хотел поужинать? Делия почти все приготовила, так что через полчаса можно садиться за стол.

— Да. Правда, сейчас я не слишком голоден. Могу я тебе помочь? — Он встал, собираясь последовать за ней.

— Можешь приготовить напитки и накрыть на стол. — Интересно, что он делал все это время, думала она. На столе не было бумаг — значит, он не работал.

Лори отхлебывала разбавленный бурбон, а Гарри — виски с содовой, пока они не спеша готовили ужин. Вскоре бифштексы были в гриле, а тыквенный пирог подогревался в духовке.

— Где Мейбл? Она не спустится?

— Насколько мне известно, ее нет дома. Наверное, она у друзей или у Эммета.