— Эй, мам, я пришла! — завопила Сузи. — Я проголодалась. Обед готов?

Мейбл, следуя за ней, остановилась и подняла пиджак и галстук.

— Сузи, думаю, он уже здесь.

— Кто он? — не поняла девочка.

— Твой отец. Кто бы еще разбросал одежду по полу? Какой другой мужчина может здесь быть?

— Мой папа всегда вешает одежду в шкаф, он никогда не оставляет ее на полу. Как раз этот проныра, Ханс Депнер, мог так сделать — папа говорил. И он был бы рад добраться до Лори, если бы знал, что папы нет.

— Нельзя так говорить о таком утонченном джентльмене, как мистер Депнер. Он будет следующим окружным регистратором. Ты должна это понимать.

Сузи устремилась к лестнице. Мейбл перехватила ее.

— Это пиджак твоего отца, — крикнула она. — Оставь их в покое. Они только поженились и нуждаются в некотором уединении.

— Но если папа сердится на нее? Она не виновата, что эти журналисты ее сфотографировали.

— Ты же не слышишь никаких криков, ведь так? Значит, они не дерутся. Оставь их в покое.

— Я не знаю, бабушка. Честное слово, это не похоже на папу. Ему нравится переворачивать все вверх дном, если он чем-нибудь недоволен.

— Откуда ты знаешь, что он недоволен? Может быть, они поцеловались и поладили.

— Ну, если ты так думаешь, бабушка… — Сузи посмотрела наверх с огорченным видом, не зная, что предпринять. Она ретировалась в кухню и тихо помогала расставлять воскресный веджвудский сервиз и столовое серебро Мейбл на скатерти цвета слоновой кости, отделанной вышивкой.

Затем она подкралась к лестнице — «Вдруг они появятся», — но услышала только приглушенные голоса, никаких криков.

Мейбл нашла свои полбутылки. В два часа они сели за стол, не дожидаясь больше пропавшую парочку. Стакан вина помог Мейбл проглотить обед. Сузи потеряла аппетит. Мейбл не спеша перемыла всю посуду и серебро, а Сузи вытерла.

— Я собираюсь вздремнуть, детка. — Увидев обеспокоенное выражение на лице девочки, Мейбл сказала ей: — Не тревожься. Он, в конце концов, спустится, и все будет в порядке. — Прихватив бутылку с остатками вина, она положила трубку телефона, который зазвонил, прежде чем она добралась до лестницы. — Не надо отвечать, Сузи. Пусть звонит. Иди и погуляй, если тебя раздражают звонки, — добавила она, поднимаясь по ступенькам.

После шестого звонка Гарри ответил и, послушав секунд пять, бросил трубку. Телефон снова зазвонил, Гарри поднял трубку, послушал, осторожно положил ее и, сосчитав до пяти, послушал опять. Потом вообще снял трубку.

— Поэтому вы не отвечали на мои звонки? — спросил он, стоя над Лори.

Она кивнула, не желая смотреть на него, оправдываться или объяснять что-то. До сих пор он не предоставил ей такой возможности. Он не дал ей даже времени собраться с мыслями, поэтому она замкнулась и отказалась отвечать на его горькие, ядовитые обвинения. Она сидела на краешке постели, уставившись на коврик на полу, поражаясь, как в нем еще не образовалась дыра.

— Скажи мне, по крайней мере. — Он в отчаянии покачал головой. — Почему ты носишься почти голая, позволяя себя снимать? Ты что, решила присоединиться к этим девицам из «Плейбоя»?

Лори долго молчала и затем подняла на него невидящий взгляд.

— О, дьявол, — сдался он. — Мне надо в больницу — подготовить бумаги на завтра.

Услышав шаги, Сузи встретила его возле лестницы.

— Мама не виновата, что ее сфотографировали в одном белье. Это все моя вина. — Она судорожно вздохнула. — Ты ее не побил, нет?

— О, ради Бога, я никогда не трогал ее и не собираюсь, и нечего тебе принимать на себя вину за то, что она обнажается перед всем народом, — закричал он, с грохотом захлопнув за собой дверь. Гравий вылетел из-под колес машины, и он умчался в город.

— Мам, он тебя не бил? — спросила Сузи, входя в спальню.

— Нет, Сузи. Твой отец не из тех, кто бьет женщин и детей. Он же тебя никогда не бил, верно?

— Не припомню. Зато мама часто шлепала меня. — Она села рядом с Лори и положила голову ей на плечо. — Я пыталась рассказать ему, как все произошло, но он не слушал. Это я во всем виновата, — заплакала девочка.

— Я знаю, моя хорошая. Мужчинам иногда до безумия хочется показать, что они сделаны из камня, поэтому надо дать им время остыть. Чтобы они остановились и подумали, — сказала Лори и, обняв свою дочь, убрала волосы с ее лица. — Успокойся, дорогая, всем нам нужно время, чтобы подумать. Он захочет выслушать нашу версию этой истории скорее, чем тебе кажется. А пока, Сузи, попроси Мейбл узнать у Делии, не может ли она приготовить нам легкий ужин. Сегодня у нее выходной день, поэтому пусть не делает ничего особенного. Опять у меня раскалывается голова. Не принесешь ли ты мне, чашку чая, а я поищу аспирин в ванной. Думаю, мне все-таки лучше лечь.

Гарри с отвращением отбросил бумаги, выдвинул нижний ящик стола, достал бутылку виски, щедро плеснул в стакан и залпом осушил его.

Чья-то голова появилась в дверях.

— Что вас удерживает здесь так поздно, когда дома ждет новобрачная?

— О, входите, Гринден. — Доктор встал и взмахом руки указал на единственный стул в комнате. — Присядьте на минутку. Хотите виски? Чистое или с водой?

— Нет, спасибо. Мне пора ехать домой и немного поспать рядышком с Ирмой. Да и вам лучше последовать моему примеру, иначе завтра придется несладко. О, уже два часа утра! — Он внимательно посмотрел на Гарри поверх очков. — Имеет ли ваше пьянство отношение к отставке доктора Проктор?

— Возможно. — Вид у него был недовольный и несколько смущенный.

— Не мое дело, конечно, но, может быть, это связанно с вечерними новостями? Когда Лори спасла жизнь Шону Харрингтону?

— Чью жизнь? — Гарри выпрямился на стуле. — Я не видел ничего про спасение жизни. — Больше походило на смерть миллиона мужчин с вытаращенными глазами, мрачно подумал он.

— Могу себе представить, что вы видели только ее соблазнительную фигуру в бикини.

— Бикини! — закричал доктор. — Она была в нижнем белье, прости Господи. Этот лифчик не оставляет простора воображению. — Он запустил руку в волосы, взъерошив их.

— Не принимайте это так близко к сердцу. Вы отлично знаете, что по телевизору можно увидеть кое-что и похуже. Спасение жизни важнее скромности.

— Но это же моя жена. Я не желаю, чтобы она превратилась в развлечение для публики. Черт бы побрал этих фотографов. Да и никого там не спасали. Я, во всяком случае, этого не видел.

— Естественно. Вы не заметили, что Лори использует приемы оказания первой помощи мальчику, которого она вытащила из бассейна, — сказал доктор Гринден, подмигнув ему. — А Сюзанну-то вы видели? Она разговаривала с Харрингтонами, когда мальчиков забирала «скорая помощь».

— Вряд ли. — Гарри рухнул в кресло. — Я был слишком занят, пытаясь защитить репутацию моей жены от ядовитых замечаний Энн.

— Некоторые женщины не умеют вовремя остановиться. Пожалуй, это к лучшему, что она уходит. К счастью, я знаю одного молодого врача, который хотел бы работать у нас.

Они еще немного посидели молча, занятые собственными мыслями: Затем доктор Гринден встал и потянулся.

— Мне пора бай-бай. Если нет ничего срочного, я не появлюсь завтра до полудня.

— Очень вам признателен. Мне есть о чем подумать, так что лучше я оставлю весь этот беспорядок, — он указал на разбросанные по столу бумаги, — и поеду домой.

— Самое время. Спокойной ночи. — Попрощавшись взмахом руки, Гринден шумно вышел в холл.

Гарри сложил бумаги в стопку, засунул их в ящик стола, выключил свет и запер за собой дверь.

Он ехал не спеша, с приоткрытым окном, надеясь, что холодный воздух прочистит ему мозги и выветрит пары спиртного. Одного пьяницы в семье вполне достаточно.

Наверное, я не видел того, на что следовало бы смотреть, подумал он. Слишком увлекся, слушая злорадные выпады Энн. Я и не думал, что у нее такой ядовитый язык. Она ведь знает, что наши с ней отношения давно прекратились. В своей области она неплохой врач. Вот почему я рекомендовал ее, когда ей понадобилась работа. Откуда я знал, что у нее такое грязное воображение. Да, век живи, век учись.