— Лучше бы им ничего не говорить. Ни слова. А вам надо всего лишь сообщить им, что вы только что обручились, собираетесь замуж и прекрасно провели время. — Он протянул руку и слегка ущипнул ее грудь. — Ну а теперь, если вы вернетесь в постель, мы сможем…

Лори перевернулась на живот.

— Сможем что? — осторожно спросила она.

— Прекрасно провести время.

Лори медленно встала на колени. Ральф никогда так себя не вел. Неожиданно до нее дошло, что мужчины неодинаковы, и пока она размышляла на эту тему, Мейсон очутился рядом с ней. Стоя в мягком свете ночника.

Нет. Глаза говорили ей, что Ральф не был таким. Не таков и Геркулес, сражающийся со львом, который стоит во дворе университета. Как это называют?.. Корень жизни? Господи, Гарри Мейсон одарен так, что хватило бы на двоих. Мужчин. И, может быть, этого слишком много для одной. Женщины.

В этот момент Гарри просунул руку под ее колени и поднял ее с пола. Она ахнула, когда он крепко прижал ее к груди.

— Больно?

— Н-нет, — судорожно вздохнула она. Зачем говорить ему, как это восхитительно. Он легонько поцеловал ее в лоб и нежно опустил прямо на середину кровати.

— Вот так, — сказал он, отпуская ее.

— Да, — прошептала она. — Вот так. — Она немного отодвинулась, но не слишком далеко. Матрас прогнулся, и он присоединился к ней. — Вы никогда не носите пижаму?

— Никогда. Это тебе мешает?

— Вообще-то да, — честно сказала она. — Мешает.

Его левая рука скользнула под плечи Лори, а правая приоткрыла ночную сорочку, которая скрывала ее грудь. Не так уж трудно было высвободить ее.

— Вы…

— Вы… что?

— Я… забыла.

— Ну, значит, это не важно. Верно?

— Я… не знаю, как сказать. Мы с Ральфом никогда не говорили о таких вещах.

— Бедняжка.

Его рука медленно двигалась вниз по ее груди и добралась до затвердевшего соска. Озноб пробежал по ее спине.

— Ты как шелк.

— Большинство женщин такие… — Она счастливо вздохнула, чувствуя, как его рука гладит ей грудь. — Погасите лампу. Я не привыкла… при свете…

— Боюсь, мне не достать до нее. К тому же я привык к этому.

Вытянув руку насколько возможно, она сумела дернуть за шнур. Лишь отблеск лунного света проникал теперь сквозь незашторенное окно.

Гарри Мейсон что-то сказал. Лори тоже что-то сказала.

— Я не знал, что женщины употребляют такие выражения, — заметил доктор.

— Некоторые употребляют. — Его рука двинулась вниз — к месту, надо признаться, более чувствительному, чем грудь. Она задохнулась. Рука остановилась.

— Этот парень, Ральф… Сколько ты была замужем за ним?

— Три… три года или около того. Почему вы спрашиваете?

— Три года? Но, кажется, ты не слишком знакома с… техникой?

Большой вопросительный знак в конце. Он понял! Лори прикусила губу. Это был не страх, это был стыд.

— Что-то не получилось с этим замужеством?

— Можно сказать и так.

— Где он теперь?

— Был в тюрьме строгого режима в Уолполе, Массачусетс, — прошептала она.

— Там довольно круто. Настоящая каторга.

Она была рада, что свет выключен, но все равно нырнула с головой под одеяло. Он слегка подтолкнул ее локтем:

— И что же?

— Это самая суровая тюрьма в штате. Бежать оттуда очень трудно.

— Я знаю.

Он убрал руку с ее тела и натянул одеяло. Она почувствовала себя покинутой, тоскуя по его дразнящей руке.

— И что дальше?

— Ничего. — Она прикусила губу, чтобы не заплакать.

— Ты можешь сказать мне. Я все равно узнаю.

— Зачем тебе знать?

— Потому что я хочу знать о тебе все.

— Будь ты проклят!

— Итак? Он был в тюрьме самого строгого режима в системе массачусетских тюрем?

— Да.

— И с каким приговором?

— Выбирай любой. Он совершил все возможное. Убийство. Вооруженное ограбление. Контрабанда наркотиков.

— Тебе не пришлось разводиться с ним? К какому сроку его приговорили?

— Пожизненное заключение. Его приговорили к смерти, но губернатор смягчил до пожизненного. Конечно, я развелась с ним. Из-за плохого отношения к жене и ребенку.

— У тебя есть ребенок?

— Теперь нет. Он убил нашего двухлетнего сына Дэна.

— И когда же произошли все эти ужасные события?

— Пять лет назад. Он связался с мафией в Новой Англии. Ральф видел в этом свой великий шанс. Он начал с наркотиков, а затем занялся грабежами. Потом он бежал из тюрьмы, но полиция штата поймала его. Однако он сумел угнать полицейский автомобиль и добрался до Западного побережья.

Для Ральфа это были прекрасные времена. Годом позже он оказался втянутым в мафиозную войну между группировками Лос-Анджелеса и Сан-Диего. Несколько человек было убито. Ральфа поймали с поличным, но ему опять удалось бежать, и он вернулся домой ко мне. Он ничего не знал о ребенке, решил, что мальчик не от него, и набросил на него пальто… затем он кинулся на меня. Полиция появилась как раз вовремя. Они забрали его. Подключились федеральные органы и признали его виновным во… во всем. И я развелась с ним.

— Это потому ты такая нервная? Все время оглядываешься назад?

Лори опустила голову и вытерла мокрые глаза.

— Да, он преследует меня.

— Не беспокойся. Теперь я позабочусь о тебе.

— Спасибо, — еле слышно прошептала она.

— Полагаю, он здорово ненавидел тебя и твою семью.

— Да. Когда его выволакивали из суда, он клялся, что сбежит и доберется до меня. Но не думаю, чтобы он когда-нибудь слышал об этом городе. А в прошлом году до меня дошел слух, что его убили ножом в драке в тюрьме.

Гарри поцеловал ее, обнял и держал в объятиях, а она плакала о своем сыне, о трагедии, постигшей ее, пока не заснула.

Ранним утром Гарри очнулся от беспокойного сна. Придвинувшись ближе, он обхватил Лори обеими руками, и трепетные мурашки страсти побежали там, где его руки касались чувствительных местечек.

— Я еще сплю, доктор Мейсон. У меня три утренних занятия в больнице и… Не надо.

— Природа-матушка, — заверил он ее. — Если уж ее машина запущена, ничем не остановишь.

— Прекрати. — Она шлепнула по его блуждающим рукам и промахнулась, оставив красный отпечаток на собственном плоском, цвета слоновой кости животе.

Она захныкала от причиненной себе боли и накинулась на него:

— Почему ты не оставишь меня в покое… чудовище?

Было очень трудно выдавить хоть пару слезинок, но она постаралась — и испытала чувство законной гордости, когда две большие сверкающие капли потекли по щекам.

— Красиво, — нежно пробормотал доктор, снова заключил ее в объятья и, одной рукой лаская ее грудь, поцелуями стер слезы. — Расслабься и позволь мне доставить тебе удовольствие.

Она перестала сопротивляться и отдалась любовной ласке. Запретный огонь вспыхнул в ней. Ральф никогда не был таким нежным, таким замечательным. Она приподнялась навстречу его страсти и вернула ее в полной мере.

— Мамочка! Папа! Я замерзла.

В кровати началась лихорадочная возня. Гарри Мейсон тщетно пытался расправить простыни, пока Лори, не сумев нащупать выключатель, искала в темноте ночную рубашку. Наконец ей это удалось, но понадобилось несколько минут, чтобы натянуть ее.

— Что ты делаешь в нашей спальне, Сузи?

— Я не могла спать, мне холодно, и я услышала, как вы болтаете…

— Беседуем, — поправила ее Лори. — Мы беседовали о разных вещах… О свадьбе. Понимаешь, есть миллион маленьких проблем, которые надо решить, чтобы свадьба прошла успешно.

— Ха!

Не слишком приятно услышать такое от девятилетней девочки.

— Мне холодно.

Лори взглянула на Гарри и пожала плечами.

— В нашей постели тепло и приятно, почему бы тебе не залезть к нам? Ты принесла медвежонка?

— Забыла. Пойду принесу. Оставьте мне местечко.

— Да, оставьте ей место. — Ее будущий муж мистер Ворчун взгромоздил подушки за спиной и сидел, свирепо уставившись на нее.

— Она же совсем малышка, — защищала ее Лори. — Она в новом доме, в новом окружении и с новыми родителями. А через неделю пойдет в новую школу. Девочка нуждается в заботе, пока не освоится.