Осуществление этого замысла не вызывало никаких затруднений, за исключением того, что Мисс и Дороти вынуждены будут остаться в комнате одни. А после того, как старая дама узнала определенно, что это не мог быть другой плотник, ей самой стало жутко и боязно находиться так близко от неземного существа, отделенного от нее одной лишь дверью. Дороти, казалось, была совсем не прочь, по предложению Рози, пойти вместе с ней. Боже мой, а там все пилили и стучали! Эти звуки вонзались в сердце, как острый нож. Нет, не следует испытывать судьбу излишней отвагой! Чем бежать навстречу опасности, лучше мирно уйти у нее с дороги. И Мисс тоже решила присоединиться к Рози, пойти вниз в ее комнату и подождать там с Дороти, пока Рози позовет Тома и тот придет с известием. Потом они всегда успеют сделать то, что сочтут нужным.

Решение было принято и тут же выполнено. Мисс и Дороти уселись в маленькой, уютной каморке Рози: первая на единственном стуле, вторая — на кровати; и со страхом в сердцах стали молиться спасителю своему, чтобы минула их чаша сия и чтобы все повернулось к лучшему. Рози не было довольно долго. Наконец она вернулась и принесла известие, что Том в данный момент пошел туда, куда она его послала, и как только он что-нибудь отчетливо рассмотрит и узнает, придет прямо сюда и сообщит.

— А что сказал Том? — немного с опаской спросила Мисс, надеясь найти хоть какое-нибудь утешение в полном неверии Тома. Но тут ее ждало жестокое разочарование, потому что Том, по словам Рози, когда она ему все рассказала, побледнел как смерть и лишь очень неохотно согласился выполнить возложенное на него поручение.

Однако Рози не сказала, какое средство она применила, чтобы заставить все-таки Тома выполнить это; тем не менее он пошел и теперь в любой момент мог прийти с известием.

Наконец появился Том. Правда, он сам слишком походил на призрака, чтобы быть в состоянии как-то утешить испуганных женщин. Он дрожал всем телом, лицо его стало землистым, а глаза остекленевшими.

Да! он его видел. Это был Патрик О’Фланнаган, такой, как он был в жизни, только облаченный в белоснежные одежды, как принято обряжать покойников у ирландцев, и с подвязанной белым платком нижней челюстью, чтобы она не отвисла. При этом его лицо выглядело так, будто он умер не всего несколько дней назад, а пролежал в гробу уже много месяцев — пустые и черные глазницы, а остальная часть лица словно голый череп покойника.

— О мой сон, мой сон! — запричитала Дороти. — Я ведь знала, что так получится!

— А что он делает? — спросила наконец Мисс после долгой паузы, в течение которой она попыталась обуздать охвативший ее ужас. — Что же он делает?

— Что он делает? — удивленно повторил Том. — Он работает, да так, что волосы встают дыбом. Доски взлетают, едва он их касается, и сами ложатся на нужное место. Молотком он орудует так, словно у него сотня рук. И меня совсем не удивит, если он к завтраку управится со всем этим хламом.

Мисс еще никогда не видела Тома таким подавленным. У бедняги были такие запавшие глаза и такие бледные щеки! Уж не заболел ли он?

— Том, — сказала она, озаренная внезапно пришедшей в голову мыслью, — вас, видимо, сильно изнурила лихорадка, случившаяся на днях. Иисус Мария, как вы бледны! Ложитесь лучше в постель! А я пошлю в город за доктором.

Тут Том побледнел еще больше, так что Рози в отчаянии сжала руки, а на глазах у нее выступили крупные прозрачные слезы. Какое-то мгновение Том стоял безмолвно как воплощение всепоглощающего страха и тревоги; но затем, как раз когда снова стал отчетливо слышен стук молотка, отчего все невольно с испугом посмотрели вверх, его словно прорвало. В такой момент он не мог лгать и упал с молитвенно сложенными руками на колени перед своей до крайности изумленной госпожой, чтобы признаться в содеянном недавно грехе и во лжи, с помощью которой он пытался избежать заслуженного наказания, и стал рассказывать — тут надо сказать, что стоило Тому только разойтись, то его уже было не остановить — о том, как ужасно пил Патрик в те дни и что он почти уверен, что удар случился именно из-за неумеренных доз того горячего, крепкого напитка.

Впрочем, Том вряд ли мог выбрать для своего признания более подходящий момент, потому что Мисс сама была слишком взволнована, чтобы хоть на мгновение задержаться мыслью на заслуживающем наказания поведении своего кучера. Правда, она все же качала неодобрительно головой по ходу его рассказа, в то время как Дороти, вздыхая, смиренно поднимала глаза к небу, а Рози стояла словно воплощение — на этот раз довольно милое — немого изумления. Но тем дело пока и ограничилось. Мисс только еще раз спросила у стоявшего с уничтоженным видом Тома с полной серьезностью, не ошибся ли он и действительно ли «существо», которое работало вверху в зале, похоже на покойного Патрика.

Но Том рассказал сущую правду. Когда люди из имения увидели жуткую фигуру, в полном одиночестве работавшую наверху в полутемном зале — фигуру, которой по всем законам полагалось бы лежать спокойно на тихом кладбище в ожидании страшного суда — их охватил панический страх, и они бросились со всех ног врассыпную, чтобы поскорее разнести ужасное известие по имению и по деревне.

Прошло совсем немного времени, и вскоре вся деревня собралась под старой липой, которая стояла на той стороне внутреннего двора, откуда можно было заглянуть в окна зала бывшего монастыря. Мужчины, женщины и дети стояли, сгрудившись, вокруг суковатого ствола дерева. Некоторые из самых отважных и самых, кстати говоря, негодных мальчишек успели даже забраться на дерево, чтобы оттуда иметь лучший обзор опасного участка. Однако едва призрак только раз повернулся к ним своим кошмарным ликом и посмотрел на них своими пустыми глазницами, в которых, казалось, еще горел какой-то жуткий огонь, они кубарем слетели на землю.

Таким образом, во дворе образовалась чрезвычайно интересная группа. Мужчины — впереди, но отступив, насколько возможно, назад, будто они не считали большой честью для себя подставлять лоб тому, что, может быть, выступит против них, некоторые даже вооруженные навозными вилами и прочим домашним инвентарем, чтобы защитить себя от неизвестной опасности или не подпускать близко к себе какие-либо роковые предметы. Вплотную за ними стояли женщины. А среди этой довольно монолитной массы была рассеяна то тут, то там, словно миндаль в пироге, вся деревенская детвора, потому что занятия сегодня в школе не начинались и даже всем шестерым учителям не удалось бы сейчас оторвать детей от настоящего призрака и загнать в школьный класс.

— Вот оно, — прошептал один из мужчин и осторожно показал пальцем, — видимо, опасаясь отставлять руку слишком далеко от тела, на одно из окон, — как раз вверху рядом с той балкой! Боже мой, да оно, кажется, висит в воздухе!

— А почему бы ему не висеть в воздухе? — так же тихо спросил другой робким, но возбужденным голосом. — Тень может прилипать и к стенке и к потолку, ей совсем не нужно садиться на балку.

— Не пойму только, как оно может так доски швырять! — прошептал опять первый.

— Сейчас снова начнет стучать молотком, — прервал его второй и вытянулся на цыпочках, насколько это было возможно. Все замерли, боясь вздохнуть; воцарилась мертвая тишина; пока наконец стук молотка не подтвердил пророческое высказывание, что вызвало перешептывания среди стоявших внизу.

— Видите? Опять стучит, как будто настоящим молотком!

— Не хотела бы я жить в таком доме, — содрогаясь от ужаса, сказала одна молодая крестьянка, — и хоть вы мне весь пол устелите золотом и драгоценными камнями и хоть давайте только вино и шоколад! Здесь ни одной спокойной минуты не будет!

— Я бы тоже не хотела, — сказала другая. — На такие дома, где хозяйничает нечистая сила, не снисходит больше божья благодать. Это все от того, что принимают в дом протестантов и тем самым лишают добрых христиан работы. Мой деверь всю эту работу давно бы уже…

— Тсс, тише! — прервали ее сразу несколько человек. — Оно снова пилит! Иисус Мария! Теперь оно поворачивается! Ай-ай-ай! — завизжали несколько женщин и бросились прочь. Одна даже упала в обморок, и ее пришлось унести. Все в страхе подались назад, и пространство перед липой вмиг опустело.