Даже сейчас она не была готова к такой невероятной остроте ощущений. Глубоко внутри она ощутила дрожь и резко откинулась на подушку. Наслаждение волна за волной накатывалось на нее.

Ред почувствовал легкие сокращения мышц внутри ее тела. Посмотрев на Джуди, он увидел, как краска заливает ей грудь, шею, лицо. Этого было достаточно, чтобы он, очертя голову, полетел вслед за ней в водоворот страсти.

Он дрожал в ее объятиях, и ее собственное наслаждение усиливалось от сознания своей власти. Что бы ни сулило им будущее, этого мгновения у нее не отнять. Обхватив рукой его влажную спину, она притянула его к себе и нежно удерживала, чувствуя, как волны удовлетворения сотрясают его сильное тело.

Оба долго молчали. Джуди лежала, прижавшись к Реду так, что даже тень не могла бы проскользнуть между ними.

— Ты обманула меня?

— Да. — Она не извинялась, не чувствовала сожаления и не притворялась, что раскаивается.

— Я мог бы сделать тебе больно.

— Ты не сделал этого. — Она следила глазами за ленивым движением своей руки, поглаживающей черные волоски на его груди.

Снаружи буря, кажется, начинала утихать. Дождь еще шел, но уже не столь неистово. Ей захотелось, чтобы тучи вернулись. Почему-то казалось, что пока бушует гроза, ничто не сможет разрушить тот покой и удовлетворение, которые она обрела.

— В чем еще ты соврала мне, Джуди?

Ее рука остановилась, глаза закрылись. Ведь он уже знает ответ, и эту ложь так легко не простит.

— Ты не принимаешь таблетки?

— Нет, — прошептала она, — но сейчас для меня неопасное время.

— Знаешь ли ты, как много детей появилось на свет только потому, что «было неопасное время»? — В его глазах застыл гнев и отчаяние.

— Прости, я не хотела, чтобы ты останавливался.

— Я не мог бы остановиться, даже если бы мне приставили пистолет к виску. Но воспользовался бы презервативом.

— Прости меня, — снова прошептала она.

— Это мне надо просить прощение. — Он погладил ее спутанные волосы, и она поняла, что его гнев направлен на себя самого. — Я чувствовал обман, но так хотелось верить. Это было оправданием, и я мог сделать то, чего так отчаянно желал с первой нашей встречи. Мне нужно было лучше думать!

— А мне не надо было обманывать тебя? Это было глупо! Просто ребячество!

Ред понял, чего стоило это признание, и выражение его лица смягчилось. Он взял ее рукой за подбородок, вглядываясь в лицо.

— Если ты забеременеешь, я буду заботиться о тебе. Мы все продумаем. Тебе никогда не придется расплачиваться за мою нетерпеливость.

— Ах, Ред! — Глаза наполнились слезами. — Я люблю тебя!

Его рука замерла, на лице появилось и быстро исчезло что-то, похожее на отчаяние, что-то, что Джуди не успела понять.

Он долго, молча смотрел на нее, потом еще сильнее притянул к себе.

— Я тоже люблю тебя, Джуди! Помоги нам Бог, но я тоже люблю тебя!

Они засыпали, просыпались, любили друг друга и снова засыпали. Они не говорили о будущем. В этой только что обретенной любви все казалось возможным, даже общее будущее.

Угрозы матери меньше пугали в объятиях Реда. Руки, прижимавшие ее к себе, были такими сильными и крепкими. Не верилось, что Стефани удастся разлучить их. Буря совсем утихла после полуночи, и Джуди заснула, прижавшись к Реду, поверив, что все будет в порядке. Ред не до конца разделял ее оптимизм, но и он ощущал покой, какого не знал прежде. Держать Джуди в объятиях было так естественно, что он поймал себя на мысли, что все в конце концов должно устроиться.

Она любила его. С этим надо было считаться. Никто никогда не говорил ему о любви, и он не знал, что простые слова могут перевернуть человеческую жизнь.

Она очень молода, предупреждал он себя. В восемнадцать он чувствовал себя старше, чем она теперь. Но рано повзрослеть его заставила жизнь. Несмотря на все сложности в семье, Джуди все же была под защитой. Если она объявит родителям о своей любви, и они отрекутся от нее? Сколько продлится ее любовь, если возникнут настоящие трудности?

Одному Богу известно, что они будут делать, если она забеременеет. Но они преодолеют и это! Он уверен. Утром Джуди объяснит ему, почему она поссорилась с матерью, а потом они решат, что делать дальше. Только бы она не забеременела.

Закрыв глаза, он погрузился в сон, по-прежнему обнимая лежавшую у него на плече Джуди.

Ред проснулся от громкого стука в дверь. От неожиданности сердце было готово выскочить из груди. В комнате темно, хоть глаз выколи.

— Что случилось? — испуганно спросила Джуди, тоже проснувшись.

— Ничего, — автоматически ответил Ред, нащупывая в темноте выключатель.

Вспыхнувший свет на минуту ослепил его. Четыре часа утра. Никто не стучится в дверь в четыре часа утра, если только дело не терпит отлагательства.

Он свесил ноги с кровати, отыскивая глазами джинсы. Снова раздался настойчивый стук. Чертыхаясь, Ред схватил покрывало и, завернувшись в него, спотыкаясь, пошел к двери. Бросив взгляд через плечо, он увидел, что Джуди сидит на кровати, натягивая на себя одеяло. Волосы спутанным облаком падают на плечи, глаза в испуге широко открыты. Ред открыл дверь, стараясь загородить проем так, чтобы Джуди не было видно.

— Джейк! Какого черта ты здесь делаешь?

— Я увидел машину Джуди около твоего дома, — сказал тот, не отвечая. — Она здесь, с тобой?

— А что?

— Случилось несчастье, ее отца отвезли в больницу, — Джейк говорил шепотом. — Мы с Билли собрались порыбачить и услышали эту новость от соседей. А когда ехали мимо твоего дома, я увидел машину Джуди и решил, что, может быть, она еще ничего не знает.

— Боже мой. — Ред провел рукой по волосам, не замечая утреннего холода. — Спасибо, друг, я твой должник!

— Передай Джуди, я надеюсь, что с ее отцом все будет в порядке.

— Передам.

Ред закрыл дверь и некоторое время постоял. Потом повернулся и посмотрел на Джуди. Она сразу поняла, что-то случилось, и не имело смысле смягчать полученное известие.

— Произошел несчастный случай, — прямо произнес он. — Твой отец в больнице. Одевайся, я отвезу тебя.

Когда Ред ставил машину перед зданием больницы, Джуди выглядела бледной и спокойной. Она мало говорила после того, как узнала о несчастье. Впрочем, пока трудно было о чем-то говорить.

Джуди дотронулась до руки Реда, когда они входили в здание больницы. Ред в ответ сжал ее пальцы своей крепкой сильной рукой, стараясь успокоить.

Дежурная медсестра сказала только, что Виллард Шерман в хирургическом отделении и что пока ничего неизвестно. Ред почувствовал, как Джуди вздрогнула при упоминании хирургического отделения. Он обнял ее и повел в комнату ожидания.

Они открыли дверь и увидели Стефани Шерман. Ред сразу узнал мать Джуди. Они были очень похожи, но холодная красота Стефани не могла соперничать с нежным теплом Джуди.

— Мама, что случилось? Что с папой?

Стефани ответила не сразу. Ее зеленые глаза пристально разглядывали дочь. Она увидела на ней доходящую почти до колен мужскую рубашку, второпях зачесанные волосы, бледное лицо без следов косметики. Стефани перевела взгляд на Реда, заметив руку, обнимающую Джуди за плечи, и холодную враждебность голубых глаз. Ей все стало ясно.

— Мама! — в голосе Джуди звучал страх.

— Пока ничего не знаю, — Стефани смотрела на дочь холодными, как лед, глазами. — Неизвестно даже, выживет ли он.

Ред почувствовал, как резкие слова ударили по Джуди, и обнял ее крепче, стараясь смягчить удар.

— Что… что же случилось? — Джуди с трудом сдерживала слезы.

— Он беспокоился, когда ты не пришла домой. Поехал искать тебя и, скорее всего, потерял управление. Машина врезалась в дерево. Он, видимо, был очень расстроен, — добавила она, нанося удар наверняка.

— Довольно! — Ред вышел вперед и стал между ними.

— Моя дочь должна знать, до чего может довести ее неразборчивость, мистер Моррисон. Полагаю, вас зовут именно так, — это было сказано таким тоном, словно ей сложно запомнить всех мужчин своей дочери.