Эльжбета немного зябко пожала плечами, явно чувствуя затруднение. С одной стороны, вроде бы довольно удачный момент, чтобы высказать все то, что хотелось. Но, с другой стороны, она явно к этому психологически не готова. Да и он, скорее всего, может воспринять ее исповедь не так, как надо. Лучше все-таки немного выждать, хотя бы до завтра. Хотя в любом случае полностью психологически обнажаться она не собиралась. Может быть, это принято у американцев, но здесь не Америка. К тому же ей вообще было трудно сейчас связно объясняться. До сих пор чувствовала некоторую сумбурность в мозгах. Слишком сильны до сих пор переживания от их внезапной встречи. Почти стрессовая ситуация. Это мужчинам проще. Они могут думать о делах в любое время, даже в женских «объятиях сохраняя хладнокровие и разум.

Она пленительно улыбнулась и пошутила:

— Не знаю, стоит ли открывать свои тайны.

Это так романтично, когда женщина остается загадкой. Но так и быть. Не буду тебя разочаровывать. Я пока не замужем. Так что твои моральные устои нисколько не пострадают. А деловые вопросы лучше перенести на завтра. Тем более что твое предложение было слишком неожиданным и мне надо подумать. Как выяснилось, мы оба по-прежнему свободные люди, и давай всю эту ночь отведем для любви. Мне бы не хотелось терять время понапрасну. Ты ведь не насовсем сюда приехал.

— Вообще-то я планировал остаться в Будапеште на неделю. Но окончательное решение будет зависеть от тебя. Кстати, ты так быстро ушла вчера… Что тебе мешало остаться?

— Вчера? — задумчиво ответила она, — Ну… есть кое-какие проблемы, требующие моего присутствия дома в вечернее время. Так что сегодня мне тоже придется вскоре уйти. — Она заметила гримасу на его лице при последних словах и добавила:

— Не волнуйся. Я же сказала, что не замужем. И это не любовник. Так что можешь не ревновать понапрасну. Пощади свое сердце.

— Да я не ревную, — лицемерно заявил Дэниэл, хотя отчетливо почувствовал, как черные когти болезненно прошлись по сердечным мышцам от одной мысли о том, что чьи-то чужие и жадные мужские пальцы могли касаться этого тела. — Просто хотел бы знать, что нас ждет, хотя бы в ближайшее время.

— В ближайшее время нас ждут бокалы вина, — отшутилась Эльжбета. — И кое-что потом. Если ты еще способен к продолжению.

— А у тебя есть сомнения, дорогая? — Дэниэл залпом отпил почти половину бокала, забрал у нее почти нетронутый бокал, поставил обе хрустальные емкости на пол и мягко привлек ее к себе.

— Мне кажется, я должен предоставить тебе возможность самой убедиться в моих неиссякаемых возможностях. Это ты на меня так действуешь. Просто неотразимо. Я тебя всегда хочу.

Стоит только тебя увидеть или просто подумать.

И уж тем, более в таком эротическом виде. На этот раз твоя очередь повелевать.

Он легко приподнял ее бедра и одним плавным, уверенным движением помог устроиться поверх уже давно пробудившегося и заждавшегося настоящей работы инструмента. Почувствовав зов и готовность женской плоти, тот не заставил себя ждать и тут же уверенно заскользил по уже проторенному маршруту, быстро дойдя до упора. Дэниэл, поддерживая снизу ладонями мягкие ягодицы, вновь приподнял ее бедра и тут же мощным движением вновь притянул к себе, насадив до отказа. Раз за разом движения повторялись, горяча ее тело, пробуждая чувственный восторг и неумолимую жажду все более полного и глубокого обладания. Затем он перестал регулировать ее движения, предоставив полную свободу прекрасной амазонке, наслаждаясь собственными ощущениями от слияния с этим столь возбуждающим телом.

Эльжбета чувствовала себя как наездница, оседлавшая волны страсти, подчиняя их себе, регулируя их мощь и скорость. Все ее эмоции сплелись воедино вокруг огромной вертикали, раз за разом пронзающей ее тело, уже в четвертый раз за сегодняшний день. И каждый раз все в новом положении, как будто иллюстрируя священные страницы «Камасутры». Это было какое-то безумие. Настоящее наваждение. Сказочный мир бесконечного, разнообразного, сладострастного и утешительного секса без границ и сомнений. Уже взлетая на самый верх на гребне чувственной волны, почти теряя сознание от невыносимо острого наслаждения, она подумала о том, что таких сексуальных потрясений у нее еще никогда не было.

Резкий телефонный звонок ворвался в его сон, грубо прервав умопомрачительную эротическую сцену — продолжение сладостных дневных утех с прекрасной и огненной мадьяркой.

Причем, как водится, на самом интересном месте. Он как раз снимал пикантное изделие из сиреневого шелка со столь же шелковистых, прохладных бедер, приоткрывая прелестные завитки волос, скрывавшиеся под ним, явственно ощущая при этом, как дрожит ее живот от возбуждения в предвкушении будущего соития.

Вначале он даже не сообразил, что происходит, и почему-то подумал, что это звонок в дверь, что вернулись хозяева квартиры. Что сейчас придется извиняться за неделикатное использование чужой собственности в виде огромной кровати для греховной услады собственной плоти. Он оторвался от подушки и открыл глаза, одновременно раздумывая, во что бы одеться и где, черт побери, эта одежда. Потом пришла мысль, что пойти открывать дверь лучше Элли, ибо на появление на пороге чужого, всклокоченного, кое-как одетого мужика хозяева жилья могут отреагировать вполне адекватно. Пошарил рукой по кровати и тут же обнаружил, что его очаровательная партнерша исчезла.

Однако назойливая трель со стороны прикроватной тумбочки вовремя переориентировала его мысли и действия в правильном направлении.

Он чертыхнулся и машинально посмотрел на красные цифры, горевшие на цифровом табло будильника. Боже, какой идиот надумал тревожить его в три часа ночи? Дэниэл включил ночник и поднял трубку, полагая, что кто-то ошибся номером. Хриплым спросонья и недовольным голосом он рявкнул, естественно на английском, не задумываясь, смогут ли его понять:

— Какого черта? Сейчас же ночь!

Из трубки в ответ донесся хорошо знакомый и взволнованный голос Бена Киршмана, его главного бухгалтера, обычно спокойного и уравновешенного человека.

— Слава Богу, что нашел тебя, Дэн. Извини, что потревожил, но есть срочное дело.

— А ты слышал что-нибудь про часовые пояса? Ты знаешь, сколько здесь времени?

— Да, Дэн. Вполне. Я был за рубежом несколько раз. Так что в часовых поясах ориентируюсь. У нас, правда, вечер только начинается. Над Нью-Йорком еще луна не взошла. Так что я все понимаю, еще раз приношу свои извинения, но есть серьезный разговор. Ты помнишь, как мы договаривались о новом кредите в банке?

Дэниэл помотал головой, стряхивая остатки сна.

— А что там с кредитом? Мы же вроде договорились предварительно с банком по всем основным параметрам. Учли все их условия и требования. Оставался чисто формальный акт подписать документы. Я как раз и планировал сделать это после возвращения из Будапешта.

— Да, вот именно. Договоренность была, но предварительная. К сожалению, без официального оформления документов.

— Ты хочешь сказать, что все полетело к черту? Они что, не считают нас теперь за серьезных клиентов? Что случилось? Банк выдвинул новые требования? Что их не устраивает? У нас же неплохие отношения с Сэмом, их главным менеджером по займам.

— С Сэмом? Да, с Сэмом у нас были хорошие отношения. В прошлом.

— Что значит «были»? Что могло измениться за неделю? Какая вожжа ему попала под хвост? Или конкуренты надавили? Не тяни, выкладывай все сразу.

— А я и не тяну. Это ты меня сбиваешь. Совершенно непредвиденные обстоятельства. Сэм слетел со своего поста сразу после твоего отъезда.

Насколько я знаю, в последнее время руководство банком было недовольно его деятельностью. Он прогорел на нескольких кредитах. Точно не знаю, но вроде бы солидные суммы. Заемщики оказались неплатежеспособны. Естественно, его обвинили в непрофессионализме и халатности. Заявили, что все это произошло полностью по его вине. Недостаточно изучал свою клиентуру и реальное положение дел перед принятием решений о кредитовании. Его подозревают в том, что он кредитовал даже в явно сомнительных случаях под определенный личный интерес. Получал за это комиссионные. Но это только слухи. Никаких официальных обвинений. Во всяком случае, свою работу в банке он потерял, а с такой подмоченной репутацией ему вряд ли удастся устроиться потом в финансовом секторе.