Почему это случилось именно сейчас? Почему именно Макс?

Пейдж быстро закончила свои дела и направилась к парковке. Наступило время суток, которое она ненавидела больше всего. Путь к дому по темным улицам, пусть и в автомобиле, заставлял сердце колотиться от страха. Как всегда, она постаралась выйти из ресторана с другими девушками. В компании она чувствовала себя в большей безопасности. Слава богу, огромный паркинг был хорошо освещен. Но даже издали было видно, что с ее автомобилем не все в порядке.

— Колесо! — воскликнула Пейдж, останавливаясь.

Левая передняя покрышка была пропорота.

— Оно спущено, — охнула Кристал, одна из официанток, и закричала, повернувшись ко входу в ресторан: — Эмилио, Макс, помогите!

Опять несчастный случай? Или сегодняшний мерзавец, выходя из бара, сделал это?

Или, если предполагать самое худшее, это дело рук Брэда?

Она обошла вокруг автомобиля, внимательно оглядывая стоянку, и почти столкнулась с Максом, который, услышав призыв Кристал, поспешил на помощь.

— Я заменю, — сказал он. — Похоже, гвоздь.

— Ты уверен? — Пейдж не удержалась. — Тот парень в ресторане угрожал неприятными последствиями.

К ее удивлению, Макс не счел предположение смешным и на мгновение задумался.

— Не похоже на удар ножом. Но точно сказать ничего нельзя. С другой стороны, откуда он мог знать, что это твоя машина?

Серьезный аргумент, но Пейдж все равно не могла отделаться от ощущения, что это больше, чем простое невезение.

— Я заменю колесо сама, — произнесла она, направляясь к багажнику. Макс второй раз за вечер вынужден приходить ей на выручку. Какой, должно быть, беспомощной дурой она выглядит в его глазах.

— Разве ты не слышала, что по моему поводу сказали Тим и Эмилио? — спросил Макс, неотступно следуя за ней по пятам. — Я абсолютный гетеросексуал, которого от одного названия «Сумасшедшая ночка» бросает в дрожь. И если это действительно так, то ты можешь представить, какой стресс грозит истинному мачо, в присутствии которого дама сама меняет колесо.

Он произнес всю эту ахинею с таким обезоруживающе наивным выражением лица, что Пейдж расхохоталась. Она вдруг с необыкновенной уверенностью поняла, что, пока Макс рядом, ей ничто не угрожает.

Открыв багажник, Макс начал вытаскивать запаску, но внезапно остановился и констатировал:

— Тоже спущено. Похоже, леди, у вас проблемы с давлением.

Пейдж испытала некоторое облегчение, взглянув на запасное колесо. Вся резина на старом автомобиле, купленном сразу по приезде в Кей-Вест, была в отвратительном состоянии, и это давало некоторую надежду на то, что нынешняя ситуация — просто невезение. Правда, возникала новая проблема — как добраться до дома. Словно прочитав ее мысли, Макс произнес:

— Я тебя подброшу, а машиной займемся завтра.

Скорее по привычке, Пейдж заколебалась на мгновение, потом глубоко вздохнула. Максу можно верить. И потом, все остальные уже уехали, так что выбора не оставалось.

— Если это поможет, то готов поклясться головой собственного брата, что не имею дурных намерений.

— Поклясться головой собственного брата? — Пейдж не смогла сдержать улыбки. — У тебя черный седан?

На лице Макса отразилось неподдельное изумление.

— Откуда ты знаешь?

— Видела, как ты приехал на работу.

— Понятно. — Слава богу, это было единственное, что Макс ответил. Если он и догадался об истинной подоплеке случайно вырвавшихся слов, то не подал виду и молча распахнул перед ней дверцу.

— Славная машина, очень тебе подходит, — сказала Пейдж, забираясь внутрь и оглядываясь.

Макс ничего не ответил, молча обошел автомобиль и сел за руль.

— Что-то не так? — забеспокоилась Пейдж.

— Все так, только это старье совершенно мне не подходит.

Пейдж подавила улыбку. Ох уж эти мужчины!

— Тогда зачем же ты ее покупал?

— Стоила дешево.

— А какая машина, по твоему мнению, годится для тебя?

— Низкий красный спортивный автомобиль, — не задумываясь ответил Макс. — «Корвет».

— Тогда беру свои слова обратно. Эта машина действительно не для тебя, но следующая, безусловно, будет низким красным «корветом». Никаких сомнений.

К чести Макса, он рассмеялся.

— Наверное, Тим и Эмилио не так уж ошибались на мой счет. Возможно, один из моих предков был темпераментным, но недалеким мачо.

— Но пока твой темперамент ограничивается желанием водить спортивный автомобиль, все не так уж страшно.

— Ну, спасибо, утешила, — он опять засмеялся. — Теперь я смогу наконец спокойно засыпать по ночам. Так куда ехать?

— Ко мне домой, — Пейдж откинулась на сиденье.

— А нельзя ли услышать хотя бы примерное направление?

— Прости, — она опять почувствовала себя полной дурой. — Прямо и направо, пожалуйста.

— А дальше?

— Лучше я буду показывать по дороге, — сказала Пейдж. Сама она терпеть не могла, когда люди, торопливо и бестолково указав маршрут, возмущались, если другим не удавалось запомнить его с первого раза.

— Может, и лучше, — согласился Макс, заводя мотор, — все равно недалекий мачо что-то позабудет и что-то перепутает.

Пейдж тихо рассмеялась. Необыкновенное, давно забытое чувство покоя и умиротворения охватило ее.

— Расскажи мне о твоем брате, головой которого ты только что клялся, — попросила она.

— Трэвис, — начал Макс, — это просто наказание господне для каждого, кто с ним знаком.

По тону, которым была произнесена последняя фраза, Пейдж поняла, что Макс искренне привязан к брату.

— Вы росли вместе?

После короткого колебания Макс сказал:

— Обещай, что не всплеснешь руками и не воскликнешь: «О господи!»

— Ну уж нет. Я не собираюсь давать подобные клятвы.

— Тогда я унесу мой секрет в могилу.

— Ну, хорошо, хорошо, я согласна. — Пейдж поняла, что иначе он действительно ничего не расскажет. — Так что это за история?

— Короче говоря, Трэв и я выросли в интернате для детей военных. Мать сбежала, отцу было не до сыновей, он нас туда и отправил. С той поры мы всегда заботимся друг о друге.

«О господи», — готова была выдохнуть Пейдж, но в последний момент плотно сжала губы. Всего несколькими краткими фразами, произнесенными бесстрастным тоном, Макс сумел описать свою жизнь. Стало понятно, что его отношения с братом не просто близкие, а в прямом смысле жизненно важные для обоих. Чувство, похожее на восхищение, поднялось в душе Пейдж.

— Я не сказала «О господи!», — произнесла она, стараясь скрыть невольно навернувшиеся слезы.

— Но ты была готова, — закончил он с улыбкой. — Куда теперь?

— Налево.

После поворота она задала очередной вопрос:

— Но если твой отец был военным, как тебе удалось избежать армии?

— Не зацикливайся на армии, Пейдж. Нас с Трэвом в плен никто не брал. После интерната мы имели право выбора. Которое и осуществили.

Она догадывалась, что в его жизни было много такого, о чем он умолчал, но не смела расспрашивать. Сегодня он открыл ей и так слишком много. Пейдж это ясно чувствовала и была благодарна за откровенность. Она вдруг ощутила необыкновенную близость с человеком, в душу которого только что заглянула. И, не в силах противиться этой близости, неожиданно для самой себя произнесла:

— Мне кажется, наши отцы очень похожи.

— В чем?

— В том, что пытались навязать детям свою волю, тихо сказала она, обращаясь даже больше к себе, чем к нему. Раньше во многих случаях она обижалась на отца, считая его неоправданно суровым и деспотичным. И лишь сейчас, произнеся последнюю фразу вслух, окончательно поняла, что именно таким он всегда и был. Непреклонный тиран.

— Во всяком случае, хорошо, что ты осознаешь это. Но не боюсь показаться сентиментальным и скажу: жизнь любого человека — это игра. Только от твоего мастерства зависит, кто контролирует мяч — ты или партнер.