Конечно, я страдала от разрыва с Ричардом, но потеря Натали была для меня хуже смерти. Жизнь казалась мне пустой. Я не могла понять, почему она отвернулась от меня. Это было невыносимо. Если ей так нужен Ричард, пусть берет его себе, написала я. Только снова будем друзьями.

Я даже не узнала, прочла ли она мое письмо. Она никак не прореагировала на него. С тех пор я с ней не разговаривала.

Я не ожидала быстрого ответа от Джонатана Цвейга, но через два дня, проверяя электронную почту, увидела его сообщение. Не обольщайся, сказала я себе. Скорее всего, это просто стандартный отказ. Или даже автоматическое подтверждение, что мое письмо получено и будет рассмотрено. А может быть, Натали вообще не приедет в Лондон. Или съемки сериала прекращены, и Натали уходит из шоу-бизнеса. Подготовившись к худшему сценарию развития событий, я думала, что не буду разочарована. Но я ошиблась.

Спасибо за письмо. К сожалению, Натали Браун не может принять ваше предложение о фотосъемке на этот раз.

Я прочла это несколько раз, просто чтобы помучиться. Отлично. Нет так нет. В этом не было ничего неожиданного. Прошло столько лет.

Тысячи раз я снимала трубку, чтобы позвонить Натали. Но мне не хватало смелости. Я написала ей длинное письмо о том, как мне жаль, но не послала его. После экзаменов Натали поступила в театральную студию, как она и собиралась. Это мне рассказала ее мама. Через несколько месяцев Натали с другими студентками сняла квартиру поближе к центру. Ричард уехал получать образование в Лидс. Он всегда интересовался компьютерами. Я была уверена, что они расстанутся, но, как ни странно, их роман продолжался и на расстоянии.

Как-то на Рождество я увидела Натали и Ричарда вместе в супермаркете. Я спряталась за прилавком, удивляясь тому, что мне до сих пор ужасно больно видеть их вместе.

Однажды, наверное, года через три после школы, потому что я тогда уже окончила колледж, я столкнулась с мамой Натали на Хай-стрит. Она выглядела блестяще. Она рассказала мне, что Натали и Ричард поженились и переехали в Калифорнию. Ричард получил работу в знаменитой Силиконовой долине, а Натали собиралась начать карьеру в Голливуде. От этой идеальной картины меня затошнило. Натали снова, как кошка, приземлилась на четыре лапки, не приложив для этого никаких усилий. И она даже не пригласила меня на свадьбу!

После этого несколько лет о ней ничего не было слышно. Ее мама сказала мне, что у Натали появился агент. Потом она получила маленькую роль в кино, но такую крошечную, что Натали там практически не видно. Потом у нее было несколько незначительных ролей на телевидении – в Англии это не шло. Несколько рекламных роликов. Пробные съемки комедийного сериала, который заглох. И наконец три года назад начался телесериал «Не звоните нам» о четырех безработных актерах, живущих вместе. Один из них – молчальник, другой – гомосексуалист, третья – красотка и, наконец, четвертая – англичанка. Стопроцентное попадание, правда? Начинающая английская актриса, живущая в Лос-Анджелесе, играет начинающую английскую актрису, живущую в Лос-Анджелесе.

Когда сериал начали показывать в Англии, я не пропустила ни одной серии. Просто восторг! Натали оказалась настоящей звездой. У нее была новая стрижка перьями, и ее заставили говорить с деревенским выговором, чтобы американцы понимали, что она англичанка, но это была Натали.

Что касалось Ричарда, они разошлись. Не так давно я читала статью в американском журнале, в которой говорилось, что Натали снова помолвлена, с архитектором Максом Огилви. Она просто сияла от счастья. Золотая девочка с телеэкрана. Для чего ей видеться со мной?

На следующее утро по дороге к метро, когда я проходила мимо стендов с газетами, имя Найгела Нэпьера бросилось мне в глаза с первой страницы «Слухов». Никакой статьи – только анонс:

«Почему собачится Найгел Нэпьер? Читайте на 4-й и 5-й страницах».

Значит, они его все-таки достали?

Да. Но не так, как я ожидала. Я полистала газету и увидела фотографию Дебби Джиб, смотрящую прямо на меня. Ее серьезное, озабоченное лицо словно говорило: «С глубоким прискорбием я вынуждена сообщить вам эту ужасную новость, дорогие читатели. Но все же…»

И здесь был Найгел Нэпьер. И миссис Нэпьер. На пляже во Флориде с детьми и подписью: «Я и моя собака». Миссис Нэпьер совершила самый большой, по меркам желтых газеток, грех: обладая излишним весом, она надела бикини. И, не сомневайтесь, она была жестоко наказана.

Они даже потрудились и обвели в кружок несколько жировых складок на ее животе. Видимо, для тех читателей, которые не отличаются быстротой ума (большинство нашего контингента). Художественный отдел превзошел самого себя – обычно они не достигают таких творческих высот при подготовке иллюстраций. За все время войны на Балканах они не напечатали ни одной карты. Им не пришло в голову, что нужно показать читателям, где находятся эти самые Балканы. Какая, в самом деле, разница?

Но сейчас дело посерьезнее. Они поймали толстуху. Общая тревога! Бей во все колокола!

В небольшой рамке в углу наш автор по вопросам здравоохранения – по два цента за слово – предупреждал нас об опасностях ожирения. Миссис Нэпьер подвергала себя риску сердечных заболеваний, остеопороза, рака и безвременной смерти.

Но она даже не была толстой! Я просто кипела от злости. Для женщины сорока восьми лет она была в прекрасной форме. Кроме того, у нее потрясающие ноги, хотя их не обвели в кружочек. Если бы я так выглядела в бикини в сорок восемь лет, я бы горя не знала.

На пятой странице было фото Найгела, злобно бросающегося на камеру. Он, видимо, побил Питера, нашего фотографа. Да, этого газета ему не простит. Даже если они не обвинят его в оскорблении действием, Элейн, наш обожаемый фюрер, наверняка напустила уже целую орду репортеров на его дом в Чешире, где они самоотверженно роются в его помойных баках. И абсолютно уверены в правоте своего дела: ведь они справедливо отомстят этому злому, жестокому человеку и сделают мир лучше.

Дебби лопнет от восторга: ей удалось напечатать свою сенсацию. Не говоря уже о бесплатном отпуске во Флориде. Я была отлучена от этих жизненных благ.

Через несколько дней мы с Эндрю читали в постели перед сном, когда зазвонил телефон.

– Это Линди? – Я не узнала голос.

– Да. А с кем я говорю?

– Это я. Натали.

Даже несмотря на то, что я постоянно думала о ней в последнее время, несколько секунд я не могла сообразить, кто такая Натали, даже ради спасения собственной жизни. Наконец до меня дошло, и я завопила:

– Это ты! Как у тебя дела?

– Отлично, все замечательно. А у тебя?

– Хорошо. Все хорошо. Откуда ты звонишь?

– Со съемок. Из Лос-Анджелеса. Который у вас час?

– Десять тридцать вечера. А у тебя сколько времени?

– Половина третьего дня.

Мы произносили эти банальные фразы, и ни одна из нас не хотела вспоминать, что мы не разговаривали друг с другом.

– Откуда у тебя мой телефон? – спросила я.

– Он же был в твоем письме, ты что, забыла?

– А, ну да. Но я не ожидала, что ты позвонишь, – ответила я. – Твой агент сказал, что ты не хочешь сниматься.

– Ну, это вся его работа – отказывать разным людям. Он даже не готов потрудиться и спросить мое мнение, потому что я велела ему отвечать «нет» абсолютно на все предложения. Но я случайно позвонила ему на следующий день после твоего письма – хотела узнать об отелях и других вещах, связанных с этой поездкой, – и он сказал, что кто-то назвался моей старой школьной подругой. Это просто ужас, сколько близких друзей появилось у меня буквально из ниоткуда за последние несколько лет. Ты просто не поверишь! Кто-то даже продал «Нэшнл Энквайер» мой старый табель! Ты можешь в это поверить?

– Правда? Может, они залезли в дом к твоей маме и украли его? Кстати, как она?