Ричард и его компания устроились за воротами. Они провели остаток матча, отпуская дурацкие шуточки насчет моих наколенников. Я мечтала, чтобы земля разверзлась и проглотила меня, потому что я была влюблена в Ричарда с первого дня, когда увидела, как он спускался по лестнице из библиотеки. Но у меня ни разу не хватило смелости заговорить с ним. Он ходил на математические и естественно-научные предметы, поэтому наши пути не пересекались, мы встречались только в коридоре во время перерыва. У него были светлые волосы и голубые глаза, и для меня он был самым красивым парнем в школе. А его 183 сантиметра роста?! Не с них ли началась моя слабость к высоким мужчинам? Я бегала за мячом: краснея как рак, сознавая, что выгляжу, как мешок. К тому времени как я пропустила два гола подряд, Ричард и его приятели обхохотались над моей неуклюжестью. Такое уж у меня везение. Натали совсем не занималась спортом, она говорила, что не хочет уродовать свое тело грубыми мышцами. Почему я ее не послушалась?
Но и после игры Ричард и его друзья от меня не отстали. Они дождались, пока я приняла душ и переоделась, и снова принялись меня дразнить. Ричард сел рядом со мной в автобусе, когда я ехала домой, хотя, как потом узнала, ему нужно было совсем в другую сторону. Он издевался надо мной до самого дома, рассказывая, что такого ужасного игрока он в жизни еще не видел и что я была похожа на беременную слониху. И он смеялся, говоря это.
Но через пару дней он позвонил и пригласил меня на «Крепкий орешек». Я не могла поверить своему счастью. Неужели я понравилась этому Адонису? В семнадцать лет встречаться с красивым парнем кажется величайшим достижением в мире. Полтора года жизнь была прекрасна. Я любила.
Ричард знал, что я девушка, и говорил, что он тоже ни с кем не спал. Так что он не настаивал на близости, хотя все остальное мы делали. Он вырос в католической семье с очень строгими правилами. Мне очень нравилось, что он относится ко мне с таким уважением. Не то что другие парни, которые только и ждут, что ты будешь с ними трахаться на втором свидании, потому что они потратились на презервативы.
– Ты просто дура, что не спишь с ним, – говорила Натали. – Он заведет себе другую.
Я знала, что Ричард не такой, но не хотела рисковать, ведь я его в самом деле любила, поэтому я перечитала все свои вырезки из «Космополитен», чтобы все сделать правильно. Это случилось днем в воскресенье, когда его родители ушли из дома. Мы были в комнате Ричарда, и сначала я заставила его снять распятие, которое мать повесила у него над кроватью. Я думала, что будет больно – Натали это делала уже много раз, и она сказала мне, что в первый раз всегда больно, – но ничего подобного, совсем нет. Я не помню уже сам процесс, но две вещи я не забыла. Как Ричард гладил мои руки – так нежно, что я почти не чувствовала его прикосновений. И еще, когда я открыла глаза, глаза Ричарда были тоже открыты, и он улыбался мне, и я подумала, что никогда в жизни не была так счастлива, как в этот момент.
Когда я сказала Натали, что мы с Ричардом сделали это, она с таким восторгом меня поздравляла, как будто я вступила в элитный клуб. Для меня это стало началом новой жизни, и теперь я не понимала, почему так долго ждала.
Но тут же, неожиданно, все перестало быть таким восхитительным.
В следующую субботу мы с Ричардом в первый раз поссорились. Один из его друзей вез нас на вечеринку в машине своего отца. Он так ужасно вел машину, что я заставила его остановиться и вышла. Я сказала, что лучше поеду на автобусе, чем разобьюсь. Два парня постарше из нашей школы погибли в автокатастрофе в прошлом году, и мы все были от этого в шоке. Я ждала, что Ричард поедет со мной, но он только сказал, чтобы я не вела себя, как дура, и оставалась в машине.
Я так рассердилась на него, что вообще не пошла на эту вечеринку, а вместо этого отправилась домой пешком. Как только я добралась, сразу же позвонила Натали и рассказала ей обо всем, она меня поддержала: по ее мнению, я поступила совершенно правильно. Я знала, что она так скажет: мы всегда думали одинаково. Натали собиралась на эту вечеринку, и я попросила ее сказать Ричарду, что не обижаюсь на него и готова попросить прощения, если он признает, что был не прав. Я провела ужасный вечер в одиночестве, но я была уверена, что Натали устроит все наилучшим образом.
Я ждала, что Ричард позвонит мне утром и извинится. И ждала, что позвонит Натали и расскажет, что говорил Ричард. Но она не позвонила, и тогда я сама набрала ее номер после обеда. Ее мама сказала, что Натали нет дома. Это было странно: мы с Натали проводили вместе все выходные.
Тогда я позвонила Джил, чтобы узнать, что же произошло на вечеринке. Мы с Джил дружили уже тогда, но, поскольку я познакомилась с ней только в колледже, она не была моей близкой подругой. Тогда еще не была. Сначала Джил отвечала уклончиво. Ну, ничего особенного не было. Все как обычно. Слишком много народа набилось в трех комнатах, теплое пиво в бумажных стаканчиках. Тину Берриман вырвало прямо на лестнице.
– А что делал Ричард? – спросила я наконец прямо.
Джил не хотела мне говорить. Я практически вытащила из нее правду. Уходя, она зашла за своей курткой и увидела их обнимающимися на куче одежды.
На следующий день в школе ни Натали, ни Ричард не только не разговаривали со мной, но даже не смотрели в мою сторону. Как будто это я сделала что-то плохое. Когда я проходила мимо Натали или Ричарда в коридоре, они смотрели в сторону, словно меня не существовало. Мне казалось, что весь мир сошел с ума. Я говорила себе, что все это ужасная ошибка. Наверное, Натали с Ричардом решили меня разыграть. Почти весь день я проплакала в туалете.
После занятий я ждала Натали у ворот, так что она не могла пойти другим путем. Натали была с девочкой по имени Алиса. К счастью, Ричарда поблизости не было.
– Что случилось? – жалобно спросила я ее. – Почему ты со мной не разговариваешь?
Я плакала от обиды и от страха, я боялась, что Натали больше не захочет со мной дружить.
Натали посмотрела на меня сверху вниз, в ее голубых глазах… Неожиданно она оказалась на восемь сантиметров выше меня. Когда это она успела так вырасти, удивилась я.
– Я собираюсь встречаться с Ричардом. Если тебе это не нравится, нам лучше не общаться.
Я была так потрясена, что у меня даже голова закружилась.
– Хорошо, – сказала я. – Я никогда больше не буду с тобой разговаривать. Надеюсь, что вы будете счастливы.
После этого я убежала, потому что не хотела плакать при ней. Я думала тогда, что люблю Ричарда и ненавижу Натали.
Я сделала несколько попыток поговорить с Ричардом, но он не замечал меня в школе, а бегать за ним мне было стыдно. Наконец где-то через неделю его мать заставила Ричарда подойти к телефону, когда я позвонила.
– Значит, между нами все кончено?
– Наверное, – ответил он.
Больше говорить было не о чем. Что ж, по крайней мере, мы объяснились. Все это случилось за два месяца до выпускных экзаменов, но, клянусь вам, ни один из них больше ни слова мне не сказал. Мы избегали друг друга, как только могли, а когда случайно встречались в коридоре, отводили глаза. Понятия не имею, как я сдала экзамены. Все это время я ходила с красными от слез и зубрежки глазами.
– Не переживай, ты скоро его забудешь, – успокаивала меня мама. – Ты еще встретишь хорошего парня.
– Он не стоит того, чтобы из-за него плакать, – говорила Джил. – Тебе еще повезло, что вы расстались.
Я написала длинное письмо о своих переживаниях и о том, как я хочу, чтобы мы снова дружили.
– Не будь дурочкой, – сказала Джил, – не надо ничего писать. Ты об этом пожалеешь. Все мужчины – сволочи. Забудь ты о Ричарде.
– Но я пишу не Ричарду, – возразила я, – это для Натали.
Предательство Ричарда было пустяком по сравнению с предательством Натали. С Ричардом я общалась всего полтора года, а с Натали – практически всю жизнь. Мы все делали вместе с пятилетнего возраста. Мы были даже ближе, чем лучшие подруги, мы были, как сестры. Каждый день, придя домой из школы, мы бросались к телефону и по два часа обсуждали то, что не успели за день. Я не могла пойти в магазин без того, чтобы Натали не посмотрела, как я выгляжу сзади. Мне неинтересно было смотреть телевизор, если я не думала о том, как я расскажу об этой передаче Натали.
