Первая неделя после Пасхи называется Светлой. За Светлой неделей следует Фомина неделя, или, по-народному, Красная горка.

Название «Красная горка» произошло оттого, что обряд встречи восхода солнца, или «красной весны», происходит на горе, освящаемой красным солнышком и покрытой зелёным с отливом ковром.

Красная горка в разных местах России продолжается не одинаковое время. Так называют или Фомину неделю и воскресенье, или всё время вплоть до Петровок. В некоторых местностях России ещё на Святой неделе совершатся обряд погребения «Каструбонька», который символизировал замирание солнечной теплоты зимою и пробуждение, оживление её весною. Состоял он в том, что одна из девушек, игравших в хороводе, падала, и все подруги начинали её оплакивать, как умершую; потом она поднималась, и все сообща радовались, пели, танцевали и продолжали свой весёлый хоровод. Начало последнего, без сомнения, коренится в тех плясках, пениях и играх, которыми сопровождалось древнее языческое богослужение. Самая форма их — кругообразное движение представляет собой символ солнечного движения.

Красная горка, или проводы зимы и встреча весны праздновалась обычно так: молодёжь, высыпав гурьбою на улицу или на зелёный луг, заводила хоровод. Выбрав затем из хоровода более миловидную девушку, которая своею красотою и молодостью должна служить как бы символом весны, её украшали с головы до пят вьющеюся зеленью и живыми цветами; на голову ей надевали венок из живых цветов, сажали на дерновую скамью, вокруг ставили различные яства: кувшин с молоком, масло, сыр и прочее, а у ног её клали несколько венков. Снова начинается хоровод, и «Ляля» так величают эту девушку — начинала бросать в своих подруг венками. Многие сохраняли эти венки до следующей весны. Обряд заканчивался тем, что девушки получали из рук своей выбранной подруги все упомянутые выше яства, которые служили символом ожидаемого плодородия.

Считалось дурной приметой, если какой-нибудь парень или девушка просидят на Красную горку дома: такой парень или совсем не найдёт себе невесты, или возьмёт в жёны рябую уродину. А девушка или совсем не выйдет замуж, или выйдет за какого-нибудь замухрышку.

Красную горку в некоторых областях России называли «кликушным воскресением». В этот день соседи ходили к домам молодожёнов — «окликать молодых»:

Этот праздник живых, по древнему обычаю, соединяется с праздником умерших — Радоницею (Радовница, Радошница, Радуница). Слово это иные, не без основания, сближают со словом «род», «предок», другие видят в нём тот же корень, что и в слове «радость», так как в Радоницу покойники призываются из своих могил на радость Пресветлого воскресения.

На Радоницу люди идут на кладбища — угостить отошедших в вечность красным яичком и другими яствами. Три-четыре яйца кладут на могилу, а иногда и зарывают в неё, разбивают о могильный крест, тут же крошат их или отдают нищей братии на помин души. Не обходится, конечно, без того, чтобы закускою и выпивкою, совершаемыми тут же, на кладбище, живые не помянули усопших, — старославянская тризна, отличительная особенность русского народа.

Хотя чествование памяти умерших, как бы сохраняющих ещё какую-то таинственную связь с живыми, совершалось на Руси во всех подходящих случаях, тем не менее Радоница, как поминовенный день, наиболее выделялся из числа прочих, отличаясь радостным настроением поминальщиков. Может показаться странным, каким образом печаль по отошедшим в вечность соединяется с радостью, но это объясняется, во-первых, укоренившейся христианской верой в то, что придёт время, когда все мёртвые восстанут из гробов, — верой, подкрепляемой фактом Воскресения Христова, а во-вторых, Красная горка, весёлый весенний праздник, — оживление природы, замиравшей на продолжительное время года, настраивает человека на весёлый лад, побуждает забыть на этот раз о безжалостной смерти, подумать о жизни, которая сулит и радость, и благо. Вот почему к этому времени приурочено большинство весёлых и шумных свадеб, с их характерными народными песнями, сопровождаемыми на этот раз также пением «веснянок». А вслед за этим весенним праздником — и Семик, и Русалии, и Купала…

Красная горка — время свадеб.

Исстари сватовство и разыгрывание свадеб на Руси приходится на Красную горку. Хотя отчасти и в искажённом виде, утратив первоначальный свой смысл, в свадебных обрядах долгое время сохранялись следы того отдалённого времени, когда кровное родство было единственной, исключительной связью между людьми, когда семья пользовалась широким уважением, а основою последней был брак. Невеста в некоторых свадебных песнях тужит и плачет о том, что «увезут её недруги-разлучники на сторону чужедальнюю, в чужи люди незнакомые, к чужому отцу-матери, к чужому роду-темени».

Обычай умыкания невесты, вызывавший нередко ссоры и распри между родами, долгое время существовал среди раскольников, полагавших лишь в нём действительность брака. Заранее условившись с невестою, жених-раскольник после веселия, пляски и игр, усадив её в сани, отправлялся в лес и объезжал три раза заветный дуб; в иных местах объезжали три раза озеро.

Затем похищение сменилось куплею, т. е. похитивший платил плату родственникам невесты, иногда по заранее условленному уговору. Отсюда невеста называется «рядом» (от слова «ряд» — договор), «товаром», жених — «ряженым», «купцом». Невеста просит своих родных не продавать её волюшки и жалобно обращается, после отца и матери, к своему брату с такими словами:

По совершении ряда, или договора, стороны жениха и невесты били по рукам, т. е. подавали друг другу руки; таким образом возникло обручение, поручение, рукобитие. В некоторых местностях России ещё до сих пор сохранился обычай, указывающий на эту покупку. Рядом с невестой садится брат или какой-нибудь другой родственник.

Дружка спрашивает: «Зачем сидишь здесь?» — «Я берегу свою сестру». — «Она уже не твоя, а наша», — возражает дружка. — «А если она теперь ваша, то заплатите мне за её прокормление. Я одевал её, кормил, поил». Обычай давать вено, т. е. выкуп за невесту, существовал долго. Это вено впоследствии получило обратный смысл — приданого, выдаваемого уже со стороны невесты.

Завязкою к предбрачным обрядам считалось гадание и сватание. Мать завязывала дочери глаза, водила её взад и вперёд по избе и затем пускала идти, куда она хочет. Если случай приводил девушку в большой угол или к дверям, — это служило признаком близкого замужества, а если к печке — то оставаться ей дома, под защитою родного очага. Большой угол потому предвещает свадьбу, что там стоят иконы и оттуда достают образ, которым благословляют жениха и невесту. Двери же, как и ворота, обозначают скорый отъезд из родного дома. Поэтому если башмачок, брошенный ею через левое плечо, ляжет носком к дверям, то быть вскоре просватанной. Сваха, являясь с предложением к родителям невесты, старается усесться на лавку так, чтобы половица из-под её ног шла прямо к двери, видя в этом залог успеха своего сватания. Когда уже ударено по рукам, невесту благословили, все присутствующие после некоторого молчания, придающего особенную торжественность обряду, помолились и свадебный поезд хочет двинуться, невеста, желающая, чтобы вышли замуж поскорее и её сёстры, должна потянуть за скатерть, которою покрыт стол, потянуть за собою в дорогу, как бы расстилающуюся белою скатертью, и своих сородичей.