Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Сестра Джозефина опустилась на колени в траву рядом с ним. Она, казалось, тоже была совершенно подавлена той болью, которую испытывала ее племянница, и собственной беспомощностью.

— Почти в таком же состоянии Кэйси была в первый год своего пребывания здесь. Тогда она и получила свое имя-прозвище [4]: сразу же после того, как утопила в реке коллекцию ружей вашего деда. Мне иногда кажется, что он по-своему уважал ее, а вам? Он хотел помочь ей, хотя и не имел ни малейшего представления о том, как это сделать.

Джеффри только улыбнулся, чувствуя себя слишком несчастным для того, чтобы рассмеяться. Он хотел быть с Кэйси и любить ее, но тоже «не имел ни малейшего представления о том, как это сделать».

— Ваш дедушка знал только одно: он не в силах был облегчить ей дальнейшую жизнь, даже если бы и захотел.

— Я не хочу порывать наши отношения с Кэйси, — тихо произнес Джеффри.

— Конечно, не хотите, но ведь вы торопитесь на самолет, не так ли?

— Да, но…

— А Кэйси предстоит закончить игру и провести праздник. Даже если бы мы смогли обойтись без нее, она сама бы не сделала этого. Она останется здесь, а вы вернетесь в Калифорнию. Дайте друг другу время разобраться в своих чувствах.

— Как бы мне хотелось, чтобы сейчас у меня было побольше времени…

— Но у вас его нет.

Джеффри встретил ее проницательный взгляд. Разумеется, она права. Теперь ему стало ясно, что имела в виду Кэйси, говоря, что ее тетушки не так уж наивны. Теперь он увидел, почему им удается справляться со своими трудными подопечными: они не позволяли себе выдавать желаемое за действительное. Они смотрели в лицо реальной жизни широко открытыми глазами…

Кэйси с силой послала мяч на левую половину поля, и Джеффри приветствовал ее удачный удар радостным восклицанием. Подруги по команде окружили ее. Он держался в стороне, не желая мешать им. Она посмотрела поверх их голов и встретилась взглядом с Джеффри. Он улыбнулся и махнул ей рукой. Она улыбнулась в ответ, и он даже издали увидел в ее глазах надежду.

— А теперь мы собираемся разжечь костер и полакомиться сдобными булочками с какао, — сказала сестра Джозефина.

— Я понимаю, — откликнулся Джеффри, не отрывая взгляда от Кэйси. — Скажите, что я позвоню ей после окончания праздника, хорошо?

— Конечно. Желаю вам приятной поездки.

До него донеслись разочарованные возгласы девочек, когда он зашагал обратно к своему пикапу, а потом спокойный голос сестры Джозефины, которая объясняла им, что он непременно должен уехать. Оглянувшись назад в последний раз, он увидел светло-голубой шарф Кэйси. Она и три девочки направлялись к месту, где должен был быть костер. «Нет, — подумал он. — Еще ничего не кончено». Он увидит Кэйси снова, чего бы это ему ни стоило.

9

На следующий вечер телефон зазвонил в то время, когда Кэйси, сестры Джоан и Джозефина и приехавший на праздник преподобный Алистер Грэй пили чай. Сестра Джоан подняла трубку в своем отдельном кабинетике. Она вернулась сияющая.

— Кэйси, тебя, — возвестила она. — Это Джеффри.

Кэйси вскочила с места, чуть не опрокинув поднос с чашками. У нее так дрожали руки, как будто она только что перенесла нервное потрясение. Ей удалось выдавить из себя какие-то извинения, и она чуть ли не бегом бросилась к телефону.

— Какой Джеффри? — поинтересовался отец.

— Колдуэлл, — ответила сестра Джоан.

— Внук Сэса Рэсбоуна, — добавила сестра Джозефина.

— А, тот худощавый темноволосый мальчик, который тратил деньги, выданные ему на церковные пожертвования, на жвачку и билеты на бейсбол.

— Он теперь работает в Голливуде, — сказала сестра Джозефина.

— Неудивительно.

Кэйси плотно притворила за собой дверь. Как всякий хороший политический и государственный деятель, ее отец помнил всех и каждого. Она взяла в руки тяжелую черную трубку телефона.

— Алло… Джеффри?

— Кэйси, дорогая, я уже скучаю.

Один звук его голоса подействовал на нее успокаивающе.

— Я рада, что ты позвонил. Я тоже соскучилась. Я… Ну, как там Калифорния?

— Не могу тебе ответить за весь штат в целом, но в Лос-Анджелесе так же жарко и душно, как было, когда я уезжал. — Его голос дрогнул. — И в тысячу раз более одиноко. Как прошел праздник?

— Ужасно, но все хорошо провели время. Мой папа загнал в лунки три мяча.

— Яблоко от яблони недалеко падает.

— Нет, я попала всего два раза, один мяч отправила за пределы поля. В то время мои мысли были примерно за три тысячи миль отсюда.

— Мои тоже. — Его голос звучал ровно, но мягкая интонация придавала особое значение самым обычным словам. — Та встреча, на которой я должен был присутствовать, определенно не стоила того, чтобы покидать тебя, Кэйси. Ты меня простила?

Она улыбнулась в трубку, чувствуя, как волна облегчения захлестывает ее.

— Джеффри, если бы Питер Магинн велел мне вернуться в Вашингтон, мне бы тоже пришлось это сделать. Я все понимаю. И я рада, что ты позвонил.

— Неужели ты думала, что я не позвоню?

— Мне и это приходило в голову. — Ее голос сорвался, и она вдруг увидела окружавшие ее обшарпанные стены, небольшое распятие на одной из них, старую простую мебель, давно вышедшую из моды. А потом постаралась представить Джеффри там, в Лос-Анджелесе.

— Джеффри, я… мы оба знаем, что будет легче именно сейчас поставить все точки над «и».

— И назвать все происшедшее «бурным летним романом»?

Его вопрос ранил еще больше потому, что интонация, с которой он это произнес, оставалась такой же ровной и мягкой.

Слова словно застревали у нее в горле, но она заставила себя говорить.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Да, — ответил он, тяжело вздохнув. — К несчастью, я знаю, что ты имеешь в виду. Ты этого хочешь, Кэйси? Просто повесить трубку и забыть обо всем, что было между нами?

— Я никогда не смогу этого забыть.

— И я не смогу. Так что не будем снова затрагивать эту тему, хорошо? Давай лучше подумаем, что бы нам предпринять.

— Ты этого хочешь? — тоже спросила она все еще неуверенно.

— Конечно, хочу.

— Серьезно?

— Женщина, если бы я был сейчас рядом, ты бы уже барахталась в реке! — энергично воскликнул он.

— Мой отец нас не одобрит. Он говорит, что ты тратил деньги, выданные тебе на церковные пожертвования, на жвачку и билеты на бейсбол.

— Он забыл упомянуть комиксы, — добавил Джеффри.

— К своему стыду, — фыркнула Кэйси, — должна признаться, что свои я однажды потратила на резиновых пауков. Отец уличил меня и преподал очень долгий и нудный урок на тему церковных финансов… Почему ты не сказал мне, что знаком с ним?

— Я и не знал, что знаком. Я помню высокого достойного джентльмена, но я как-то не догадывался, что это был твой отец. Боюсь, мы не очень-то часто заглядывали в церковь, хотя моя мама изредка водила меня туда, чтобы угодить Сильвии. А потом мы уехали в Александрию, когда мне было семь лет, а еще позднее переселились в Калифорнию, когда мне было десять, — он кашлянул в трубку. — Подумать только, Кэйси, если бы мы пробыли в Александрии чуть дольше, я бы мог увидеть тебя в пеленках…

— Хочешь, чтобы я начала называть тебя стариканом Колдуэллом? — спросила она, смеясь. — Джеффри, ты даже не представляешь, какой счастливой ты меня сделал.

Он понизил голос и произнес с интонацией соблазнителя:

— Я мог бы сделать тебя еще счастливее, если бы был сейчас рядом. Кэйси, ты единственная женщина, которую я хочу. Запомни это, ладно?

— Даже если я увижу твое фото в иллюстрированном журнале…

— Только не думай, что мое отсутствие означает безразличие к тебе. Это не так, Кэйси, ты мне совсем не безразлична! О черт, мне звонят по другому телефону. Ты уверена, что не сможешь оставить своих учениц и прилететь сюда на пару недель?

— Не знаю. — Ее сердце забилось сильнее, а руки снова задрожали. Она ему небезразлична, он сейчас должен повесить трубку, он хочет, чтобы она к нему приехала… Она была в таком смятении! — Я может… Я не знаю.

вернуться

4

Кэйси — Casey (англ. сленг) — оружейница.

25
{"b":"157745","o":1}