А потом наступила тишина, полная умиротворения и покоя. Их любовь не нуждалась в словах. Они заснули, держа друг друга в объятиях.

На следующий день в час пополудни Кэйси стояла у огромного, во всю стену, окна в кабинете Джеффри, завороженная открывающимся из него великолепным видом на Беверли-Хиллз. Штаты Южная Каролина и Вашингтон абсолютно не были похожи друг на друга. Они различались размерами городов, архитектурой, растительностью, ритмом жизни и многим другим. Все это интересовало Кэйси и интриговало. Однако сотрудники группы Магинна и в вашингтонском, и в лос-анджелесском отделениях были похожи. Они одевались в консервативном неброском стиле, их офисы были скромны, и все они в равной степени ревностно заботились о поддержании репутации своей группы на самом высоком уровне.

Кэйси улыбнулась про себя, слушая, как сидящий за столом Джеффри вкрадчивым голосом обсуждает с кем-то по телефону условия контракта. Ей казалось, будто он говорит на каком-то совершенно незнакомом языке, в котором она не понимает ни слова.

Кэйси еще раз, теперь уже спокойно, осмотрела офис Джеффри. Судя по приемной, она думала, что атмосфера всего офиса будет насыщена энергией и деловитостью, в ней будет царить некий вызов, а может и дерзость. И хотя кое-что выглядело для нее неожиданным, в целом она оказалась права. Мебели в кабинете было мало — только большой, не заваленный бумагами письменный стол и три стула — включая тот, на котором он сидел. Правда, ее удивили стоящая в одном из углов скульптура девятнадцатого века, изображающая танцора, и на противоположной стене — выдержанный в белых тонах натюрморт того же периода. На этих предметах Кэйси и сама могла бы остановить свой выбор, хотя вряд ли для такого офиса, как этот. А вот в ее кабинете с его антикварными лампами в стиле «тиффани» и высокими окнами, выходящими на небольшой вымощенный кирпичом дворик, они бы хорошо смотрелись. Но сама она, разумеется, не могла себе этого позволить. А у Магинна не входило в привычку украшать кабинеты своих старших экспертов, да даже своих заместителей, произведениями искусства. У Джеффри Колдуэлла, очевидно, такие возможности были. И этим, подумала Кэйси, они тоже различаются. Она считала себя и обеспеченной, и современной, и преуспевающей. А какой она была по стандартам Беверли-Хиллз?

— Эй, привет, — окликнул ее Джеффри. Он встал из-за стола и, подойдя к Кэйси, поцеловал ее. — Извини, что задержался. Почему-то всегда всем известно, когда я на месте. Но сейчас Сьюзен будет принимать огонь на себя. Как ты? Привыкаешь к разнице во времени?

— Сотрите с лица эту самодовольную улыбку, Колдуэлл!

— Только после вас, Грэй, — засмеялся он, потрепав ее по подбородку.

Потом они оба рассмеялись, вспоминая прошедшее утро. Кэйси проснулась, полная энергии и уже готовая бежать куда-то, но, посмотрев на часы, обнаружила, что только пять утра. Она сразу же разбудила Джеффри и была уверена, что не сможет больше заснуть и вообще никогда не привыкнет к этой разнице во времени. А кроме того, она хотела есть. Джеффри не проявил никакого сочувствия, но все-таки нашел выход из положения, заключив ее в свои объятия. Они снова любили друг друга, и Кэйси забыла о том, что уже совсем проснулась и голодна. А потом она заснула таким крепким сном, что ее с трудом удалось поднять в восемь часов.

— Как прошло утро? — спросил Джеффри.

— Великолепно, я совершила большую экскурсию по кабинетам представительства Магинна, — ответила она. — Очень впечатляет. И чем больше я узнаю о работе, тем интереснее и достойнее она мне представляется. В понедельник утром я встречаюсь с заместителем президента.

— Кэйси, хочешь я тебе что-то скажу? — Он поцеловал ее в лоб, потом в губы. — Ты просто замечательная.

— Ты скажешь то же самое, если я не получу это место?

Он посмотрел на нее сверху вниз и увидел, что она шутит только наполовину.

— Кэйси, давай решать проблемы по мере их возникновения, хорошо? — сказал он мягко.

— Хорошо, — она улыбнулась, успокаиваясь. — Конечно, в Уотсе есть школа в монастыре, действующая по принципу той, которой управляют мои тетушки. Я надеюсь, что смогу получить там место преподавателя латыни и греческого…

— Кэйси!

Она одарила его ангельским взглядом.

— Просто к слову пришлось. Я умираю с голоду. Ты сможешь удрать на ланч?

— Уже иду, — ответил он, направляясь к двери в стене за письменным столом.

Она последовала за ним, и они оказались в несколько необычных, но современных апартаментах.

Это было нечто среднее между гостиной и столовой, с нишей, в которой помещалась кровать. Имелась и небольшая кухонька, а из окон открывался не менее замечательный вид, чем из окон кабинета. Все было отделано в спокойных и белоснежных тонах, и чувствовалось, что в это вложены средства и вкус самого Джеффри.

Кэйси стояла не шевелясь.

— Это… Это здесь ты живешь?

Он заметил, как она побледнела и выглядела скорее испуганной, чем восхищенной приятным, но довольно тесным помещением.

— Нет, — произнес он решительно, — по-моему, просто удобно не только иметь в Беверли-Хиллз офис, но и совместить его с квартирой в одном месте. А вообще-то у меня коттедж в Малибу. — Джеффри понизил голос. — Он совсем не похож на эти апартаменты, Кэйси.

— Нет-нет, мне нравится. Честное слово. Я…

— Но ты не можешь представить себя живущей здесь.

— Думаю, нет. Но это даже больше, чем вся моя квартира в Вашингтоне.

Он взял ее за руку.

— Я знаю, что для тебя все это непривычно, дорогая.

Кэйси положила голову ему на грудь.

— Все в порядке. Пожалуйста, не извиняйся. Я только… — Она проглотила застрявший в горле комок и теснее прижалась к нему. — Я просто поняла, как мало я знаю о твоей жизни.

— Тогда давай я покажу тебе ее, — прошептал он ей в волосы.

Она подняла голову и улыбнулась. Джеффри поцеловал ее долгим поцелуем.

— Мы начнем с ланча, а потом продолжим, хорошо?

Итак, наконец-то она познакомится с его образом жизни, узнает, сможет ли она вписаться в нее и, что всего важнее, смогут ли они приспособиться друг к другу настолько, чтобы начать совместную жизнь.

— Конечно, — ответила она и улыбнулась.

На выходные дни она переехала в коттедж Джеффри в Малибу. Все в нем было сплошь из стекла и дерева. Все было решено в приглушенных тонах, и это вызывало ощущение покоя и умиротворенности, создавало атмосферу настоящего дома. Когда Кэйси села на открытой веранде полюбоваться океаном, она уже напрочь забыла и о смоге, и о землетрясениях, и обо всем том, что ей придется оставить в Вашингтоне.

— Тихий океан отличается от Атлантического, — сказала она Джеффри.

— О чем ты говоришь? Океан — он и есть океан, только и всего.

— Нет, Тихий океан голубее.

Они побежали на берег, плюхнулись в волны и, разглядывая их, обсуждали, какой зеленый Атлантический океан и какой голубой Тихий.

В субботу вечером Джеффри повел Кэйси на ее первый прием. Она надела черное шелковое платье, выгодно контрастирующее с ее белокурыми локонами, рассыпанными по плечам в хорошо продуманном беспорядке. Но она сразу же заметила, что не так изысканно накрашена, как большинство женщин, и не так ярко одета. Она чувствовала себя явно не в своей тарелке. А Джеффри, наоборот, был как рыба в воде. Он знал всех и все знали его. Ее он представлял просто — Кэйси Грэй, а если кто-то проявлял дополнительный интерес, выпутываться она должна была уже сама. Поначалу Кэйси была в полном смятении: что и как отвечать, чего от нее ждут? Но потом остановилась на самом простом варианте: «Я старший эксперт Консультативной группы Магинна в Вашингтоне, в Лос-Анджелесе в деловой командировке». Звучало сухо, но лучшего она придумать не смогла.

— А как же вы познакомились с Джеффри? — заинтересовалась одна худенькая блондинка.

— Мы встретились в Беркшире, — ответила она ровным голосом.