Однако в «дорепрессионный период» эта выучка была еще хуже! Даже согласно годовому отчету войск связи ОКДВА от 7 октября 1935 г. (который, понятно, мог и приукрасить положение дел), техническая выучка дальневосточных командиров-связистов была тогда лишь удовлетворительной (читай: посредственной), а по тактике даже и такой оценки заслуживали только командиры батальонов и рот связи и начальники связи стрелковых полков, прочие же были подготовлены неудовлетворительно. В другом крупнейшем военном округе – Киевском, – как признал даже его сильно «отлакированный» годовой отчет от 11 октября 1935 г., была тогда неудовлетворительной тактическая выучка начальников узлов связи. Вне всякого сомнения, и техническая, и тактическая выучкакомандиров-связистов была тогда не болеечем удовлетворительной и в РККА в целом – ведь она не превышала в ней этого уровня еще и в 1936-м. В КВО тогда, согласно даже годовому отчету этого округа от 4 октября 1936 г., до 60 % комначсостава войск связи «требовали серьезной доработки» в технической подготовке; факт слабости технической выучки тогдашнего комсостава войск связи ОКДВА также (хоть и косвенно) признал даже отчет этой армии за 1936 г., деликатно отметивший, что «техническая подготовка» командиров-связистов «упирается в слабость общеобразовательного уровня». А единственныйсохранившийся здесь источник по БВО – отчет о поверке комиссией УБП РККА хода боевой подготовки 2-й стрелковой дивизии 3–8 июля 1936 г. констатировал, что «преобладающее большинство» командиров-связистов 2-й дивизии «слабо» знает электротехнику и радиотехнику, у командиров-радистов «нет еще должных навыков, даже в подготовке раций к действию», а командиры-телеграфисты показали «неудовлетворительную» работу на аппаратах Морзе ⁹².

Что же до тактической выучки, то даже нещадно лгавший отчет КВО за 1936 г. не решился заявить, что вопросы организации связи его командиры-связисты усвоили более чем на «вполне удовлетворительно». В БВО – судя по сохранившимся источникам – тактическая выучка командиров-связистов была тогда такой же неудовлетворительной, что и техническая: проверив 8—23 июня 1936 г. отдельные батальоны связи 16-го стрелкового корпуса и 2-й и 81-й стрелковых дивизий, отдел связи БВО нашел, что в первых двух из них тактико-специальная выучка (т. е. знание тактики войск связи) у комсостава слабая, а в третьем комсостав не отработал положенных специально-тактических задач (т. е. тоже не блещет тактической выучкой). А у командиров-связистов 2-й стрелковой дивизии в начале июля выявили и неграмотность в области общей тактики – комиссия УБП РККА обнаружила там такой «общий пробел в подготовке комсостава», как неумение работать с картой… ⁹³В ОКДВА прошедшее 14–17 июля 1936 г. учение войск связи Приморской группы выявило такие изъяны в тактической выучке комсостава, что ликвидировать их вряд ли удалось и к зиме. Командиры батальонов связи не умели организовывать связь в продолжение всего перемещавшегося в пространстве боя, почти все командиры плохо умели работать с картой и отрабатывать оперативные документы… О комсоставе же подразделений связи стрелковых частей можно судить по тому, что на тактическом учении, прошедшем в первых числах апреля 1936 г. в 1-й особой стрелковой дивизии – единственном,которое имеющиеся источники характеризуют с интересующей нас сейчас стороны, – этот комсостав показал, что не способен организовать связь ни в наступлении, ни во встречном бою, ни даже на марше и не умеет маневрировать средствами связи… То, что «работа всех видов связи» в Красной Армии «тактически недостаточно гибкая», отмечалось и в приказе наркома обороны № 00105 от 3 ноября 1936 г. ⁹⁴.

Как было показано нами в главе 1, тактическая выучка комсостава войск связи РККА (для выводов по технической источников недостаточно) оставалась не болеечем удовлетворительной и непосредственно перед началом массовых репрессий.

Выучку командиров инженерных войсквыступавшие на совете не освещали.

Тактическая выучка.Выступление К.Е. Ворошилова 29 ноября 1938 г. указывает на безусловно слабую тактическую выучку тогдашнего одиночного бойца-пехотинца: «Войска все еще не научены должным образом владеть лопатой, пользоваться местностью [т. е. применяться к ней.  – А.С.], маскироваться. […] Мы не умеем по-прежнему вести ближнего боя». Правда, из дальнейших слов наркома можно заключить, что, по крайней мере, часть этих оценок была навеяна его личными впечатлениями от сентябрьских маневров МВО ⁹⁵, однако выступления ряда командующих войсками и членов военных советов округов подтверждают, что тактическая выучка одиночного бойца пехоты была тогда слаба во всей Красной Армии. Так, окапываться плохо умели пехотинцы не только МВО, но и КалВО, и ЗакВО (а возможно, и ЛВО, где «работа лопатой» «получила свое место главным образом» только после выхода приказа наркома обороны № 0165 от 27 августа 1938 г. ⁹⁶). Ближний бой был плохо отработан не только в МВО, но и в БОВО (где его подменяла простая беготня толпой – «вали валом, потом разберем» ⁹⁷), и в ЛВО (где рядовой пехотинец еще и не был приучен наблюдать за полем боя); плохая маскировка была характерна и для пехоты БОВО. (Правда, по словам комвойсками этого последнего М.П. Ковалева, общая тактическая выучка бойца-пехотинца была там все же удовлетворительной, но подозрительно, что о неумении маскироваться Ковалев умолчал; об этом изъяне доложил лишь член Военного совета БОВО дивизионный комиссар И.В. Рогов…) В КОВО о слабости выучки бойца пехоты говорило отмеченное С.К. Тимошенко плохое умение действовать в разведке, дозоре, сторожевом и походном охранении – словом, везде, где от бойца требовалось проявлять инициативу и самостоятельность…

Слабой приходится признать и тактическую выучку тогдашних подразделенийпехоты РККА. Об этом говорит уже то, что они все еще не умели добиться слаженного «взаимодействия огня и движения» в ходе пехотной атаки. «До сих пор у нас огонь сам по себе, а движение само по себе, причем огонь ведется так, что поражает своих людей» ⁹⁸, – подытожил 29 ноября К.Е. Ворошилов; этот изъян в выучке своей пехоты признал даже комвойсками БОВО М.П. Ковалев, явно не настроенный на то, чтобы быть «абсолютно честным, правдивым и, безусловно, откровенным в своем выступлении»… А в «особом» же Киевском округе подразделения даже не были хоть мало-мальски сколочены: боевые порядки пехоты КОВО образца осени 1938 г. «отличались скученностью»! ⁹⁹

Но о том, что «маскировка и лопата во время наступления нередко применяется слабо», а «применение к местности боевых порядков не всегда удовлетворительно» – обо всем этом начальник Генштаба РККА А.И. Егоров докладывал Военному совету еще 8 декабря 1935 г.! ¹⁰⁰Вновь подчеркнем, что оценки этого доклада были явно сглаженными, и слова «нередко» и «не всегда» Александру Ильичу, вероятно, следовало бы опустить… Из 12 стрелковых дивизий УВО/КВО, БВО и ОКДВА, сведениями о тактической выучке пехоты которых в 1935 г. мы располагаем (12-й, 21-й, 27-й, 29-й, 34-й, 37-й, 40-й, 43-й, 44-й, 51-й, 96-й и 3-й колхозной), плохая маскировкабыла прямо зафиксирована в 9, а в 6 проверяющие отметили слабое применение к местности… В «дорепрессионном» же 1936-м из 5 стрелковых дивизий передового БВО, чью тактическую выучку освещают источники (2-й, 33-й, 37-й, 48-й и 81-й), неумение бойцов маскироваться было отмечено в 3, слабые навыки применения к местности – в 4, пренебрежение самоокапыванием– в 3; из 7 таких же дивизий ОКДВА (12-й, 59-й, 66-й, 69-й, 92-й, 104-й и 105-й) – соответственно в 4, 2 и 2 (в действительности, видимо, в бо́льшем числе: судя по признаниям годового отчета самой ОКДВА от 30 сентября 1936 г., в материалах проверок семи дальневосточных дивизий были перечислены не все недостатки этих соединений). В передовом КВО (как доложило 5 мая 1936 г. Москве политуправление самого этого округа) «достаточной маскировки» бойца на поле боя еще весной 36-го не могли добиться нигде… ¹⁰¹