– Но я упаду, если не буду держаться!

– Глупости. Просто отставьте немножко ногу, так вам удобнее будет сохранить равновесие. Да, правильно. Видите, совсем несложно. Теперь идите ко мне… не бойтесь… не спешите… так… Замечательно! Все, считайте, что вы научились ходить на шпильках. Дома еще немного потренируетесь – и можно отправляться на прогулку…

Джош молча наблюдал за действиями Пэм, обновленный образ которой заставлял его кровь быстрее струиться по жилам. Будь его воля – и если бы позволяла ситуация, – он прямо сейчас уложил бы Пэм на пол и обрушил бы на нее всю свою страсть. К сожалению, кроме них здесь находилась продавщица и в любой момент могли войти другие покупатели. Но главное, отношения Джоша и Пэм еще не достигли такого уровня, когда возможны подобные эксперименты.

Пэм примерила остальные вещи, и ей подошло все, кроме одной слишком свободной блузки и ядовито-розового топа. Последний был отвергнут именно из-за чересчур яркого цвета.

Затем настал черед аксессуаров, косметики, прочих мелочей. Словом, Пэм покинула бутик, значительно облегчив кошелек – кредитную карточку, если точнее, – зато нагрузив руки. Правда, большую часть пакетов нес Джош.

– Готов биться об заклад, что ты еще никогда не тратила на одежду столько денег, – с усмешкой обронил он, когда оба уже сидели в его «бьюике».

Пэм вздохнула.

– Даже за год не тратила, не то что за одно посещение магазина.

– Зато какую шикарную одежку приобрела!

– Только не знаю, смогу ли я ее носить, – проворчала она.

Джош повернул ключ зажигания.

– Еще как сможешь. Ведь тебе понравилось, как ты выглядела в обновках, признайся!

С губ Пэм вновь слетел вздох.

– Понравилось.

Джош взглянул на нее, но лишь мельком, потому что в этот момент был занят – выводил «бьюик» на дорогу.

– Почему же вздыхаешь?

– Представила себе, что сказали бы мои родители, если бы увидели меня в джинсах… или короткой юбке. В джинсах особенно.

Джош снова посмотрел на нее, уже внимательнее.

– Брось, не терзайся из-за этого. В твоем возрасте давно пора жить своим умом, а не родительским. То есть я не имею в виду, что тебе уже немало лет или что-то в этом роде… то есть возраст как таковой… то есть… Ох, что-то я не то говорю. Но ты поняла мою мысль, да?

Пэм усмехнулась.

– Что в моем возрасте пора начинать носить короткие юбки?

Однако Джош шутки не поддержал.

– Дело не в возрасте, а в родительском контроле, от которого ты до сих пор не избавилась. Он все еще действует на тебя на подсознательном уровне – даже здесь, в Мельбурне, за тысячи миль от Лондона и твоей семьи. Ты чересчур скованна, зажата… Не представляю, как можно так жить!

Пэм прикусила губу.

На некоторое время в салоне «бьюика» воцарилось молчание. Джош вел автомобиль. Пэм задумчиво смотрела сквозь ветровое стекло на дорогу. Лишь почти у самой своей гостиницы она нарушила тишину.

– А в каком возрасте ты сам освободился от родительского контроля?

Джош посмотрел на нее и отвернулся.

– В семь лет.

Она, наоборот, изумленно уставилась на него.

– Как это может быть? В семь лет ты перестал зависеть от мнения отца и матери?

Джош дернул плечом.

– У меня не было выбора.

– Как? Почему? Ты говоришь загадками…

Он вздохнул.

– Просто в семь лет я в один день потерял обоих родителей. Да так, что и могилы не осталось.

Ахнув, Пэм прижала к губам пальцы.

– Прости, я не знала. Мне очень жаль.

Он качнул головой.

– Дело давнее…

– Как же это произошло? Впрочем, если тебе больно вспоминать, то…

– Подобные воспоминания никто не назовет приятными. Но история моей семьи известна многим. В то время она наделала немало шума, попала в газеты. Изображение моей физиономии можно было встретить на многих страницах периодических изданий.

– Но что случилось?

Глядя на дорогу, Джош произнес:

Переговариваясь с отцом и со мной и смеясь, моя мать сделала вокруг лодки круга три или четыре, а потом появились акулы. Отец первым заметил плавник и крикнул матери, чтобы она скорей возвращалась. Та сначала не поняла причин его тревоги, а потом… потом было уже поздно. Акула настигла ее в мгновение ока. Только что плавник показался в полусотне ярдов, и вот акула уже здесь. А может, это была другая акула, двигавшаяся глубже первой. Лично я видел как минимум двух.

Джош провел ладонью по лицу, снова устремил взгляд вперед – они уже приближались к гостинице – и продолжил:

– В общем, мать вскрикнула… Этот звук до сих пор стоит у меня в ушах… потом ушла под воду, но через минуту вынырнула. Продолжая кричать и захлебываясь, она барахталась, пытаясь двигаться в направлении лодки, и тогда отец бросился к ней на выручку. Конечно, в подобной ситуации это равнялось самоубийству, но, вероятно, он ни о чем таком не думал, действовал инстинктивно. Ему почти удалось доплыть до нее… Потом начался кошмар. На моих глазах из воды высунулось акулье рыло, открылась пасть и ухватила мою мать. В следующую минуту та ушла вглубь. Через минуту то же самое произошло и с отцом. Акула как-то боком вышла из воды и по дуге нырнула обратно, унося его с собой. По-моему, там была еще третья акула. На том месте, где исчезли мои родители, вода ходила буруном. Они так больше и не показались, только вскипела розовая пена. – Джош остановил автомобиль перед входом в гостиницу и повернулся к Пэм. – Я остался в лодке один, оцепеневший от ужаса. Позже меня подобрал рыбацкий катер. Он же отбуксировал лодку к берегу. А на следующий день газеты запестрели заголовками наподобие «Кровавая трагедия разыгралась на глазах ребенка»…

В салоне «бьюика» воцарилась тишина. Джош умолк. На глазах Пэм блестели слезы.

– Прости, что заставила тебя вспомнить это. – Протянув руку, она сжала пальцы Джоша. – Прости…

Он посмотрел на нее.

– Тебе не нужно извиняться, ты ни в чем не виновата.

Он улыбнулся, и Пэм показалось, что это солнышко вышло из-за тучи. Шмыгнув носом, она улыбнулась в ответ.

– Что ж, спасибо за гамак… и вообще… А мне пора домой.

– Ты одна все не донесешь, я тебе помогу.

Пэм действительно не справилась бы сама с таким количеством пакетов и гамаком в придачу.

– Что ж, от помощи не откажусь.

Они прошли через вестибюль – где сидевший за конторкой дежурный сообщил Пэм, что ее разыскивал строительный инженер, – поднялись в лифте на седьмой этаж и вошли в номер.

– Здесь ты и живешь? – спросил, оглядываясь по сторонам, Джош.

Пэм усмехнулась.

– Я же говорила, что мои апартаменты не потянут даже на одну звездочку.

– М-да… И куда сложить покупки?

– Прямо на ковер, больше некуда.

Джош так и сделал.

– Ну, пожалуй, я пойду. У тебя тут дела. О креплениях для гамака еще нужно позаботиться. Когда станет известна дата прибытия Лайзы, дай мне знать. Впрочем, завтра я еще заеду к тебе.

– Зачем? – машинально спросила Пэм.

– Как же, плеер нужно завезти, динамики, диски с тяжелым роком, ароматические палочки. Забыла?

– Ах да! Вылетело из головы. Только позвони мне перед выездом, ладно?

– Идет. Ну… до встречи. – Джош наклонился и легонько поцеловал ее в губы. Она не ожидала ничего подобного, поэтому отпрянула. И порозовела.

Увидев ее реакцию, Джош расплылся в улыбке, затем, прежде чем направиться к выходу, помахал рукой.

– Пока!

В аэропорту Лайза прошла мимо шагнувшей навстречу Пэм – не узнала.

И неудивительно, в таком виде Пэм не узнала бы даже родная мать – в джинсах-стретч, пестрой шелковой блузке, в босоножках на шпильке и с распущенными волосами.

– Лайза! – крикнула Пэм ей в спину.

Но, даже обернувшись на зов, Лайза лишь мельком скользнула по Пэм взглядом, выискивая кого-то другого. Разумеется, она высматривала другую Пэм, привычную, в мешковатых одеждах, удобных, почти без каблука туфлях, с собранными в узел на затылке волосами.