— Сегодня вечером ты была восхитительна, — тихо сказал он. — Безукоризненная хозяйка приема.

Она сморгнула слезы.

— Прости, что я была так груба с Элизабет.

— Ты вовсе не была груба, но в любом случае она заслужила такое обращение. Ей свойственна некоторая надменность.

Надменность, подумала Маргарет, явно не то слово, которое она пустила бы в ход. Откровенная злоба — это точнее. Рука Дональда легла ей на плечо, и, повернув голову, она поцеловала ее. Мысли о Элизабет тут же вылетели из головы. Ее подбородок оказался в чаше мужской ладони, и он опять приник к ее губам.

Их снова мгновенно опалило жаром. С хриплым стоном Дональд ввел ей колено меж бедер и, приподнявшись, оказался над ней. Он с силой дышал сквозь зубы. Маргарет, изогнувшись, прильнула к нему и радостно приняла в свое тело. Вот это и было то, что составляло ее сущность, — она вся была во власти этого сильного и в то же время скромного мужчины, который так умел дарить ее любовью. Пожалуйста, Господи, пусть он и дальше дарит ее мне, подумала она. И больше не позволяй ему прятать ее.

Прижавшись к ней, он выкрикнул ее имя, когда мощная судорога оргазма сотрясла его тело. И, сплетаясь с ним в одно целое и чувствуя, как, изливаясь в нее, он получает облегчение, Маргарет успела подумать, что ни он, ни она ничего не сделали, дабы она не зачала от него ребенка.

Молю тебя, Господи, дай мне от него дитя, чтобы любить его, подумала она, но тут ее снова захватила и понесла волна страсти…

Похоже, что в течение нескольких последующих недель все внимание Дональда было отдано развитию лондонской компании. У ребят наступили каникулы, и Маргарет удалось перехватить Дональда и уговорить его сходить всем вместе в зоопарк проведать «усыновленного» лемурчика.

Зверек был в прекрасном расположении духа и, к всеобщему облегчению, чувствовал себя как нельзя лучше. Ребята хотели остаться с ним и на ланч, но Маргарет временами мучили приступы тошноты, так что, обзаведясь сандвичами, они расположились на травке под деревьями. Весна решительно вступала в свои права, солнце пригревало, на деревьях набухали почки.

Майское цветение не заставило себя ждать, и, возвращаясь в Линкольн, они то и дело проезжали мимо вишневых деревьев, окутанных розоватыми облачками соцветий. Ребята оживленно болтали по пути, ничем не напоминая тех загадочно молчащих проказников, которые умудрились похитить хвостатого обитателя тропических лесов Мадагаскара. В этот раз, приехав домой, они сразу же влетели на кухню и потребовали кормежки.

Но стоило Маргарет открыть холодильник и бросить взгляд на его содержимое, как она тут же выскочила из кухни и, взбежав по лестнице в свою квартирку, кинулась в ванную. В ней через несколько минут и нашел ее Дональд: Маргарет, белая как простыня, стояла на коленях на полу.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — тихо спросил он, опускаясь на пол рядом с ней.

— Да, — пробормотала она. — Наверно, я что-то съела.

Маргарет позволила ему довести себя до постели, а когда немного погодя он принес ей суп с тостами, она с жадностью проглотила обед.

— Может, ты просто проголодалась? — предположил он, когда пришел за подносом.

Маргарет всего лишь кивнула: она слишком устала, чтобы размышлять на эту тему. Не исключено, он и прав.

Присев на постель, Дональд взял ее за руку.

— Маргарет, ты справишься, если завтра мне придется уехать в Лондон? На предприятии предстоит обсудить некоторые технические вопросы, мы наметили встречи, и мне необходимо на них присутствовать… если ты справишься, конечно.

— Справляюсь, — пообещала она. — Я чувствую себя уже куда лучше. Правда, не знаю, что это было. Но ты поезжай.

Он уехал, и она немного пожалела, что так легко отпустила его. Приступы тошноты продолжали мучить ее, и единственным спасением была еда. Магги ела — и чувствовала себя отлично. А поскольку она заметно похудела, то была только рада нескольким лишним фунтам веса. Дональд тоже не имел ничего против них. Хотя, пока у ребят были каникулы, у них практически не было возможности оставаться наедине.

И даже когда мальчики вернулись в школу, Дональд продолжал разрываться между Линкольном и Лондоном. Изредка им выпадала возможность провести вместе несколько безмятежных часов, и Маргарет каждый раз чувствовала, что их любовные отношения становятся все нежнее, а каждое прикосновение Дональда продолжает оказывать на нее магическое воздействие.

Она не сомневалась, что Дональд любит ее, хотя он никогда не обмолвился ни словом на эту тему. Строго говоря, она тоже ее не затрагивала. Где-то в подсознании все еще хранился давний разговор с миссис Диглин, когда та упомянула о предыдущей нянечке. Неужели у Дональда был с ней роман? Вполне возможно, думала Маргарет, но ей и в голову не приходило возникать перед Дональдом с этими вопросами и, уж конечно, как дважды два, она не собиралась ничего уточнять у самой миссис Диглин!

Так что проклятые сомнения продолжали терзать ее, и Маргарет не могла отделаться от мысли — может, она всего лишь очередная пассия в веренице тех женщин, что делили с Дональдом его одиночество.

Но в таком случае, почему он не ответил на откровенное приглашение Элизабет? Вне всякого сомнения, она была весьма привлекательной женщиной, и Маргарет не сомневалась, что, стоило Дональду поманить ее пальчиком, она была бы в его полном распоряжении. Может быть, мисс Кризи представляла такую ценность в деловом смысле, что он не рисковал смешивать флирт и бизнес?

По мере того как весна переходила в лето, Маргарет все больше осознавала, что ей пора предпринимать какие-то решительные действия. Она была беременна. Ребенка они зачали в ту первую волшебную ночь, что провели вместе. Ее желание претворилось в жизнь, и теперь ей предстояло иметь дело с его последствиями.

Тем не менее, успев узнать Дональда, она не сомневалась, что, стоит все рассказать ему, как он тут же предложит ей выйти за него замуж — но только, чтобы проявить порядочность по отношению к ней и ребенку. Он относился именно к такому типу мужчин. И если она позволит ему пойти на это, так никогда и не узнает, в самом ли деле он любит ее или живет с ней лишь из-за ребенка. Поэтому Маргарет решила все выяснить. Но как?

Такая возможность представилась совершенно естественным образом. Первым июньским уик-эндом были дни церковного праздника, о котором ее братья говорили, что он изматывает хуже, чем смерть. По традиции торжества проходили на ферме ее родителей. Маргарет всегда помогала, если оказывалась на месте. Вот и в этом году она заранее предупредила Дональда, что ей нужен свободный уик-энд, поскольку предстоит готовить праздничный стол и проводить лотерею.

Но в начале недели Дональд объявил, что на этот грядущий уик-энд в Лондоне намечен ряд встреч.

— Но в конце недели состоится церковный праздник! — запротестовала Маргарет.

— Праздник? — рассеянно переспросил Дональд.

Маргарет вздохнула.

— Сто лет назад предупредила тебя, что мне нужен этот уик-энд. Я должна помогать.

Несколько секунд Дональд беспомощно маялся, не зная, что и придумать.

— Маргарет, я… а ты не можешь взять ребят с собой?

— Снова? — сухо уточнила она. — Дональд, с апреля у меня был только один свободный уик-энд. Всего один. Я их няня, а не мать. Им, как и мне, нужен ты, а в последнее время мы тебя совсем не видим. Нам практически не удается провести с тобой хоть один день, потому что ты вечно пропадаешь в Лондоне.

Он взъерошил волосы и, устало откинув голову на спинку дивана, повернулся к Маргарет.

— И все же я должен ехать. Надо было предвидеть возможные перемены.

— В уик-энд? — Она выпрямилась. — Объясни мне еще раз, кто составляет расписание работы?

Он пожал плечами.

— Как правило, Элизабет… Маргарет, это совсем не то, что ты думаешь. Ничего подобного. Мы с ней… ну, мы не…

Он запнулся.

— Что «вы не», Дональд? Не любовники?