— Девушка, вы кого-то ищете, вам помочь?

— Нет, нет, спасибо! — Нина поспешила в темноту парадного.

Лифта в доме не было. Нина поднималась по мрачной полутемной лестнице, хранящей, как все лестницы в старых домах, запах кошек, сырости и долго варившейся еды. На третьем этаже у нее сбилось дыхание, скорее от волнения, чем от подъема. Она все еще не знала, что скажет хозяйке.

«Ладно, что-нибудь придумаю», — вздохнула она и решительно нажала на кнопку звонка.

Дверь долго не открывали, и Нина, почувствовав что-то вроде облегчения, уже хотела уйти, но вдруг за дверью послышались приближающиеся шаги. Нина напряглась. Дверь отворилась.

На нее в упор смотрел молодой человек, лет двадцати двух — двадцати трех. В прихожей, прямо над входной дверью, горела лампочка. Она ярко освещала короткий рыжий ежик на его круглой голове, большой рот, светлые глаза, вопросительно глядящие на Нину.

— Вы к кому?

— Здравствуйте… — Нина пыталась собраться с мыслями. «Может, она вообще здесь не живет?» — мелькнуло у нее в голове. — Я хотела бы видеть Татьяну.

— Татьяну? — протянул молодой человек, и в его интонации Нина почувствовала не столько удивление, сколько настороженность. — А кто вы ей будете?

«По крайней мере, я попала туда, куда надо», — поняла Нина.

— Мы с ней учились вместе, — сказала она первое, что пришло ей в голову.

— Да? — Юноша даже не предложил ей войти.

— А вы кто? — Нина в качестве средства защиты выбрала нападение.

— Я — Никита, ее брат. Что-то я вас не помню.

— Но разве вы можете помнить всех ее знакомых? — Нина вошла в роль, которую старалась сыграть так, чтобы не вызвать лишних подозрений у хозяина квартиры. — Я не москвичка, мы с Татьяной не виделись очень давно. Но у меня остался ее адрес, а сейчас я в Москве проездом. Ну вот и решила зайти узнать, как дела и вообще…

Говоря все это, Нина пыталась через плечо Никиты заглянуть в квартиру. Но все, что ей удалось разглядеть, — это двери комнат, длинный коридор, который упирался в большое старинное зеркало. В нем Нина могла увидеть отражение спины юноши. Себя она в нем не разглядела. «Даже вещи в этой квартире не хотят принимать меня», — подумала она.

Никита, видя, что Нина, несмотря на его холодный прием, не собирается уходить, помялся немного и спросил:

— А вы разве ничего не знаете?

— Нет, а что случилось?

— Таня уже два года как живет в монастыре.

— Она ушла в монастырь? — Нину настолько поразило это известие, что ей даже не пришлось разыгрывать удивление.

— Ну да. И более того, она категорически не хочет, чтобы кто-нибудь знал, где она находится, поэтому вряд ли вы сможете встретиться.

— Ну надо же! А почему она это сделала, с ней что-то случилось? — У Нины не умещалось в голове, как это молодая и наверняка, раз на ней женился Андрей, красивая женщина вдруг все бросила и ушла в монастырь.

— Этого я вам тоже не могу сказать. — Никита явно хотел от нее отделаться.

— Но, может, вы дадите мне адрес? — сделала Нина еще одну попытку. — Я бы ей написала. Я тоже интересуюсь всем таким… — Нина не знала, что еще сказать.

— Боюсь, что я ничем не смогу вам помочь. Разве что написать, что вы ею интересовались. Как все-таки вас зовут?

— Ляля Иванова. — С ходу Нина смогла придумать только это глупое имя.

— Ну что ж, я ей напишу, — недоверчиво посмотрел на нее Никита и взялся рукой за дверь, давая понять, что пора бы и честь знать.

Нине не оставалось ничего другого, кроме как попрощаться с братом странной женщины, унесшей за монастырские стены свою загадку.

«Ну вот, опять у меня ничего не вышло, — думала Нина, понуро шагая назад, — а я была так близка к разгадке. По крайней мере, я теперь уверена, что именно из-за Татьяны Андрей стал таким. Но что же могло у них случиться? Андрей явно выглядит пострадавшим. Но и она ведь наверняка не от хорошей жизни ушла в монастырь. Это ж надо до такого довести человека. Интересно, что же он все-таки с ней сделал?» Нина терялась в догадках.

Нина не была атеисткой, но, как всякий человек, далекий от религии, она была уверена, что в монастырь уходят лишь те, кто потерпел жизненный крах. Она тщетно пыталась представить себе прошлое Андрея, его жену и ту страшную катастрофу, которая привела ее — в монастырь, а его — к страху перед женщинами.

«Да, но что же мне теперь делать? Как странно, будто какой-то злой рок не дает мне докопаться до истины. Только я ухвачусь за ниточку, как она обрывается прямо у меня в руках».

Уже совсем стемнело. Нина не заметила, как добрела до Садового кольца. Она посмотрела по сторонам и, увидев у подземного перехода скопище людей и фонарей, поняла, что где-то там должна быть станция метро. Домой, где стало так пусто, ей ехать не хотелось. Но не шляться же по улицам, это глупо. Может, пойти куда-нибудь в кафе, где шум и суета помогут ей слегка развеяться.

Нина не заметила, как оказалась окруженной шумной толпой пестро одетых цыганок. Здесь были женщины разного возраста, от маленьких девочек до старух с крючковатыми носами и седыми космами, торчащими из-под платков. За юбки женщин цеплялись чумазые, нелепо одетые детишки. Младенцев женщины носили привязанными платками к груди или спине. И эта ноша, казалось, им совсем не мешала шагать легкой походкой.

Видно, цыганки выехали в один из своих рейдов на заработки в центр Москвы. Они бесцеремонно приставали к прохожим, навязчиво предлагая погадать, дети просто попрошайничали.

Одна представительница их шумного племени схватила Нину за рукав. И только тогда Нина обратила внимание на эту женщину средних лет, одетую в модную куртку, из-под которой пышными складками расходились юбки, зеленая, фиолетовая и красная.

— Эй, красавица, дай погадаю, судьбу расскажу! — хриплым голосом скорее потребовала, чем попросила цыганка. Ее черные глаза в упор смотрели на Нину.

И тогда Нина, неожиданно для себя самой, приняла странное решение.

— Послушайте, я прекрасно знаю, что вы тут дурите людей. Но ведь среди вас должны же быть настоящие гадалки. Вот вы могли бы мне помочь? Мне очень нужно, у меня, правда, не много денег, но я заплачу! — горячо заговорила Нина.

Видно, в ее голосе или взгляде было что-то такое, что заставило цыганку отступиться от нее. Женщина вздохнула. Нина поняла, что перестала быть для нее добычей, а стала просто вызывающей жалость женщиной.

— Ну, мое гадание тебе не поможет. Есть у нас одна цыганка, уже старая, она в город не ездит, дома сидит. Поедешь к ней?

— Поеду! — твердо сказала Нина, даже не спросив, куда надо ехать.

— А не забоишься? — усмехнулась цыганка.

— Нет.

— Тогда пошли.

И, крикнув что-то подругам на своем гортанном языке, женщина потащила Нину за собой в бурлящие толпой недра метро.

Нина действительно не боялась.

«А чего мне бояться? — рассуждала она. — Денег и ценностей при мне нет, воровать нечего. Похищать тоже смысла никакого нет, меня и не хватится никто, да и выкупать меня некому. А если вдруг на меня какой-нибудь симпатичный цыган глаз положит, что ж, может, это и к лучшему — переменю судьбу, буду ходить в цветастых юбках, научусь гадать».

У Нины были очень слабые, в основном навеянные русской классикой представления о цыганской жизни. Ей виделись романтика вольной жизни, шатры, костры, песни и все такое. Ей казалось, что они с цыганкой сейчас поедут куда-то далеко, в табор, где похожая на ведьму старуха будет предсказывать ей судьбу.

Каково же было ее удивление, когда они приехали в обычную трехкомнатную квартиру, даже не на самой окраине города. По дороге Нина познакомилась со своей проводницей. Ее звали Лялей.

«Странное совпадение, — поразилась Нина, — совсем недавно этим именем назвалась я, а теперь женщина, которую так зовут на самом деле, взялась помочь мне».

Ляля открыла дверь своим ключом. Нина оказалась в стандартной квартире с очень странной обстановкой. Вернее, обстановкой тут назвать было почти нечего. Мебель стояла лишь на кухне, там было все как обычно: пластиковые полки, стол, большой импортный холодильник. Зато комнаты поражали своей пустотой. Из мебели, если это можно назвать мебелью, здесь были только матрасы и одеяла на полу. Дорогой музыкальный центр и пианино на этом фоне выглядели довольно странно.