— Да?! Это что-то новенькое. — Нину уже сто лет никто никуда не приглашал, а ведь она так любила атмосферу дорогих ресторанов. Столик, покрытый хрустящей скатертью, таинственный полумрак, аромат духов, дорогих сигарет, потрескивание свечей. — Здорово! Тогда я готова потерпеть до завтра. А куда мы идем?

— Кажется, кто-то обещал потерпеть? Завтра все узнаешь. А теперь спи.

«Спи, опять спи… Ну ничего, завтра ты так просто от меня не отделаешься. Завтра мы будем спать вместе», — твердо решила про себя Нина.

Эта мысль успокоила ее и придала уверенности в себе. Она так и заснула с торжествующей улыбкой на красиво очерченных губах.

Весь следующий день был посвящен сборам в ресторан. Уже утром, едва встав, Андрей начал слоняться с озабоченным видом по квартире. Он то и дело поглядывал на Нину и наконец спросил:

— Кстати, а что ты наденешь?

— Куда?

— Что ты наденешь в ресторан?

Нина об этом как-то не думала. Ее вполне устроил бы нарядный пушистый свитер и новые черные джинсы. Она так и сказала Андрею за завтраком.

— Ты что, не понимаешь? Мы же идем в ресторан!

— Ну и что? Ты так волнуешься, как будто мы собираемся, по меньшей мере, на прием к английской королеве.

— Почему сразу к королеве? Просто я хочу, чтобы все было о'кей. Я собираюсь надеть свой лучший костюм, естественно, мне бы хотелось, чтобы ты тоже выглядела нарядно.

— То есть достойной твоего выходного костюма?

— Ну что ты так все обостряешь! — Андрей даже поперхнулся от возмущения. — Я вовсе не это имел в виду. Допивай кофе и покажи мне свои наряды. Ты же женщина…

— Спасибо, что напомнил, — не преминула съязвить Нина, — а то я уже начала было забывать.

Андрей оставил ее шпильку без внимания.

— Ты должна интересоваться нарядами, получать удовольствие от них, от хороших духов, ну, в общем, от всего, что радует женщину…

— Интересно, где ты преподаешь английский? Уж не в институте ли благородных девиц? У тебя бы получилось.

На самом деле Нина вовсе не была «синим чулком«, как могло показаться Андрею. Просто уже долгое время она не могла ничего себе позволить из того, что соответствовало ее большим запросам. Поэтому ей приходилось довольствоваться тем, что есть, а поскольку ее скромный гардероб абсолютно ее не устраивал, Нина убедила себя, что ее интересы выше тряпок, и вообще перестала обращать внимание на одежду.

Теперь же слова Андрея всколыхнули в ней нечто забытое. Она почувствовала себя Наташей Ростовой перед первым балом. Нина кинулась к своему гробоподобному шкафу и принялась выкидывать из него все подряд на диван. Андрей стоял и сокрушенно глядел на все увеличивающуюся груду пестрых одежд. Нина предлагала ему то одно, то другое.

— Вот, посмотри, — она извлекла юбку, сшитую из разноцветных лоскутков, — ручная работа.

— Нет, не то.

— Или вот, это, между прочим, ручное ткачество!

— Убери эту обивку доисторического дивана. Если ты наденешь хоть что-нибудь из твоего экстравагантного гардероба, то мне придется идти в драных джинсах. А я собираюсь надеть костюм.

— И не какой-нибудь, а лучший. Ну и что, мы будем отлично контрастировать. Я буду тебя оттенять.

— Мы должны не оттенять, а соответствовать друг другу. Решено, сейчас мы поедем и купим тебе вечерний наряд. И, Бога ради, давай без споров!

— Давай, я разве против?

Андрей посадил слегка обалдевшую Нину в «жигули» и повез в «Карштадт».

Там Нина не стала корчить из себя простушку, впервые попавшую в шикарный валютный магазин, ахать, охать, восторженно озираться по сторонам, изображать растерянность при виде такого изобилия. Нина понимала толк в моде, у нее был отличный вкус, и, главное, она прекрасно знала, что именно ей идет и что она сама хочет.

А вот глазеть на забитые товаром полки ей как раз не нравилось. Поэтому она довольно быстро выбрала себе прекрасный бирюзовый костюм из шелка, с перламутровыми пуговицами, идеально сидящий на ее стройной фигуре. Она не стала ломаться и демонстрировать притворный испуг, узнав цену — четыреста долларов.

«Если Андрею так хочется, чтобы я выглядела на все сто, пусть платит все четыреста!» Ей понравился каламбур, но она решила оставить его при себе.

Андрей денежки выложил не глядя.

«Широкая душа, посмотрим дальше на твою щедрость», — подумала Нина, а вслух сказала:

— А туфли?

— Точно. — Андрей потащил ее в обувной отдел.

Его долговязая фигура ловко лавировала между толпившимися на этажах покупателями. Очки целенаправленно блестели. Волосы, обычно тщательно приглаженные, сейчас растрепались и торчали в разные стороны.

Нине стало смешно.

— Ты выглядишь как провинциал, задавшийся целью скупить весь магазин.

— А у тебя такой вид, будто ты каждый день только ходишь сюда покупать мелочи для ванны.

Обмениваясь колкостями, они выбрали Нине туфли в тон туалету. Продавщица, молодая девица в темно-синем форменном костюмчике, с толстым слоем косметики на лице и желтыми волосами, щедро политыми лаком, с удивлением таращила глаза на странную парочку.

— Я надеюсь, ты не будешь настаивать на покупке голубого белья? — спросила Нина.

— Не буду, — твердо заявил Андрей.

Дома Нина отказалась от обеда, которым ее пытался накормить заботливый Андрей, и сразу направилась в ванную.

Ее ждет чудесный вечер, и она выжмет из него все возможное!

Она вымыла голову и с помощью геля уложила волосы. Андрей периодически просовывал голову в дверь комнаты, где она одевалась, и пытался дать Нине очередной совет, но она твердым голосом пресекала любые его попытки вмешаться. Ему пришлось смириться и заняться глажкой своей белоснежной рубашки.

Обычно Нина не пользовалась косметикой, но в заначке у нее оставались старые запасы. Она легким бежевым тоном покрыла лицо, бирюзовыми тенями тронула веки, неяркой помадой обвела губы. Нина, замирая от удовольствия, облачилась в новый наряд и подушилась остатками былой роскоши, французскими духами.

— Ну как? — торжественно распахнула она дверь перед Андреем. Ответ был написан на его веснушчатом лице.

— Нет слов! — Андрей только развел руками. — Ты неотразима!

Перед ним стояла совсем другая женщина. Не та беспомощная, с потухшими глазами и безвольно повисшими вдоль тела руками. Нет, это была красавица с гордо поднятой головой, с сияющим блеском огромных зеленых глаз и благоухающим золотом волос, словом, обитательница совсем другого мира, в котором если и существуют проблемы, то только в выборе наряда и духов для званого ужина.

— Едем! — Он взял ее за руку.

Андрей привез Нину в центр города, в один из арбатских переулков, где каждый дом имел свое неповторимое лицо. Здесь Москва была другим городом, не имевшим ничего общего с безликими, серыми блочными окраинами.

«Доктор Джаз» — прочитала Нина на роскошной вывеске у входа в неприметный полуподвал. Дверь им открыл неприступного вида швейцар, но, разглядев их, он расплылся в любезной улыбке. Видимо, внешний вид Андрея и Нины соответствовал его предствлениям о респектабельности посетителей.

Они переступили порог, и ноги утонули в пушистом ворсе светлого ковра. Душистое тепло, красивый интерьер, мягкие звуки музыки — все радовало глаз и слух. В углу небольшого уютного зала на черной поверхности рояля отражались горящие свечи, звучала прекрасная пьеса в исполнении молодого пианиста и хорошо известного в музыкальном мире саксофониста.

Андрей повел Нину к столику у окна. Никогда не бывавшую в подобных местах Нину приятно поразило, что на столе, покрытом белоснежной хрустящей скатертью, стояла ваза с фруктами и две бутылки вина, сухого и сладкого. К ним тут же подскочил официант, молодой человек с преувеличенно-интеллигентным видом в круглых очках в металлической оправе.

«Наверное, какой-нибудь недоучившийся филолог, — подумала Нина, — может, и мне тоже пойти в официантки? Да я на одних чаевых себе состояние сделаю».