— Значит, он хотел ее смерти за то, что она выставила его на посмешище? Но он ведь сам не стал бы ее убивать?

— Нет. Не представляю себе, чтобы он начинил стрихнином ее любимые мускусные дыни. Сай был слишком слабонервным, чтобы применить насилие. И он не стал бы пачкать руки, в фигуральном смысле. Он был джентльменом, он сам никогда не совершал дурных, грязных поступков.

— Значит, у него под рукой оказался кто-то, кто сделал это за него.

— Постоянно.

— Кого из своих знакомых он мог для этого использовать? — спросил я.

Мне показалось, она знала, кого. Но не хотела говорить.

— Как насчет Микки Ло Трильо?

— Нет.

— Почему «нет»?

— Потому что, если бы это сделал Микки или кто-нибудь из его молодцов, портрет Линдси Киф на этой неделе появился бы на обложке журнала «Пипл» с красивой надписью «1957–1989» поверх ее бюста, а Сай снимал бы себе «Звездную ночь» с Николя Монтелеоне и Кэтрин Пурель в главных ролях.

Я сказал ей, что она не права, что непогрешимая репутация парней из «Козы ностры» — это всего лишь миф, а на деле они в массе своей такое сборище недоумков, что на их фоне и ФБР смотрится приличной компанией.

Она сказала, что тоже читала книги и наслышана о мафиозных идиотах, подтверженных социопатии, которые не смогли реализовать себя в легитимном мире. Но Микки хорошо соображает, и, получи он соответствующее образование, он спокойно смог бы замещать шефа ФБР.

Я сказал ей, что она тупица и дура, а она улыбнулась и возразила: вовсе нет.

Мне нужно было пойти в кухню, позвонить Ляжки в управление, но мне не хотелось уходить от Бонни. Мне так нравилось смотреть на нее — особенно в моей майке, застиранной до такой степени, что она стала почти прозрачной. Вдобавок я подумал, что стоит мне выйти из комнаты, как она немедленно уляжется на пол и начнет разминать ноги на моем проигрывателе, так что я воспользовался телефоном на тумбочке. От Робби, отправившегося в лабораторию в Уерчестер, не поступало никаких известий. И никаких следов Микки: его не было дома, в пятнадцатикомнатной квартире в Глен Коув, что в Насау Каунти, не было его и в квартире Терри Нуна в Куинсе, не было его и в клубе «Сыновья Палермо» в Литл Итали. Я спросил: а как насчет бара в районе мясников, где он постоянно ошивается, «У Рози»? Ляжки ответил: я спросил у бармена, нет ли там Микки Ло Трильо, и он спросил: Микки какого?

— «У Рози»? — повторила Бонни, когда я повесил трубку. — Я что-то слышала про это место.

Она сняла трубку, позвонила в справочное и спросила телефон бара «У Рози» на Девятой авеню. Потом набрала номер и спросила Майкла Ло Трильо. Я сокрушенно покачал головой: мол, дохлый, номер. Она услышала тот же вопрос, что и Ляжки: «Микки какого?» Но она окоротила отвечавшего: «Вы, может быть, не знаете мистера Ло Трильо, — заявила она в трубку, — но он ваш постоянный посетитель». Голос у нее был повелительный, властный, так умеют говорить опытные копы. «Потрудитесь передать ему мое сообщение. Скажите ему, что Бонни Спенсер — С-п-е-н-с-е-р — звонила и сказала, что срочно хотела бы с ним поговорить». Она дала ему мой телефон и повесила трубку.

— Удачи тебе, — сказал я.

— Спасибо.

Я сказал ей, что собираюсь отправиться на съемочную площадку в Ист-Хэмптон и «нажать» на Линдси, чтобы она помогла выяснить пару темных моментов. Я принялся ранжировать дела по степени важности, как вдруг зазвонил телефон. Я сразу узнал этот голос — густой, напористый.

— Дайте мне миссис Спенсер, — приказал голос.

Я передал трубку Бонни.

— Майкл? — Пауза. — Нормально. — Пауза. — Я тоже по тебе скучала.

Я подошел к ней и прижался ухом к трубке, рядом с ее ухом.

— На самом деле, — продолжала она, — все не так уж нормально.

— А что случилось, Бонита?

— Я оказалась главным подозреваемым по делу Сая Спенсера.

— Что?

— Уже заготовлен ордер на мой арест.

Микки засмеялся. Но не довольно, а недоверчиво.

— Это настолько глупо, что даже обычная глупость на фоне этого выглядит как здравое суждение.

— Я знаю. Но давай-ка, Майк, я расскажу тебе все по порядку.

— Не хочешь — не рассказывай.

— Понятно. Но, видишь ли, я в некотором роде снова начала поддерживать с ним отношения. И полиция выяснила, что я находилась в его доме незадолго до его гибели. И мы отнюдь не сидели внизу, попивая чаек. Так что у них есть эта улика из спальни и вдобавок теория о том, что Сай не то послал меня, не то отказал мне со сценарием, и я его застрелила. Это еще одна проблема. Им известно, что я умею стрелять из винтовки.

— Чем я могу помочь? — спросил Микки. — Проси чего хочешь. Ты знаешь. Хочешь, отыщу для тебя милое тихое местечко, где тебя никто не найдет? Денег хочешь? Хочешь, я… Слушай, я никогда так с тобой не разговаривал, но ситуация уж больно нестандартная. Хочешь, скажу волшебное слово, и малышка Бонита исчезнет? Скажи. Ты славная девочка, ты истинная леди, и ты была дружна с моей Терри.

— Терри — прекрасная женщина, — сказала Бонни. Я просто балдел от этого разговора. — Тебе очень с ней повезло.

— Спасибо, — растрогался Толстяк Микки. — Я говорю ей, что она для меня слишком хороша, но она не верит.

— Майкл, я объясню тебе, что я собираюсь сделать, а ты не стесняйся, если не сможешь мне помочь. Так и скажи: «нет». Ты меня знаешь, со мной церемониться не нужно.

— Я слушаю тебя.

— Следователем по этому делу назначен Стивен Бреди.

— Я встречался с ним.

— Он на моей стороне. Он пытается мне помочь.

В трубке образовалась длинная пауза. Микки взвешивал все альтернативы, в том числе, не переоценила ли малышка Бонита его умственные способности. Но он ей доверял. Ему ничего не оставалось делать, и он спросил:

— С чего ты решила, что он на твоей стороне?

— Он знает, что версия со мной шита белыми нитками, и думает, что мы можем построить более правдоподобную.

Молчание.

— К тому же он в меня влюблен.

Я отпрыгнул от телефона и уставился на нее во все глаза. Она невозмутимо продолжала разговор, поэтому я снова припал к трубке и стал слушать дальше.

— В тебя влюбился коп?

— Я так думаю. Я объясню, что мне от тебя нужно, а ты реши, сможешь ли ты мне помочь. Я хочу, чтобы ты с ним поговорил. Где ты скажешь. Ему кажется, что ты можешь припомнить кое-что ускользнувшее из твоей памяти, когда вы с ним беседовали в прошлый раз.

Микки снова недоверчиво хрюкнул.

— Он поклялся, что это нигде не будет фиксироваться.

Я сжал ее плечо, покачал головой, но она продолжала говорить.

— Если ты считаешь, что это каким-либо образом может тебя скомпрометировать, можешь отказаться. Я знаю, что это такое, когда тебя преследует полиция, и я вовсе не желаю этого ни тебе, ни Терри, ни твоей семье. Это сущий кошмар.

— Где ты сейчас, Бонита? Скажи правду.

— Он меня прячет, Майкл, я не могу сказать тебе, где.

— Скажи ему, что я встречусь с ним в ресторане «Золотой берег» на Северном бульваре в Манхэссете, через час.

Я замотал головой и изобразил нечто напоминающее жест рыбака, рассказывающего о размере пойманной им рыбы.

— Думаю, что за час он туда не доберется, — сказала она.

— Тогда через полтора часа. Скажи ему, что мы можем встретиться на автостоянке. Пусть выйдет из машины, отойдет от нее и просто ждет меня там. Поняла?

— Спасибо, — сказала Бонни. — Не скажу, что навечно твоя должница. Но, Майкл, я благодарна тебе от всей души.

— Я знаю, Бонита.

— Я в тебя влюблен? — спросил я.

— Мне же нужно было ему хоть что-то сказать.

— Ты действительно думаешь, что я тебя люблю?

— Да. Но это ничего не означает. Ты же решил, что тебе нужна жизнь в уютном домике, с конопатыми детишками, вечеринками на стриженом газончике и половыми сношениями по субботам, воскресеньям и средам. Профилактическое лекарство, которое нужно принимать от желания совершать в жизни глупости. По-моему, ты убедил себя, что страсть обитает в темных уголках человеческой натуры и для тебя может оказаться слишком опасной. Что же, может, ты и прав. Посмотри, как я живу. Эко страсть меня скрутила! Что мне предъявить по сорока пяти годам непротивления страсти? Единственный фильм, о котором никто и не вспоминает, и ордер на арест за убийство. Так что, наверное, ты сделал правильный выбор. Что я могу тебе предложить? Две перетянутые фаллопиевы трубы и беспричинный смех? Так что выкинь из головы эту ерунду про любовь. Я просто обезумела от ситуации и ничего не соображаю. Не раздумывай: она само совершенство. Бери ее в охапку и женись. Mazel tovl [41].