Святой и бог.«Святой — это прежде всего „ не“» Флоренского значит, что святость вид инакости, ср. «das Ganz andere», священное по Рудольфу Отто. От инакости святого его связь с красным цветом и с ростом (см. Святость 1 Топорова, с. 441 слл.) — как у дурака, и между ними юродивый, «святой дурак»; к «эксцентричности» юродивого см. Сыркин, Спуст, возн ., 3. А «система из людей и бога», τò σξστŋμα τò `εζ àνθρ'ωπων καì θεον (Арриан, Беседы Эпиктета , 1.9.4), соответствует русской формуле мир да Бог,«выражающей идею высшего согласия, гармонии, равновесия, блага (характерно, что с этой формулой, между прочим, обращаются с поздравлением к новобрачным)» — Топоров, Мир и воля , с. 44. Перед Богом все равны,друзья и враги, свои и чужие, я и другие: Друг по/обо друге, а Бог по/обо всех,т. е. печется, или Всяк за своих стоит, а один Бог за всехили Всяк про себя, а Господь про всех(ПРН, с. 39, 35 и 610).

Заморышек.Включение иного в число, мена типа числом происходит в сказке про Заморышка (НРС, 105). Вот начало сказки:

Здесь, как в анекдоте про девятых людей,две точки зрения, со стороны в «ихней» деревне 41 двор, но для самого старика, «обошедшего все дворы», кроме своего, их 40, заведомо круглое число. Из своего-то, заведомо сверхполного 41-ого яйца — приходит догадка — и родился у старика со старухой неудачный мальчик по прозванию Заморышек: свое-иное не в счет и безымянно. «Сорок молодцев в поле возятся, а Заморышек дома управляется», но дальше этот Заморышек по-богатырски ловит морскую кобылицу, которая пожрала один из 40 смётанных его братьями стогов сена. Он пригоняет домой 41 жеребенка кобылицы, ее награду, и говорит: «Здорóво, братцы! Теперь у всех у нас», т. е. у каждого, «по коню есть; поедемте невест себе искать.» Отроду иной, герой впервые сам через попарное соотнесение «всех нас» с морскими конями вошел в число. Именно однородные, составившие круглое число братья способны долго искать по белому свету 41 невесту от одной матери (однородных невест) и заехать за тридевять земельк бабе-яге, у которой как раз 41 дочь. Братья справляют свадьбу, ночью баба-яга пытается их погубить, а губит своих дочерей, головы дочерей попадают на спицы — число не названо — кругом стены (палаты бабы-яги обведены стеной) вместо голов братьев. Круглость числа, необходимую в пути, ведь «В дороге и отец сыну товарищ», то есть должен помогать (ПРН, с. 275, 775 и 834) как брат, как равный, тем более необходимую за три девятью землями, в ином месте, сообщили братьям кони, а поддерживают эту нестойкую круглость 41 столб у ворот бабы-яги, 41 ее дочь и столько же, наверно, спиц кругомстены. Сперва спиц не было, был 41 железный столб у ворот и братья привязали к столбам коней, но когда дело дошло до голов, появились железные же спицы, числом 41, если это бывшие столбы. Такие переделки на ходу встречаются в сказках, а слово кругомподтверждает, что спиц столько; 41 внутри сказки круглоечисло, поэтому 40 неполное. Случай с шестами, спицами или тычинками для голов у дома вредителя, как и задача на узнание, требует круглого числа (чтобы самих жертв было К—1, положенное вредителю неполное число), и его круглость наглядно сказывается в расположении спиц вокруг дома. Устойчивый тип числа похож на главное значение слова, неустойчивый на неглавное: 41 сверхполное взято готовым, а 41 круглое сложилось внутри сказки, там оно и остается.

Круглое 40 и круглое 41. Мену типа числом я определяю меной точки зрения считающего на предмет счета (о «точках зрения» см. Поэтику комп. Б. Успенского и В. Федоров, Поэт, реальн .). Правда, сказочник легко перемежает точки зрения на число, но не в таких включениях и исключениях дело. Еще раз обратимся к началу сказки про Заморышка: «„--Поди-ка по деревне, собери с каждогодвора по яичку и посади на теяйца клушку--“ Старик воротился в деревню; в ихнейдеревне был сорок одиндвор» — это точка зрения постороннего; «вот он обошел вседворы, собрал с каждогопо яичку» — а это старика — «и посадил клушку на сорок однояйцо. Прошло две недели, смотрит старик, смотрит и старуха, — а из техяичек народились мальчики» — посторонний; « сороккрепких, здоровеньких, а одинне удался — хил да слаб! Стал старик давать мальчикам имена; всемдал, а последнемуне достало имени.--» — старик. Здесь сосуществуют две точки зрения и нет мены типа, круглое для постороннего число 41 лишь названо со стороны, раньше чем оно для самого старика с его круглым 40 успело сложиться. Единственная мена типа в сказке происходит дальше, когда Заморышек впервые сам входит в число, попарно соотнося «всех нас» с морскими конями. Попарное соотнесение это простейший счет. Первоначально считатьэто с-равнивать четами,попарно, ср. сочетать,а нечетныйэто неидущий в с- чет— СРНГ 21, с. 207. Включение-невключение в счет по Томасу Манну, Иосиф и его братья , 4.7, гл. Их семьдесят .

Тридевять. К обороту за тридевять земельсм. О. Кузнецова в Неизв. изв ., с. 58–62. Усиленное утроением круглое число тридевять— ср. τρìς `εννε'α в Илиаде, 16.785, или латышское trejdeviņi «трижды девять», т. е. «очень много», — часто встречается в заговорах, например Великор. закл ., 14 (в закрепке), 28 (вместе с круглыми 12 и 70) и 43. Сюда же тридевя(т)из новгородской берестяной грамоты 715, см. А. Зализняк, Загов. текст . Дальнейшее усиление: Запру я этот заговор тридевяти-треми замками, тридевяти-треми ключами--( Великор. закл ., 211) — это 9×3×3 показывает, что устойчиво круглое 9 и само есть трижды три, а счет девятками, давший поверье про девятый вал(об этом выражении см. Б. Богородский в СРЛ-80, с. 112—20), происходит от архаичного счета тройками, давшего треволнениепо образцу греческого τρικνμíα. А неназванное место за тридевятьюземлями, куда заехал Заморышек и его братья и где живет злая баба-яга, это иное тридесятоецарство, ср. в другой сказке (НРС, 139) —заехали за тридевять земель в тридесятое царство, в иншеегосударство--или в заговоре (Великор. закл., 120)  — отгони злую лихоманку за тридевять земель, в тридесятое пустоецарство--.За круглым 27, утроенной девяткой, здесь следует сверхполное 30, утроенная десятка. Нашелся считатель, который избавился от скачка через две единицы, заменив таблицу умножения бухгалтерскими счетами: тридевятьпо Б. Виленчику в РР, 1981, № 4, с. 157 сл., обозначает 3 десятка да 9 единиц, итого 39, а тридесять— 3 десятка да 10 единиц, итого 40. Несмотря на одобрительный отзыв И. Добродомова (там же, с. 158), эта «новая теория» — у нее, кстати, есть старый предшественник Бестужев-Марлинский: «Так не хочешь ли, братец любезный, чтоб я--отдал мою дочь за человека, у которого нет тридевятиснопов для брачной постели--» с примечанием «Постель стлалась на тридцати девятиснопах разного жита--» ( Роман и Ольга , 1) — служит примером того, как не надо толковать фольклорные числа. Насильное уточнение глубокого потеряло магический множитель 3, ср. заговорное трисветлое царство--и среди того трисветлого царства--трисветлые великие светлицы солнечные( Великор. закл ., 299), сюда же свѣтлое и тресвѣтлое слънцеиз плача Ярославны в Слове о полку Игореве, потеряло счет девятками и инакость тридесятого.Отрицает счет девятками А. Шустов в РР, 1998, № 2, с. 120–27.