Цицибан Поручио Цицибан Своjоj льуби на диван: «Не брижи се ни стараj, Дивно сам ти закопан Меħ¸' планинам' стрмоглав — Оħе силом сваки дан Ил' ме оħе на mмегдан!» [503] Цицибан Передал Цицибан Своей возлюбленной сообщение: «Не беспокойся, не заботься, Я прекрасно устроился Между горами головой вниз — Хотят меня силой каждый день Или вызывают на поединок!» Уморио кон¸а Ударио Кури-бан На звиждало, п…н град. Уз бедем се наслони, А бисаке прислони, У град кон¸а угони. ħера више, наниже, Трчеħ' кон¸а умори, Кон¸у силу саломи: Трудан на двор изиħ¸е, А дно граду не виħ¸е [504]. Уморил коня Напал Хуи-бан На свистульку, п…н город. К стене прижался И мешки прислонил, В город коня вогнал. Гонит выше, ниже, В гонке коня уморил, Коню силу надломил: Усталый во двор вышел, А край города не увидел. Чобаница Девоjка jе cвoje овце пасла, Претерала преко париш мога, Отерала у гopy jeбeнy, Натерала на' ти моj на воду. Док су овце пландовале, Oдceклa je глоħ¸'ову батину, Уловила поjеш овог зеца, Па скувала покус' ову чорбу И варила прогул' oвajaja [505]. Пастушка Девушка своих овец пасла, Перегнала через хребет моего, Угнала в лес е…й, Пригнала моего к воде. Пока овцы отдыхали, Отрезала, поглодай, этот прут, Поймала, поешь, этого зайца Да сготовила, попробуй, этот суп И варила, проглоти, эти яйца. Рассматривая формальные признаки фольклорных жанров текста-абсурда, нельзя обойти вниманием широко для них распространенный прием шифровки смысла, а именно, заумь (для фольклорных текстов — это бессмысленный набор непонятных, искаженных слов). Заумь функционирует в различных жанрах фольклорных текстов: в лечебных и любовных заговорах, апокрифических молитвах, загадках, детских считалках, эротических и обрядовых песнях. Заумная речь может оформляться как повторение групп звуков, содержащих фиксированные сочетания согласных или гласных, которые, варьируясь, проходят через весь текст [506]. Например, болгарский заговор от укуса змеи: «Сарандара, сарандара, марандара, марандара»; хорватский девичий заговор на любовь: «Ja djelsun, ja gebersun, ja batersun, ja divani deli olsun» [507], типичная южнославянская загадка, имеющая русские, белорусские, польские аналоги: Шило вило мотовило, испод неба проходило; влашки говорило, арбанаски заносило,соответственно в русском: Шитовило-мотовило по-немецки говорило, по-испански лепетало,с различными отгадками — Ласточка, Журавль, Пчела и т. д [508]Отметим также, что заумь часто характеризует речь мифологических персонажей в приводимых выше быличках: при встрече с ними рассказчик примечает не только чужеродный облик их одежды, костюма, но и замысловатую, бессмысленную, непонятную речь, основанную либо на передразнивании человека, либо на глоссалии (т. е. искаженном использовании слов другого языка). Заумь здесь — знак потустороннего мира.
3. Среди множества фольклорных текстов абсурдного характера, сознательно создаваемых носителями традиции с какой-либо целью, особо выделяются магические заклинания, которые проговариваются с целью магической защиты людей от вредоносного воздействия природных сил и мифических персонажей. В этих текстах могут применяться исключительно формальные приемы создания «бессмыслицы» (упомянутые выше заумь, глоссалия), однако не менее часто используется описание невозможной в реальности ситуации. Фольклорным сознанием выбирается такое событие, которое рушит, ломает традиционную в народном восприятии картину мира. Предполагается, что описание этого события через фольклорный текст способно изменить нежелательно складывающийся порядок вещей в природе. Поэтому такие тексты абсурдного характера проговариваются с целью предотвращения нежелательных происшествий в жизни села. Заклинания могут начинаться обращением к утопленникам и висельникам с просьбой отвести градоносную тучу в другое место. Затем следует своего рода упреждающее пояснение о том, что рассказ пойдет о «чуде» (иногда сообщение о «чуде» вставляется посреди текста), а далее следует перечисление ситуаций невозг можного — «чуда» («девочка семи лет родила семикилограммового ребенка»; «пеленками покрыла все поле» и т. д.). Например, текст из западной Сербии (Драгачево): О, каже, таj-таj, каже, Доjавило се чудо на чудо, Дjевоjка седмакиньа у седам година Диjете родила од седам кила. Сво полье пеленама покрила, Jaчи наш Жероньа, него ваш Бjелоньа'. О, (имя утопленника), Откликнулось чудо на чудо, Девушка седьмая в семье в семь лет Родила ребенка семи килограмм, Все поле пеленками покрыла; Сильнее наш Серый (вол), чем ваш Белый (вол) [509]. Или с более настойчивым призывом «повернуть волов (тучи)» и не пускать их в поле: …седмакшьа у седам година Диjете родила од седам кила Сво полье пеленама прекрила. Десило се чудо веħе, него што jе. Враги говеда у твojy планину, Не дaj у нашу льетину. …седьмая в семье девушка в семь лет родила ребенка семи килограмм, все поле пеленками покрыла. Случилось чудо большее, чем существует. Верни волов на свою гору, Не пускай на наш урожай [510]. вернуться Там же: 280; см. также Krauss 1904. |