Наконец она увидела его. Ральф стоял у окна, любуясь миллионами огней огромного города. Он был так красив, что у нее мурашки побежали по спине, а сердце застучало, как молот по наковальне.

Ральф обернулся, словно почувствовав, что она пришла, хотя Дороти стояла в дверях, не шевелясь. Дороти смотрела на выражение его лица, пока его глаза скользили по ее телу. Ей казалось, этот взгляд сжигает ее заживо. Вдруг его суровые черты смягчились, и он улыбнулся: чувственные губы медленно растянулись в улыбку, вернувшую Дороти жизнь.

Во всем мире остались только он и она. Как будто все погрузилось во тьму, и только один прожектор был направлен на него так, что Дороти было видно малейшее изменение этого гордого, но такого открытого и доброго лица. Она не заметила, как из-за столика недалеко от нее поднялся молодой человек и, что-то быстро шепнув своему соседу, направился прямо к ней. С улыбкой опытного ловеласа он приблизился почти вплотную к Дороти.

- Разрешите представиться, очаровательница, меня зовут Патрик Роуст.

Дороти не сразу поняла, откуда исходит этот голос. Разве здесь был еще кто-то, кроме них? Она медленно перевела взгляд и увидела перед собой молодого человека, что-то говорившего ей.

- Простите? - переспросила она.

- Мы с другом хотели бы пригласить вас за наш столик. Вы не возражаете? - Он вопросительно смотрел на нее.

Только сейчас Дороти вспомнила, где находится.

- Нет, я не могу…

- Пожалуйста, не откажите нам в этом счастье. Такая девушка не должна провести вечер одна.

- Действительно, такая девушка не может быть одна, - раздался низкий, напряженный голос.

Дороти вздрогнула. Ральф стоял в двух шагах от них. Он казался совершенно спокойным, только черные глаза сверкали огнем ревности.

- Она со мной. - Он протянул ей руку.

Дороти взяла его под локоть, и они направились к маленькому столику на двоих у окна. Они шли через весь зал, и, чувствуя рядом надежную опору, Дороти ощутила, что теперь она царица этого богатого, привилегированного мира. Теперь ничего не случится: не сломается каблук, не выпадет сумочка из неловких рук, потому что рядом Ральф Аттенборо, ее любимый мужчина. Сильный, уверенный в себе. Мечта ее жизни.

Они подошли к столику.

- Ты божественна, дорогая. - Он повернул ее к себе лицом. - Дай взглянуть на тебя еще раз.

Эти слова, произнесенные низким, гипнотическим голосом, должны были еще больше смутить ее, но этого не произошло. Они зажгли огонь в крови, заставили ее тело млеть, перенесли ее обратно в мир фантазий. Она послушно стояла, но, подчиняясь его воле, она впервые в жизни почувствовала свою собственную власть.

Власть женщины над мужчиной. Как завороженный, он смотрел на нее. На секунду его глаза томно закрывались, и снова - взмах густых, длинных ресниц, блеск жгучих глаз, так явно говоривший о его безумном желании заключить ее в свои объятия, упиться ее неземной красотой.

В эту минуту Дороти была воплощением женственности. Взгляд мужчины, страстно желающего ее, волнующий шорох ее роскошного платья, уверенность в том, что она действительно красавица, все это впервые в жизни заставило ее почувствовать, что она уникальна, особенна, что она - женщина, загадочная и желанная, повелительница мужских сердец! И когда их руки соприкоснулись, она перестала слышать стук своего сердца. Оно остановилось и упало куда-то в самые сокровенные глубины ее души.

Словно электрический заряд пробежал по ее телу. Его теплая ладонь говорила ей, что она играет с огнем.

- Не верь никому, кто скажет, что ты не само совершенство! - Ральф поцеловал ее руку.

Он залюбовался ее изумрудными глазами, сияющими счастьем, белоснежной кожей, легким румянцем на щеках, тонкой шеей, украшенной золотой цепочкой… и сдался.

Он осыплет ее драгоценностями: изумрудами и брильянтами, достойными этого божественного тела. Украсит ими ее дивную шею, тонкие запястья, купит самые дорогие перстни, которые подчеркнут изящество ее пальцев. Дороти, единственная, кто никогда ничего у него не просил, будет утопать в роскоши. Она станет его женщиной!

Кровь стучала в висках. Он взял ее холодную руку и поднес к щеке. Ее длинные пальцы затрепетали и стали робко поглаживать его кожу.

В душе Ральфа поднялась буря. Да! В эту минуту она была его женщина. Он чувствовал это по тому, как нежно ее пальцы скользили по его лицу, видел в ее томном взгляде. Об этом говорили ее чувственные, слегка влажные губы. Они разомкнулись, призывая к поцелую. И он бы не смог устоять перед таким искушением, если бы за ними не следило столько любопытных глаз. Больше всего на свете он хотел, чтобы они сейчас были одни.

Его отрезвило негромкое покашливание подошедшего официанта, который уже в течение пяти минут терпеливо наблюдал за молчаливой сценой. Он поставил на стол шампанское во льду.

- Уже можно подавать салаты? - вежливо спросил он, когда Дороти и Ральф сели на свои места.

- Да, пожалуйста. - Ральф сам не знал, как смог выжать из себя эти слова, да еще таким спокойным голосом.

Когда официант удалился, Ральф снова посмотрел на Дороти. Он вспомнил, как к ней подошел этот молодчик, и в душе поднялась буря. Он не ожидал, что повышенное внимание мужчин к ней вызовет в нем такую ревность.

- Ты пользуешься успехом.

- Разве? - спросила Дороти, слегка порозовев от удовольствия.

- Конечно. Когда я вел тебя к столику, на нас все смотрели. Я видел, что мне завидовали.

- Наверное, мне тоже. - Этот неожиданный комплимент заставил Ральфа посмотреть на нее более внимательно.

Он взглянул в ее изумрудные глаза, пытаясь проникнуть в их чарующую глубину.

Что скрывалось за этими словами? Все эти дни он был настолько поглощен своими чувствами к Дороти, что даже не задумывался о том, что она чувствует к нему. Что подвигло ее тогда отдаться ему? Просто порыв, прихоть истосковавшегося по ласке тела? Или это было чувство? Насколько он важен для нее? Он должен был узнать ответ!

В эту минуту принесли первое блюдо. Им разлили шампанское в бокалы. Ральф поднял свой бокал.

- За тебя, дорогая.

Дороти пригубила шампанское, смакуя его сладковатый и очень приятный вкус. Ей было жарко. Он чуть было не поцеловал ее. Неужели ее фантазии станут реальностью? Она действительно сидела с ним, как его женщина. Не менее красивая, чем он. Равная ему во всех отношениях. Только настоящая светская львица не молчала бы, как будто язык проглотила, подумала она. Она наверняка бы знала, о чем поговорить. Она была бы совершенно расслаблена, спокойна и загадочна. Дороти напряженно подыскивала тему для разговора.

- Я была в Оттаве всего один раз, и то мало помню, потому что мне было девять лет. Я ничего не знаю о нашей столице. Ты знаешь гораздо больше, хотя живешь дальше.

Ей показалось, что слова звучали нелепо. Она покраснела. Глубоко разочарованная столь неудачным началом, она быстро допила остаток шампанского.

- Когда-нибудь я с удовольствием проведу для тебя экскурсию по всем замечательным местам здесь, - отозвался Ральф.

Дороти стало легче. Им принесли телятину в сладком соусе. Только сейчас она почувствовала, насколько голодна. Волнения и переживания забрали у нее все силы. Она положила в рот маленький кусочек. Никогда она не пробовала ничего более изумительного. Ральф подлил ей еще шампанского. Пока они ели главное блюдо, он рассказывал ей историю столицы. Его интеллект и кругозор поразили ее. Слушать его было одно удовольствие.

Время от времени этот низкий, сексуальный голос начинал будить ее фантазию. Она ловила себя на том, как сильно ей хотелось снова слиться с ним в экстазе. Она представила, как их разгоряченные тела переплетаются, достигая высшего наслаждения. Она до боли хотела его. Стыд не давал ей поднять на него глаза.

- Дороти, - обратился он к ней. Она взглянула на него и изумилась. Никогда прежде она не видела у него такого выражения лица. Оно было непривычно бледно, и тихая грусть светилась в черных глазах. - Я всегда думал, что кроме мира, в котором я живу, больше ничего нет. Благополучная жизнь, успешный бизнес, дорогие отели, машины. Дорогие женщины. - Ральф сделал небольшую паузу. - Но теперь я понял, как ошибался. Ты открыла мне свой мир, в котором жизнь намного тяжелее, но в котором знают, что такое доброта, забота о ближних, душевная теплота.