Люсьен был в  сексуальных шортах ниже колена. Они подчеркивали его стройное атлетическое тело: узкие бедра, широкая спина и плечи, накачанная грудь и кубики пресса, сильные загорелые руки… Ах! Любовалась бы и любовалась! На карманах поблескивали металлические пуговицы, вшитые для декора массивные молнии, а снизу  болтались завязанные шнурки, касаясь кучерявых светлых волос на икрах. Наконец-то самолет удачно приземлился, и Елисей, все еще меня не замечая, взобрался к Люсьену на спину, и, управляя своим красным вертолетом с большими круглыми глазами, пытался озвучить рев мотора, при этом постоянно хихикая. Со стороны приятно было за ними наблюдать: они оба веселились, как дети!

 — Меня к себе примите! – я нарушила их идиллию.

 — Мамичка! – моё маленькое солнышко с распростертыми объятьями кинулось мне на встречу.

 — Валенсия, – Люсьен, струшивая песок, за миг тоже оказался рядом.

 Я смотрела в их лица. Глаза: такие чистые озорные у Елисея, и соблазнительные у моего «сладкого греха» – Люсьена Дюжесиль. Улыбки: нежная и радостная у сына, счастливая и обворожительная у  «завоевателя моего сердца». Они оба целовали меня, не соперничая, по очереди, и я отвечала им крепкими объятиями и звездопадом самых горячих поцелуев!

 — Мамичка, а почему ты была не с нами тогда на речке? – спросил Елисейка, обнимая меня крепко за шею, как маленький жучок, который вцепился в листочек, чтобы не упасть вниз.

 — Меня с собой не взяли дяди-водолазы, – ответила я, щелкнув по маленькому носику пальцем. – А тебе было не сильно страшно под водой?

 Люсьен забрал Елисея с моих рук, но мы все равно стояли рядом: Люсьен одной рукой обнимал меня, другой держал малыша, а я обнимала их обоих.

 — Сначала я испугался, но потом мне даже понравилось, – ответил ребенок, хлопая в ладоши. – Мы плавали в подводной лодке! – он четко произносил слова, что у меня было такое чувство, что мы не виделись целый год.

 — А если бы вы знали, как страшно было мне, когда вы стали уходить под воду. Я очень-очень боялась, что вы на самом деле тонете. Даже больше, – я не сдержала нахлынувших слез, Люсьен нежно целовал меня в висок, поглаживая рукой по спине. – Я ныряла за вами, хотела найти, спасти, поднять на поверхность. Но вас нигде не было. Я думала, что потеряла вас навсегда.

 — Все, любимая, не плач, не вспоминай о грустном. Мы же все-таки живы, – Люсьен прижал меня к себе крепче. – Теперь мы никогда не расстанемся.

 — А как же папа? – неожиданно Елисей вспомнил о Паулине. Хотя, что в этом удивительного? Паулин родной отец моего сына.

 — Малыш, твой папа совершил очень нехороший поступок, и даже не один, и за это государство его наказало лишением свободы. Ты теперь увидишь папу нескоро, потому что его не выпускают на улицу – он наказан. 

 — Его поставили в угол? – спросил Елисей,  делая удивленное лицо.

 — Да, и стоять ему там придется долго, – ответила я, вытирая слезы, все еще вспоминая ту ужасную историю на реке, и электронные файлы, о которых я так и не рассказала Екатерине Степановне, сделав вид, что ничего не нашла.

 — А пока папа стоит в углу, Люсьен будет вместо него? – маленькая почемучка стала задавать слишком много вопросов.

 — Да, малыш. А ты не хочешь погулять в песочнице? 

 Люсьен опустил его вниз, и Елисей побежал собирать игрушки, разговаривая сам с собой. А я достала из сумочки ксерокопию решения суда о разводе, где черным по белому было написано:

 — Я уже почти свободна! Смотри, – и протянула Люсьену листок.

 Он пробежал по нему глазами:

 — Значит, через месяц мы сможем подать заявления в загс! Надеюсь, Валенсия Викторовна, вы еще не передумали связать свою судьбу с несчастным поэтом, потерявшим покой и сон из-за ваших колдовских глаз и огненно рыжих волос?! – его руки страстно скользили по моей спине, а горячее дыхание обжигало губы.

 — Поцелуй же меня, околдованный принц, не томи ожиданием, ты же знаешь, как сильно я тебя люблю.

 Не успела я договорить, как упругие пухлые губы нежно коснулись приоткрытого рта. Мелкая дрожь пробежала по телу. Это так сладко – целоваться с любимым человеком! Люсьен ласково затрагивал языком мои губы. Сначала ненастойчиво, будто несмело, но с каждой секундой его поцелуи становился все ярче, как фейерверк в ночном небе. В нем закипала страсть, и я это чувствовала! Дав волю рукам, я сжимала его крепкую сильную грудь, осторожно, стараясь не оставлять отметин острыми ногтями.  Люсьен крепко прижимал меня к себе, так что я обо всем забывала.

 Но, все-таки приоткрыв глаза на миг после очередного поцелуя, я резко встрепенулась, как птица, которую неожиданно что-то встревожило.

 — Это что за сирена-искусительница?

 За невысоким забором молодая соседка в бикини развешивала мокрое бельё, пластично нагибаясь к лежащему у ног тазику со стиркой. Я не видела её лица, но, судя по фигуре, соседка была моего возраста, и отличалась «аппетитными» параметрами.

 — А! Дашка, – ответил Люсьен, мельком бросив взгляд в сторону. –  Соседка твоей подруги Ирины. Именно у неё был ключ от дома. Любезная хохлушка,  – ответил Люсьен, пристально глядя мне в глаза и улыбаясь, точно читал мои мысли.

 — Она всегда ходит голая? Даже после дождя?

 — Ха-ха, – Люсьен рассмеялся, и эта Дашка искоса посмотрела в нашу сторону, блеснув огоньками черных глаз. – Ты что ревнуешь, моя прекрасная Миледи?! Ты единственная! Самая-самая! Неповторимая! И я тебя люблю! – его руки подхватили меня, и я закружилась в воздухе, как на карусели. Я радостно смеялась, обвивая руками напряженную шею Люсьена.

 Соседка, развесив белье, скрылась за зеленым садом. Я и думать о ней перестала, когда рядом со мной был желанный мужчина, по ласкам которого я ужасно соскучилась…

 Елисей тихонько посапывал под моим крылышком. Дневной свет ему вовсе не мешал крепко засыпать и в садике, и дома, и в незнакомой обстановке. Мой маленький ангелочек засыпал по расписанию.

 В дверном проеме появилась фигура Люсьена. Он ждал меня. Его светло-пшеничные волосы были влажными от вновь начавшегося дождя. С волнистых завитков падали холодные капельки воды, а серые глаза  излучали тепло.

 Осторожно встав с мягкой прогибающейся кровати, я пошла ему на встречу, слегка покачивая бедрами, скрытыми под тонким халатиком. За нами тихо захлопнулась дверь. Люсьен прижал меня в стене, покрывая шею и плечи ненасытными поцелуями. Запах его тела и все тот же аромат муската и фиалки возбуждали. Легкий халатик невесомым перышком упал к ногам, открывая обезумевшим от желания глазам Люсьена черное кружевное белье. От прикосновений его сильных и одновременно нежных рук у меня пошли мурашки по коже. Люсьен провел горячими ладонями по плечам, предплечьям, стараясь согреть. Он страстно массировал жаждущую ласки кожу. Я ощущала его напряжение, нетерпеливое желание овладевало нашими телами. Неистовые потоки флюидов страсти увлекали нас в бурлящий водоворот чувств. Я уже была готова к любовным утехам, но Люсьен вдруг отстранился.

 — Секундочку, – он, тяжело дыша, включил магнитофон, и атмосфера любви и желания тихими, но особыми музыкальными вибрациями, окунала нас еще глубже в потоки интима и сближения. Под чарующие ноты «Enigma», пропитанными чувственностью, его рука вновь легла мне на талию.

 Очередной прилив любовных сил я ощутила, когда уже на разложенном диване Люсьен опытными ладонями начал поглаживать округлости груди, все еще спрятанные под просвечивающимся бюстгальтером. Я замерла, боясь пошевелиться от наваждения, а Люсьен все смелее и настойчивее ласкал мое тело. Бельё, как лишние детали, полетело в разные стороны. И мой страстный любовник сжимал меня в своих крепких объятиях, беспощадно зацеловывая податливые губы, шею и грудь.