Бобби зашмыгал носом и посмотрел исподлобья.

— Он не вернулся. А Ник вернулся.

Воспоминания сжали ее сердце.

— Да, — прошептала Чесса, — он вернулся.

Чувствуя, что ее голос дрожит. Ник перехватил инициативу.

— Я полагаю, что твой настоящий отец тоже вернулся бы, сынок. Ты ведь помнишь, что случилась авария. — Губы Бобби задрожали. — Он просто не смог вернуться. Он же не виноват, что умер.

Чессе на секунду показалось, что Бобби забьется в истерике. Глаза его расширились, дыхание стало неровным, а губы плотно сжались, но он взял себя в руки и взглянул Нику прямо в глаза.

— Джерри Моррисон говорит, что его отец наблюдает за ним с небес, — проговорил он, имея в виду одноклассника, чей отец умер много лет назад. — Мой папа тоже следит за мной?

— Да, я так думаю.

— Но это не то же самое, что иметь настоящего отца на земле.

— Да. — Ник перевел дыхание. — Я не могу занять место твоего родного отца, никто не может. Но я попытаюсь быть тебе отцом и сделаю, что смогу. В моем сердце ты всегда будешь моим сыном. Я люблю тебя очень, очень сильно. — Его глаза остановились на Чессе. — Так же, как я люблю твою маму.

Сердце Чессы замерло. Это была чистая правда. Она видела это по выражению его глаз, слышала по интонации голоса.

— И я тоже люблю тебя, Ник, всем сердцем.

Бобби посмотрел на них.

— Раз вы любите друг друга, то почему бы нам не стать настоящей семьей?

Улыбка Ника заставила сердце Чессы радостно замереть.

— Я не хотел бы ничего большего, сын, но все зависит от твоей мамы.

Бобби повернулся к ней:

— Ну так как, мам, ты выйдешь за него замуж?

Смешок вырвался у нее из груди прежде, чем она смогла удержать его.

Бобби издал счастливый вопль:

— Классно! И ты подаришь ей кольцо, как в фильмах?

— А оно уже у нее есть.

Взгляд Бобби обежал пальцы Чессы, и улыбка померкла, когда он увидал чистый безымянный палец.

— Ох! Мама, ты ведь не потеряла его, нет?

Рассмеявшись, она прижала к груди сразу обоих.

— Нет, не потеряла. Когда мы придем домой, мы отпразднуем церемонию обручения и вместе будем готовиться к свадьбе.

— Все вместе? И бабушка, и оба дедушки тоже?

Чесса заметила, что ее мать улыбается сквозь слезы. Уверенный кивок отца тронул ее сердце, как и его покрасневшие глаза.

— Да, милый, они тоже.

Обнимая маленькой ручкой шею Ника, Бобби потянулся обнять и мать.

— Значит, мы будем настоящей семьей?

— Да, мы уже стали ею. Давно, — прошептал Ник.

— Гляди, Шери, это дедушка Лу. — Усадив сестренку на руку, Бобби взял ее маленькую ручку и помахал ею.

На другом конце двора Лу Парселл расположился в старом кресле-качалке, неспешно покачиваясь в холодке. Его лицо сморщилось в широкой улыбке, которой он обычно встречал появление внучки. Он всегда говорил, что это самый чудесный ребенок, которого Бог послал на землю. Бобби считал, что дед абсолютно прав.

Шери подпрыгивала и извивалась у него на руках, размахивая ручонками в перевязочках так сильно, что брат боялся выронить ее. Ей было только восемь месяцев, и Бобби сходил с ума от счастья при виде своей маленькой сестрички.

— Слушай, что я узнал. — Малышка так внимательно уставилась на него огромными карими глазами, как будто умирала от любопытства. Бобби повернулся, чтобы убедиться, что друзья и родственники, собравшиеся отпраздновать Четвертое июля, не подслушают его секрет. — Доктор сказал, что все органы дедушки Лу действуют очень хорошо. Как только он станет принимать свои лекарства и не будет пить, он сможет делать все, что захочет, и даже работать. Он собирается найти работу у папы в компании.

Шери вздохнула в удивлении и сунула кулачок в слюнявый ротик.

— Ага, я слышал, как папа и дед говорили вчера вечером. Дедушка собирается научиться устанавливать системы безопасности. Он действительно заинтересовался этим и сказал, что будет забавно иметь папу в начальниках. А еще он добавил, что ожидает особых вложений.

Ужасно непоседливая малышка ущипнула Бобби за щеку. Эта ее привычка могла причинить даже боль, доходило и до синяков, но не наказывать же за это ребенка. В свои двенадцать Бобби был уже почти юношей, ростом с мать и с размером ноги как у отца. Теперь Бобби считал, что он уже совсем взрослый. У него была подружка, которой он на Валентинов день подарил красивый браслет. Теперь они считались постоянной парочкой и везде ходили вместе. Мама не думала, что это очень хорошо, а папа как-то присел рядом с ним и рассказал о птичках и пчелках. Это ужасно рассмешило Бобби, но он считал, что хорошо иметь папу, который побеспокоится о серьезном разговоре с сыном. Не важно, что предмет разговора давно известен.

— Наш папа лучший папа в мире, — сообщил Бобби сестренке, которая пускала пузыри и тыкала пальчиком в свой пупок, видневшийся из-под короткой рубашечки, разрисованной черепашками. — Смотри, он готовит стейки. А в дурацком фартуке, который купила мама, он выглядит как горничная.

Это отвлекло внимание девочки. Ее темные локоны взметнулись, когда она повернула головку и уставилась в другой конец двора, заполненный веселыми людьми, державшими тарелки с салатом и бобами, переходившими от группки к группке или просто ожидавшими горячее.

Мама стояла около бассейна вместе с дедушкой и бабушкой Марголис. Она периодически посматривала в сторону жаровни, где священнодействовал папа. Ему нравилось заниматься барбекю, и сразу после свадьбы Ник приволок в дом громадную жаровню. Он устраивал пикник почти каждый выходной вот уже в течение двух лет. В дождливую погоду он располагался в гараже, выставив машину на улицу. При этом дверь приходилось держать открытой, чтобы дым выходил наружу, и порывы ветра забрызгивали дождем пищу. Но это никого не беспокоило. Нику нравилось быть главой семьи, нравилось размечать площадки для игр с сыном, играть в футбол, ездить за покупками в магазин. Ему казалось глупым рассчитывать в этом на маму, которая действительно была занята своим бизнесом.

Дело Чессы настолько расширилось, что ей пришлось арендовать часть старого здания около железной дороги, а теперь она говорила, что требуется еще больше места. Каталог заказов был расписан на шесть месяцев вперед. Бобби нравилось, что его мама счастлива, когда рассказывает о своей работе. Он был доволен, что это нравится и отцу, потому что это только усиливало атмосферу любви и счастья в доме. Имя Роберт Джеймс Марголис-Парселл, как официально звался Бобби с момента усыновления, было просто замечательным. Он действительно гордился этим именем.

Запах жареного мяса распространился по двору.

— Пахнет здорово, — пробормотал Бобби, поворачиваясь в сторону источника аромата. — Очень жалко, что тебе рано есть стейки и гарнир, Шери. Тебе бы понравилось.

Ребенок забулькал, выражая свое разочарование. Прижав сестренку покрепче, Бобби пробрался через толпу, собравшуюся вокруг жаровни. Отец оглянулся на него с гордой улыбкой.

— А, вот вы где. — Бросив ложку на ближайший стол. Ник чмокнул Шери в лобик и положил руку на плечо Бобби. — Проголодался, сын?

— Немного. — Бобби глядел на шипящее мясо, и его рот наполнялся слюной. Теплое ощущение пронзило его, когда к нему подошла мать. Она нежно взъерошила ему волосы, весело рассмеявшись, когда он дернулся.

— Ну-у, ма, не обращайся со мной как с младенцем.

— Извини, милый.

На самом деле она не чувствовала себя виноватой. Вообще-то Бобби любил, когда его целовали и ласкали, вот только не хотелось терять лицо перед друзьями.

Мать поправила сбившуюся рубашечку Шери.

— Я возьму ее ненадолго, и ты сможешь поиграть с друзьями.

Бросив равнодушный взгляд в угол двора, где его приятели собрались на стикбол, Бобби решительно забрал сестру из материнских объятий.

— Все в порядке, ты у меня на ручках. Мы пойдем ненадолго к дедушке Лу. У него есть много историй, которых ты еще не слышала.