Мое сердце сильно забилось. Я обезумела от страха. Но я должна рассуждать здраво. Ведь от этого зависит моя жизнь. Я не должна производить ни звука. Двигаясь со всей возможной осторожностью, ползком перебралась под укрытие соседнего куста, потом к другому. Но когда попыталась подняться, то чуть не закричала: наверное, я растянула ногу. Вся дрожа, я прислонилась к стволу дерева, чтобы отдохнуть.

Хрустнула ветка.

Я услышала это совершенно отчетливо. Но где? Я напряглась, чтобы понять это. Надо мной? С той стороны, откуда я шла? Близко от меня? Далеко? Я вслушивалась, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться, но, больше не было ни звука.

Я двинулась со всеми возможными предосторожностями.

Уже, должно быть, восемь часов. Мои часы остановились в два, когда на меня напали. Они уже хватились меня там, на «Ферме». Мария должна была настоять, чтобы они позвонили в полицию. Если, конечно, они и с ней не сделали что-нибудь.

Меня охватили ужас, злость и отчаяние.

Убийца мог присоединиться к поискам. Если он этого не сделает, то рискует выдать себя. И если мне повезет вернуться живой, он даже разыграет большое облегчение и счастье, что я нашлась.

Далеко внизу я увидела мерцающие огоньки. «Ферма»! Я заплакала и вытерла с лица слезы и проступившую испарину рукавом свитера. Надо двигаться вперед.

Но сперва я прислушалась. Ветер здесь, в промежутке между горами, был сильнее, и я ничего не услышала. Кругом была кромешная тьма. Может быть, он потерял меня? Я не осмелилась снять красный свитер, который мог служить ориентиром для моего преследователя. Без него я могу вообще замерзнуть. А убийца может рассчитывать и на это. Даже если я не умерла сразу, то все равно с переломанными костями я не смогу двинуться с места и погибну от холода и измождения.

Он мог ждать меня и внизу. Он мог догадаться, что я рано или поздно выйду туда. Местность здесь была менее обрывистой, но откосы стали круче. Деревья поредели, а кусты объели козы, поэтому здесь меня легче заметить. Хорошо, что темно, если не считать узкого серпа луны. Я слышала шум воды в реке там, внизу.

Я задержала дыхание. Прямо передо мной по реке заплясал сильный луч света.

Это прожектор. Это, должно быть, люди ищут меня. Кричи! Беги!

Но из-за боли и усталости моя реакция была медленной. Луч света шарил по реке. Они, должно быть, подумали, что я утонула, и искали меня у обоих берегов…

На фоне луча прожектора силуэтом обрисовались голова и плечи мужчины. Только на одно мгновение, прямо внизу, между мною и рекой; луч двинулся в сторону, и голова исчезла в темноте.

Я хотела закричать, но крик застрял у меня в горле. Я стояла неподвижно, выжидая, когда немного успокоится сердцебиение. Чтобы попасть к реке, я должна буду пройти мимо своего преследователя так близко, что он может схватить меня и заглушить мой крик прежде, чем кто-нибудь успеет подбежать. Каким бы путем я ни пошла, он услышит меня, так как он совсем рядом. Я здесь как в ловушке. Скоро прожектор и люди уйдут вперед, и я останусь одна с убийцей. Лежать тихо? Переждать? Это был мой единственный шанс.

И я словно обезумела. Забыв о боли в ноге, я бросилась вперед, повинуясь безумной вспышке энергии. Чей-то голос зазвучал в моих ушах, моих ли? Высокий и грубый в тишине голос:

— Здесь! Здесь!

Луч прожектора задрожал, заколебался, шаря по сторонам, и наконец направился ко мне. И я бросилась в этот спасительный световой круг. Вода плескалась вокруг моих колен. Я оказалась в реке.

— Здесь! Здесь!

Свет ослепил меня. Голоса все приближались, раздался настойчивый звук сирены автомобиля, его подхватил другой. Шорох шагов по гальке и всплески воды приближались, я была окружена людьми.

Они положили меня на брезент, укрыли одеялом и подняли по крутому берегу туда, где сигналили машины. Я мигала от яркого света, вопросы сыпались на меня со всех сторон. Надо мной наклонился Эган.

— Слава Богу, вы в порядке!

А где же Конор? Они заговорили о больнице.

— Нет! Я хочу домой!

Ведь Мария на «Ферме». Я должна попасть к ней.

Зазвучали другие голоса, среди них — снова голос Эгана:

— В больницу лучше всего…

— Я в порядке! Хочу домой!

И тут я увидела лицо Конора, его растрепанные волосы под светом фар машин сияли вокруг головы, словно нимб.

— Мы заберем ее на «Ферму», — сказал он. — Ее можно поместить на заднее сиденье. Эган, поезжай вперед и скажи Марии, что все в порядке.

Так, значит, Мария все еще невредима. Я откинулась назад и позволила Конору и другим мужчинам положить меня на заднее сиденье «ситроена». Я вскрикнула от боли, и они подложили под мою растянутую ногу одеяло.

Конор потрогал мою ногу:

— Не думаю, что это перелом.

Я отвернулась от него:

— Побыстрее доставьте меня в отель.

До «Фермы» было всего несколько минут езды, но они вели машину медленно, чтобы избавить меня от тряски. Когда мы подъезжали, Мария уже стояла на ступенях. У нее было заплаканное лицо, но сейчас она силилась улыбнуться.

— Упала с горы, Керри! Неужели нельзя найти более безопасное место для работы?

Вместе с Конором она помогла мне раздеться и лечь в постель. Камилла принесла горячий чай с бренди, и Мария с ложечки давала мне его. Я то и дело от изнеможения впадала в забытье, но все же слышала, что говорили приглушенными голосами Конор, Эган и Мария.

Появился доктор Фруассар и тщательно меня осмотрел. Когда он тронул мою ногу, я поморщилась, и он сказал:

— Завтра приезжайте в Дьенн, и мы сделаем рентген, хорошо? Возможен перелом. Ну а пока мы облегчим ваши страдания.

Он промыл мои ушибы и синяки теплой водой с мылом и спиртом, очистил глубокий порез на лбу и соединил его края пластырем. Сделал мне болеутоляющий укол и сказал, что я счастливая девушка, раз осталась жива, а потом попросил всех выйти и дать мне поспать, в чем сейчас я нуждалась больше всего.

Укол доктора Фруассара уже начал действовать. Я попыталась пробормотать ему слова благодарности и пожелать спокойной ночи другим и сразу же словно провалилась в сон.

Не знаю, сколько прошло времени, может быть, несколько минут; я вдруг открыла глаза, и сердце сильно забилось. Я медленно отходила от странных снов и, устремив глаза на дверь, увидела тонкую полоску света под ней.

Она расширялась, мою дверь открывали.

Я попыталась сесть и закричать, но наркотическое средство было слишком сильным, и мои члены были будто налиты свинцом.

Это был Конор, такой большой, я видела его очертания как-то неясно.

— Что вам нужно? — попыталась сказать я, но слова застряли у меня в горле.

— Постарайтесь уснуть, — сказал он.

— Нет, нет…

Я все-таки попыталась подняться, но его сильные руки опустили меня обратно на подушку. Я тупо смотрела, как он подвинул стул к двери и сел на него.

Вот я и в ловушке.

Кричи же, подсказывал мне разум. Кто-нибудь да услышит. Но веки слипались. И я снова заснула, а когда проснулась, был уже полдень; Конор ушел, а стул стоял на своем обычном месте. Может быть, все это мне приснилось?

Мария, видно, была в напряжении все утро; когда я вернулась из ванной на слабых, непослушных ногах, она уже ожидала меня в моей комнате.

— Как вы себя чувствуете? А надо ли было вам вставать? Как вы напугали всех нас, Керри!

— Насколько я догадываюсь, я жива. И сожалею, что явилась причиной паники.

— Давайте я принесу вам завтрак. Или что-то вроде обеда. Может быть, суп. Это пойдет вам на пользу.

Она побежала вниз, а я снова легла в постель, раздумывая, как поступить. Мы должны уехать, и быстро, прежде чем будет совершено повторное покушение на мою жизнь.

Важно было решить, как заставить Марию уехать. Единственный способ — это рассказать ей о том, что произошло в горах, и про героин. Но могу ли я ставить свою жизнь в зависимость от ее реакции? И расскажет ли она обо всем Эгану? А могу ли я быть уверенной, что Эган не участвовал в попытке убрать меня?