1930

Перевод А. Пэна

1

Тела, что с виселиц сорвались,

На этой ярмарке собрались.

И кто-то поет в экстазе: "Вниз!

Опустимся, чтоб вознестись!"

Забыты стоят на Голгофе кресты —

Лишь завывают псы.

2

Шлюхи, ворье, пьяные рыла.

И вот — я тут!

Пел я осень. Да, это было.

О маме, о доме сердце ныло.

И вот я пьян, средь воров и шлюх.

И вот — весна отравила мой дух.

Да здравствует блуд!

Израненный, сник заката багрянец,

И кто-то плачет о сыне.

Голгофа полна блудниц и пьяниц,

И я — с ними!

3

Я, еврей из Немирова, Проскурова?

Греми, труба, во сто крат!

Здесь все мое: крест, кровь и зарево,

А тот, в Назарете, — мой брат.

Громче и громче труба поет.

Бреду, не остановлюсь.

Здесь все мое! Здесь все мое:

Варрава и Иисус.

4

Кониной и мертвечиной торгуют налево-направо,

А солнце апрельское ухмыляется,

Как шлюха с мокрым подолом, что вылезла из канавы.

И шарманка старается.

Пели: "Маруся отравилась"...

С гармошками, балалайками.

А я вспоминал,

Как глумились над Сарками, Хайками —

Мой череп склепом их памяти стал.

"Моя Россия — отравилась"!

5

Объявили: Эй! Всего лишь полушка!

Даром хватай!

Карусель, зверинец, цирк и кинушка!

Эй, налетай!

Рыкают звери, крови алкая,

Клоун бренчит бубенцами.

С ревом струится река людская:

Миллионы нас, нет конца нам.

Занавес взвился зарею алой,

Солнце затмили флажки.

И вдруг — смотри: багрец разодрали...

На дурацкие колпаки!

6

Гляди-ка, мертвого несут.

Пустой живот.

Прости-прощай!

Шарманщик? Ты не нужен тут.

Нá грошик. Вот,

И прочь ступай!

И мир поник с пустой сумой:

Усталость, гнет.

Эй ты, вчерашний, нос гнилой,

Пшел, попадет!

7

Вой, шарманка, жарь, гармонь,

Шут, не жалей ужимок:

Вот прикатили шар земной,

Выкатили на рынок.

Он на ветру — пустая бочка

Под пьяную разноголосицу:

"Эх, яблочко,

Куды котишься"...

Да, пуст бочонок. Кто посмел

Вино все выпустить?

Мильоны собрались лакать,

И — накось, выкуси!

8

Э, к чертям собачьим, братцы!

Неуемна ты, душа!

Сколько стоит покататься?

Карусель — за два гроша!

На конька я сел, и нну-тка!

Динь-диринь-да-дин-да-дон!

Что за штука, что за шутка:

Шар земной, как этот конь!

И в душе, пустой, как склянка —

Дзинь-да-дзень-да-дребедень!

Карусель за грош, а глянь-ка:

Уж прошел, как не был, день!

Балалайки воют, ноют,

Бреньк-и-бряк!

Позабыты Сарки, Хайки...

Войте, нойте, балалайки:

Среди воя — что я, кто я?

Так...

Мир увечен, миру трудно?

Ну и что!

Мир в запое беспробудном?

Ну и что!

Мир — всего лишь карусели,

И в круженье — все веселье!

Где там головы слетели?

Где там голоден бедняк?

Карусель — моя твердыня,

И на том сказал "аминь" я!

Так!

Перевод А. Гинзаи

1

Заглох мой голос в темноте...

О, гордый мой народ, умеющий страдать!

Смотри: я жалок,

в этой немоте

Бессильно отступивший вспять.

Назад, к закланью, к зрелищам Содома,

И к отреченью пред звериным рыком,

И к мальчику, что заперт в темном доме,

Нем перед ужасом безликим.

Так жертвенный агнец взирал

На исполнявшего обет.

Так беспросветный мир взывал

Из пустоты: Да будет свет!

Под грузом бед призвал я свет.

Я разорвал молчанье темноты.

Я, посрамленный, отступивший вспять...

Услышь,

Услышь меня средь этой немоты,

О гордый мой народ, умеющий страдать!

2

Да будет свет! Но страшен свет.

Да будет тьма! - зову, рыдая.

И не могу уже закрыть глаза я,

Как закрывал в молитве дед.

Я отвести не в силах взгляд —

Под топором наш лес, наш сад.

И танец смерти — листья на кругу.

Нет, не могу.

Лишь ночь смежает

Веки тьмой.

Свет обнажает

Ужас мой.

Себя немыми словами жгу.

Больше я не могу,

Больше я не могу.

Света глумленье, злодейства свет!

Блеск топора и сверканье бритвы.

Вечный пожар завершает расцвет.

О, сколь обилен безжалостный свет!

Гаснут слова молитвы.

3

Не то. Еще не то. Слова теснятся.

И лики гонятся. Нет мочи.

И гордое молчанье никнет к ночи —

Над днями сумерки глумятся.

Сдалось молчанье. Снова — к мертвецам.

"Великий Боже!.." Тишина в ответ.

Чей шепот там? "Иди"? Или "Дороги нет"?

Молчанье жжет, и муке нет конца.

Я не могу молчать. И не могу кричать!

О, погасите свет, иль зренье погасите!

И вновь рыдаю: Тьму зажгите!

Нево или Эйвал [32]? Как знать?

Эйвал, Нево — но кто рассудит?

И как назвать это молчанье-крик?

Так ураган немеет, замерев на миг,

Так воет ураган, который будет.

4

Един Господь, и нет другого!

То не молитву я вознес:

Нет, это тьма завыла снова,

И древний злобствует хаос.

Ужель на казнь идем толпой,

От старцев и до малых сих?

Ужели то Отец слепой

Готов заклать детей своих?

Ужель народ падет, как плод,

Что зрел с начала бытия?

Так встану, выступлю вперед

И закричу:

Будь проклят, Судия!

Да, плакал праотец, готовясь со смиреньем

Твоей жестокой воле услужить.

Я ж отрекусь!

Презрю Твои веленья

И возглашу упрямо:

ЖИТЬ!

Перевод А. Гинзаи