Приходя в себя, он вновь вспоминал о том, что карты памяти остались беззащитными в коробке на диване, а Эльвира не откажет себе в удовольствии поинтересоваться ее содержимым. И вовсе не исключено, что тут может оказаться компьютер… Наконец в полном изнеможении Валет растянулся на кафельном с подогревом полу и даже, может быть, ненадолго забылся.

Он пришел в себя от ощущения жарчайшей жажды. Поднялся на ноги, припал к живительной струе, а потом с горечью посмотрел в зеркало. Хорош, нечего сказать. Эльвира ждет от него новых любовных подвигов, а он не способен даже душ принять. Припав к крану еще разок, он смахнул со смокинга несуществующую пыль и вышел в гостиную. Естественно, коробки на диване не оказалось. Валет поплелся в спальню.

Там было совершенно темно, немного света попадало только с улицы, а Эльвира спала, с головой завернувшись в одеяло и похрапывая. Стараясь не разбудить подругу, Валет попытался размотать с нее одеяло, чтобы ей было легче дышать, а самому было чем накрыться. И с ужасом увидел незнакомую очкастую физиономию. Человек сладко спал.

Зачем он спит в очках? Забавно, стало быть, это ее аматер, и они тут без него резвились. Молодец, девочка. Только вот сама-то она куда подевалась?

Хотя, впрочем, и так ясно — обнаружила карты памяти, собрала сумочку и была такова. И уже не важно, была у нее сейчас возможность посмотреть записи или нет, связана она с лохом-фликом или нет. Ее самой здесь нет больше, как нет и этих записей, которые еще вполне можно было бы продать…

Валет миролюбиво поправил на очкарике одеяло, вышел из спальни, поплотнее притворил дверь и решил перекусить, раз уж поспать не удастся. Но от запаха еды его снова замутило. Он просто глотнул из горлышка какого-то кисло-сладкого винца, прихватил со столика забытые Эльвирой пачку сигарет и зажигалку, хотел закурить, но рассудил, что засиживаться тут нечего, можно и уснуть — как потом с очкастым разбираться? Ничего не поделаешь, придется теперь искать Цыпу, надевать рыжий пуховик и возобновлять дружбу с тетей Фелис из Девятнадцатого округа.

Он закрыл за собой дверь номера, прошел по коридору и решил перекурить на лестнице. Спустился к окну, щелкнул зажигалкой, просто так посмотрел на улицу и вдруг обнаружил только что упоминавшийся остаточно рыжий пуховик. Пуховик был надет на качающуюся фигуру, которая сидела прямо на тротуаре прямо под окнами отеля, а двое служащих в униформе пытались ее поднять.

Не упустить бы эту!

Валет поскакал вниз через ступеньку, а в окно следующей площадки увидел, как Цыпа вместе с тем самым бывшим фликом подхватили фигуру в рыжем пуховике, и уже в окне следующего пролета: они запихивают ее в светлый «опелек», возле которого суетится Эльвира в норковой шубке. Правда, в шубе Валет ее никогда не видел, но спутать Эльвиру с кем бы то ни было просто немыслимо.

Больше он не выглядывал в окна, а вихрем несся по лестнице. У двери на улицу Валет чуть не сбил с ног Пер Ноэля, услышал вслед «Козел!» и вылетел в морозную ночь. Но почти не ощутил холода, а только то, что серебристый «опель» уже трогался с места.

— Браток! — Валет рванул к ближайшему «вольво», в котором дремал чей-то шофер. — Умоляю, за той машиной!

— Опух, парень? — Браток повертел мясистой шеей. — Я хозяина жду, очень мне надо с тобой гоняться!

Валет стиснул зубы и рванул к немолодой бордовой «хонде», в которой тоже виднелся водитель.

— Мэтр! — Валет дернул дверцу. — На колени встану! Жена с каким-то козлом сбежала! Вот! — Валет вспомнил о заветной сотне и о том, что еще никогда не видел ни одного человека, кому радужная сотня показалась бы лишней. — Вот! — Он помахал купюрой перед носом мэтра. — Уйдут…

— Ишь стерва. — Мэтр добавил еще пару эпитетов, заинтересованно разглядывая сотню. — Садись, сделаем. С козлом, говоришь?

— Ну я ее давно пасу. Говорит, мол, к матери на Новый год в Гавр поехала, а сама с этим козлом здесь! В номере! У-у-убил бы… — Валет отследил воздействие последних слов, но мэтр уже верил и даже предложил, если догонят, свою помощь.

— А я смотрю, сначала девчонка какую-то запьянцовскую телку в рыжем пуховике вывела, потом смылась куда-то, и выходит такая фея, фу-ты ну-ты, вся из себя! Следом за ней эта девчонка какого-то мужика в куртке к своей телке волочет. Я-то думал, что это она своих папашу с мамашей пьяных собирает, а тут — нет. Мужик эту в куртке под мышки и к «опелю». Я-то думал, в чем дело? Не может эдакая фея с таким сбродом якшаться. А она сама дверцы «опеля» распахивает и радостно так помогает этой лахудре в пуховике. Чудно?

— Да нет. — Валет вздохнул. — Она меня просекла.

— И чего? — не понял мэтр.

— А черт ее знает, на кой ей эти лишние?

— Я так думаю, в свидетели, — не согласился мэтр. — Не станешь же ты их при свидетелях убивать? Не станешь. А в свидетели только таких и можно уговорить по-быстрому.

Валет чуть не расхохотался. Он теперь совершенно не сомневался, что его червонная дама, просмотрев именно по-быстрому записи, не стала полагаться только на себя, а собрала всех игроков и теперь везет их к себе домой, чтобы уже всем вместе начинать денежные хлопоты вокруг дамы треф. Причем по ранней дороге и без Валета, которого она тоже чуть не отравила. Умница! Валет искренне гордился умственными способностями Эльвиры и представлял себе ее изумление, когда он, Валет, захватит врасплох всю команду.

Словоохотливый водитель продолжал развивать всевозможные гипотезы по поводу таинственных спутников мнимой Валетовой жены и ее любовника, и они шустро катили по новогодней веселящейся столице за серебристым «опельком». И, что самое удивительное, судя по всему, катили они к Цыпиной тетушке.

У знакомого Валету подъезда «опелек» остановился. Бордовая «хонда» тоже вовремя сориентировалась и притормозила на приличном расстоянии.

Валет увидел, как из «опелька» выбралась сначала Цыпа, потом выползла ее тетушка в Максовом пуховике, постояла, потрясла головой и, не попрощавшись ни с кем, побрела к подъезду. Цыпа немного пообщалась с оставшимися в «опельке» и потрусила за теткой. А «опелек» начал аккуратно разворачиваться.

Валетов возница возгласил:

— Не уйдешь! — и нажал на газ.

Но в этот момент у него зазвонил телефон. Валет услужливо передал его мэтру и услышал следующее:

— Здравия желаем! Заправляться отъехал, буду через полчасика, не волнуйтесь! — Мэтр сунул мобильник в карман и грустно сообщил своему пассажиру: — Хозяйка зовет! Вылезай!

Валет эффектным жестом схватился за сердце.

— Ты меня бросаешь? Не надо! Кроме тебя, у меня никого нет! Она ушла, ты тоже…

— Смеешься? Я с работы вылечу, вылезай!

— Умоляю!

— Вылезай!

— Я тебе еще сотню дам! — пообещал Валет, точно зная, что у него нет никакой второй сотни.

— И эту забери. — Мэтр протянул деньги. — Что ж я, без сердца совсем, не понимаю? Ну так вышло. Кто ж ее знал, что она хватится меня среди ночи.

Пока они все еще по привычке катили за «опельком».

— Не, мэтр, обижаешь, я своих денег назад не беру.

— Возьми, тебе теперь мотор ловить. Я же не гад.

Но тут «опелек» стал заворачивать в какие-то муниципальные бетонные коробочки. Валет так жалобно посмотрел на мэтра, что тот сунул деньги обратно в карман, хмыкнул и поехал за «опелем». Самому небось до смерти интересно, чем все кончится, усмехнулся про себя Валет.

У подъезда одной из коробочек «опелек» остановился, мужчина выбрался из машины, вытащил сумку и повесил ее себе на плечо.

— Такой старый! — удивился шофер. — И чего твоя в нем нашла?

— Чего, деньги!

— Точняк, он конкретно ее на съемную квартиру сюда привез, такие люди в муниципалке не живут. Я понял, они у тех дур ключи от этой квартиры брали!

— В масть! — Валет уже вылез из машины.

— Хвост морковкой! — пожелал ему вслед шофер.

Парочка заходила в подъезд. Валет сделал ручкой своему новому приятелю и заторопился: вдруг там существует домофон, тогда ему придется ночевать на улице — паровоза Макса ведь под боком нет. Но на Валетово счастье о существовании домофонов здешняя дверь даже не предполагала, и уже на площадке пятого этажа запыхавшийся Валет предстал перед Эльвирой и фликом.