Её, совсем ещё соплячку, в числе других детей учили ни на секунду не терять внимания и тщательно ухаживать за оружием. Здесь, за городской чертой, вряд ли что-то изменилось с тех оставшихся в далёком прошлом времён. Тем более, что и Татьянка об этом напомнила.

Проволочную изгородь миновала через калитку. Замка на ней не оказалась, а зверю с задвижкой не справиться. Обычная, можно сказать, традиционная практика для этой давно знакомо и уже начавшей забываться планеты. Крошечная деталь, но такая домашняя.

Дальше, за пределами периметра, шла бесшумно и осмотрительно через покрытую травой равнину, держась подальше от кустов или деревьев. Эта с молодых ногтей вбитая в привычку манера, в своё время и заставила Егора Олеговича обратить на Дару чуть более пристальное внимание. Осмотрительность, стремление постоянно наблюдать за окружающим и анализировать обстановку — важные для снайпера качества. Эх-х-х! В мире горожан они оказались… да никакими не оказались. Не помогли, не выручили.

И даже сейчас в этой пустынной местности она чувствует себя, словно голая среди колючих зарослей.

Однако светает. Зубцы скал показались впереди. Пора принимать вправо.

Дорога — полоса уплотнённой земли с колеями и обнажёнными корневищами деревьев — нашлась легко.

— Привет! Ты тоже грузовика ждёшь? — с пенька, расположенного в тени, поднялась девчонка лет пятнадцати-шестнадцати. В камуфляжке, берцах и с «Мосей» в руках, она приветливо улыбнулась, показав калитку между крупными передними зубами.

— Привет. Мне, вообще-то, в Лавровку нужно, — Дара втайне рассчитывает на то, что ей подскажут, верно ли выбран путь.

— Попутно. Маруся, — вот в чём не откажешь местным, так это в лаконичности.

— Рада. Дара.

Усмехнувшись непроизвольному каламбуру, девушки уселись ждать попутку.

Два молодых женских организма физиологически не способны длительно пребывать в бездействии. Маруся извлекла из котомки окорок и краюху хлеба, уплетая который девушки приступили к самому естественному для них занятию. Обмену информацией. Хотя, Дарино участие в процессе, свелось к киванию, одобрительным замечаниям и улыбкам. Непонятно почему, но и к этой девушке сразу возникло доверие, только не напряженное, натянутое, словно струна, как было с Татьянкой, а безоблачное и ничем незамутнённое. Словно неожиданно вернулось детство.

Вообще-то речь шла о том, какие все парни козлы, рохли, неумехи, нерешительные засранцы, хамы, наглецы и… приход грузовика рассеял очарование беседы.

Эти деревянные вагончики Дара тоже помнила. Четыре в рост человека колеса несли прямоугольный ящик кузова, в передней части которого заключалась кабина. Мчалось это похожее на обрубок железнодорожного вагона сооружение с ужасающей скоростью — вдвое быстрее, чем обычно ходят люди. В кабине, размером с купе поезда, оказалось тесновато для пары водителей и двух пассажиров, да и обсуждать «достоинства» сильной половины человечества в присутствии её представителей стало неудобно. Пришлось любоваться ветками, сучьями и стволами деревьев, потому что путь пролегал под кронами леса, и решительно никаких панорам вниманию публики не предлагалось.

Еду варили тут же на электрической плитке. Добротное мужское варево, в котором ложка оставалась в том положении, в котором отпускала её рука едока. То обстоятельство, что ни за подвоз, ни за кормёжку с неё ничего не требуют, вызывал в душе тревогу — опыт последних лет жизни бился в истерике. Но глас его не вырвался за пределы внутреннего мира — Серая насторожилась, никак не показав этого окружающим. Предчувствие грядущих неприятностей крепло с каждой минутой.

Впрочем, и у поворота на бойню, откуда начиналась пешеходная часть маршрута, никакой речи о деньгах не зашло — бородачи покатили дальше, как ни в чём ни бывало, даже за попу ущипнуть ни один не попытался. Почему-то стало обидно.

Тот факт, что за два дня и одну ночь деревянное недоразумение оставило позади около четырёх сотен километров сплошных лесов, сознание восприняло с некоторым недоверием. За полтора суток Дара не только прекрасно отдохнула, но и разглядела все карты и планы, какие нашлись в давно обжитом мирке водительской кабины. А ещё из трепа она уловила массу важной информации. Людей тревожило непонятное оживление, возникшее вокруг строящегося ГОКа, поток людей, механизмов и просто денег, хлынувший ни с того ни с сего на их недавно ещё всеми забытую планету. Прислушиваясь к разговорам, невольно задумывалась о том, как бы так спрятаться поаккуратней, чтобы не оказаться ни на пути, ни в зоне интересов сильных мира сего.

Увы, оставалось лишь пытаться и надеяться. С другой стороны, маршрут, который подсказала Татьянка, проходил через глухие дебри и не сулил встреч с представителями служб охраны правопорядка.

Ночевать под открытым небом на Прерии не принято. А пришлось бы, если бы попутчица не привела Дару к дому пасечника. Сытный ужин и мягкая постель, завтрак и пирожки на дорогу. И опять ни одного упоминания о деньгах. Да куда она попала? В мир Незнайки, или в Волшебную Страну Страшилы Мудрого?

С утра и до вечера неторопливая прогулка километров в тридцать-сорок под сенью древ, ночлег с сытным ужином и плотным завтраком у очередного фермера или в деревушке о пяти хатах. О цивилизации напоминали только звонки на древнюю Марусину мобилку, на которые та отвечала, сообщая откуда и куда сейчас идёт — видимо, папа с мамой интересовались, долго ли доченьке осталось добираться до родного дома. Ну, и еще, похоже, какие-то новости сообщали о незнакомых Даре людях, потому что ответы спутницы ни на какие мысли не наводили.

И вот, после одного из таких сеансов связи, проходившего, как обычно, на ходу, попутчица недоуменно хмыкнула, приостановилась, взглянув на экран, и ещё раз хмыкнула, вдвое выразительней.

— Эта Лерка, как была дурой, так дурой и осталась. Погляди, на какого парня она запала!

Взглянув на крошечный экранчик, Дара так и обмерла. Бероев из учебки смотрел на неё с изображения.

— Лерка, это пасечника дочка? — вспомнила она без особого напряжения.

— Ну да, вот, сфоткала чувака, что вчерась к ним забрёл переночевать, а теперь просит вызнать про него, кто таков, да где остановится. Хочет ему понравиться.

— Тебя, что ли просит? А почему?

— Так он тоже в Лавровку топает. В аккурат через сутки подойдут, считай за нами следом. А там и Лерка прибегёт, заноза простодырая.

— Чего ты так на бедную взъелась? — Дара пытается выглядеть удивлённо, хотя испытывает совершенно другие чувства. Она буквально похолодела внутри от предчувствия беды. Про этого парня говорили, что он из волкодавов… а волчица на этот раз она. Серая Волчица.

— А то взъелась, что на этом лице чётко просматриваются все признаки интеллекта, так что Лерочка наша сему индивидууму иначе как для мимолётной встречи ни на что не понадобится. Проста она для него, — неожиданно взросло ответила Маруся.

— А я слыхала, что мудрые мужчины как раз простых женщин замуж и берут, чтобы те им хотя бы дома мозг не взрывали, — Даре нужно всячески «спрятать» истинную причину своего интереса к этому парню и настроить спутницу таким образом, чтобы она не связала последующих событий с этим коротким эпизодом. Пора заметать следы. Только без паники.

Маруся же только хмыкнула и принялась обдумывать свежую мысль.

Так они и шли ещё часа три, как ни в чём ни бывало, пока не настало время.

— Это Жамкин ручей? — спросила Дара.

— Нет, прошлый был Жамкин, а это уже Зеленцов. Лавровка на следующем стоит, час ходу остался.

— Надо же, пропустила. Нужно было раньше спросить, — сокрушённо воскликнула Серая. — А мне по Жамкину нужно было выйти к Нифонтовке. Меня там на лодке друзья должны дожидаться. Придётся ворочаться. Прощевай, Маруся.

Обнявшись, девушки расстались.

Дара только сделала вид, что повернула обратно, на самом деле она осталась на месте, притаившись в кустах. Сутки у неё в запасе, час, или несколько минут — наверняка не скажешь, но сама она склонна была полагать, что сутки. Просто, на всякий случай, предприняла меры предосторожности.