– Не волнуйтесь, милорд, – отозвалась Ниолента. – На данный момент компании ничто не угрожает.

– Да, партнеры приучены думать самостоятельно и в благоразумии им не откажешь, но все же при нынешних обстоятельствах…

– Вы имеете в виду обращение, с которым вы вынуждены были выступить из космоса? Пока все тихо, слухов и тех не так уж много.

– Вынужден был не я, а Ринндалир… Погодите! Получается, моего выступления никто не видел? И последнее заявление вы тоже не передали?

– Мы решили повременить. Думаю, милорд, – Ниолента улыбнулась, – вы согласитесь, что в подобных делах спешить не следует. Что касается вашего заявления, его как раз передают. Хотите послушать?

– Хочу, – откликнулся Гатри, линзы которого напоминали сейчас уши насторожившегося кота.

Ниолента произнесла какое-то слово на местном наречии. Засветился экран мультивизора. Механический голос сообщил, что несколько часов назад получено важное сообщение. На экране появился Ринндалир, который представился и сказал, что селенархи отнеслись к новостям со всей серьезностью. Он говорил об этом без мрачной торжественности в голосе, свойственной земным политикам, держался непринужденно и даже улыбался. Что ж, таковы луняне.

– Что дальше? – проворчал Гатри.

И тут на экране возник он сам – смоделированный компьютером коренастый мужчина средних лет в слегка помятом костюме. Бледно-голубые глаза глядели в упор на зрителей, в низком голосе порой звучала хрипотца.

– Говорит Энсон Гатри. Я обращаюсь к партнерам компании «Файербол Энтерпрайзиз» и всем, кто меня слышит.

– Ну-ну, – пробурчал модуль. – Тоже мне!

Ниолента промолчала. Если бы не грудь, которая вздымалась и опадала в такт дыханию, лунянка вполне могла бы сойти за статую.

Гатри на экране вкратце изложил все то, что произошло с Гатри-модулем. Он не стал вдаваться в подробности, не назвал никого из тех, кто помогал ему, за исключением Ринндалира, объяснив, что не желает подвергать их опасности. О встрече в космосе со своим двойником он также не распространялся, лишь упомянул, что «Инию» перехватил правительственный звездолет.

– Эй! – воскликнул модуль. – Что за дела? – Ниолента положила на него ладонь. Он не почувствовал прикосновения, однако заметил ее жест и замолчал.

По счастью, продолжал Гатри на экране, «Инии» удалось ускользнуть. Это событие, последнее из преступлений авантистов против «Файербола», свободы и независимости…

– Партнеры, товарищи, не слишком ли долго мы терпели? Речь идет не о мести, не о привлечении к суду непосредственных исполнителей. Конечно, мы можем обратиться с жалобой в ассамблею Всемирной Федерации и потребовать отправки в Северную Америку подразделений Корпуса Мира, но что это даст? Союзом по-прежнему будут управлять авантисты, которые ненавидят само слово «свобода». Они представляют собой угрозу миру, угрозу роду человеческому, подобно своим предшественникам – Священному Союзу, возрожденцам, коммунистам, фашистам, националистам и прочим фанатикам. Следовательно, с авантизмом нужно покончить. – Оратор криво усмехнулся. – Я не политик, поэтому не могу призвать массы к великому крестовому походу; я не политик, поэтому не могу отсиживаться дома, когда вокруг гибнут тысячи людей. Однако, находясь на Земле, я выяснил, что на территории Северной Америки существует хорошо организованное движение сопротивления. Авантисты называют его бойцов хаотиками, твердят, что те готовы уничтожить всех и вся; на деле же хаотики – обыкновенные люди, которые, всего-навсего, хотят снова стать свободными. Повторяю, движение хорошо организовано. Хаотики – точнее, революционеры – стремятся покончить с насквозь прогнившим режимом. Естественно, я не вправе советовать, как им поступить в нынешней ситуации. Но если они поднимутся против авантистов, я попрошу всех партнеров и служащих компании оказывать им всяческое содействие. Поймите правильно, я призываю не к мести, а к восстановлению свободы.

Экран погас. Выступление было непродолжительным, поскольку Гатри никогда не блистал красноречием и лавры записного празднослова его ничуть не прельщали.

– Хитро, – проговорил после паузы модуль. – Небось, подготовили заранее?

– Черновой вариант появился давно, – признала Ниолента. – Однако мы не знали, пригодится ли он когда-нибудь и как вообще повернутся события.

– Компьютерный анализ всех моих выступлений и фактов биографии, данные психопрофиля, цитаты… Ловко, ничего не скажешь. Сдается мне, машины скоро превратятся в людей.

– Мы не погрешили против истины, – заявила Ниолента слегка саркастическим тоном.

– Разве что чуть-чуть. Подумаешь, заменили Бога на черта.

– Неужели вы не хотите уничтожить авантизм?

– Нет. – Будь у Гатри голова, он наверняка покачал бы ею. – По крайней мере, не таким способом. Призывать к восстанию… Вы хоть представляете, чем мы рискуем? Последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Зачем вы это сделали?

– Именно поэтому.

– Разрушение ради разрушения? Я не подозревал, что у вас такие наклонности.

– У каждого свои причуды.

– Ладно, оставим. Что вы собираетесь делать дальше?

– Выжидать и наблюдать.

– Полезное занятие. Разворошили муравейник – и в сторонку… Без меня «Файербол» долго не продержится. И потом, я должен появиться на людях, иначе вам скоро перестанут верить.

– Вы правы, милорд. Не волнуйтесь, очень скоро вы получите такую возможность. Терпеть осталось совсем немного. – Ну да, вот сатана спустит с поводка своих псов… Послушайте, в вашей фальшивке не прозвучало ни слова о том, что мой двойник сейчас в космосе. Вы отдаете себе отчет в том, какую угрозу он собой представляет?

– Скорее всего, – проговорила Ниолента, – вам придется воевать.

– А потом?

– Потом?… Конечно, вы можете напасть на нас, но вряд ли это разумно.

Гатри помолчал, разглядывая причудливые разноцветные узоры на стенах. Ниолента напоминала на их фоне незажженную свечу.

– К сожалению, в правоте вам не откажешь, – произнес наконец модуль. – Ну да ладно, есть дела поважнее. Между прочим, проиграть можем не только мы, но и все остальные.

– Подумаешь, – отозвалась Ниолента. – Хуже, чем теперь, все равно не будет.

Полиция Л-5 бдительно следила за тем, чтобы со станции не передавали никаких сообщений, кроме рабочих, но каналы связи не глушила – должно быть, подобные меры представлялись чересчур крутыми. Кира Дэвис слушала выступление Гатри вместе с семьей, которая ее приютила.

– Мы будем сражаться! – воскликнула она, вскочила и стиснула кулаки. – Черт возьми, до чего же мне надоело прятаться!

– Странно. – Ван Зу нахмурился. – Никогда не думал, что шеф призовет к восстанию. Сколько раз я слышал, как он утверждал, что насилия с него хватит до конца времен.

– А разве кто-то призывает? – спросила жена диспетчера. – По-моему, он всего лишь пообещал помочь, если начнется революция.

– Такими словами не бросаются. – Ван покачал головой. – Очень странно.

– Неужели вам не надоело пресмыкаться?! – гневно бросила Кира и тут же спохватилась: – Ой, извините. Мне не следовало так говорить.

– Ничего страшного, – успокоила Лин Мей-лин, похлопав девушку по руке. – Мы понимаем ваши чувства. Возможно, мы и впрямь излишне осторожны. Однако уничтожить станцию проще простого…

– К тому же, у вас дети, – пробормотала Кира.

– Будем надеяться, шеф знает, что делает, – сказал Ван, в тоне которого сквозило сомнение. – Селенархи могли что-нибудь ему пообещать, вот он и загорелся… В общем, остается только ждать.

– И работать, – прибавила Лин Мей-лин.

Да, подумалось Кире, у них есть работа, а у нее… Правда, она приучила себя к терпению с помощью мантр, медитаций и техник расслабления. Впрочем, здесь не особенно позанимаешься – места маловато. Хорошо хоть, что большую часть дня она проводит в одиночестве. Дети Вана – сын и дочь – вернутся из тренировочного лагеря лишь через неделю. Именно по этой причине Эйко определила Киру к Вану и Лин Мей-лин.