На экранах вдоль стен коридора, которым шла девушка, возникали эпизоды различных сражений: бились ассирийцы и евреи, римляне и викинги, мавры и рыцари-христиане, самураи и ацтеки… а на последнем китайцы дрались врукопашную с патанами* [Патаны – афганское племя.] во время Великого Джихада. То были компьютерные модели, почти как живые, но чересчур натурализированные для удовлетворения садистских наклонностей. Впрочем, судя по плате за вход, публика сюда ходит приличная, из богатых, следовательно, хорошо образованных и еще в детстве излеченных от всяких патологий. Так почему же они приходят? Если им нужны острые ощущения, могли бы сходить в кивиру*. [Кивира – очевидно, слово придумано автором и означает увеселительное заведение с компьютерными аттракционами, «Дом грез»]

Кира свернула в другой коридор, перпендикулярный первому, и очутилась на площадке с тремя эскалаторами. Она выбрала наугад левый, поднялась по нему и оказалась в зале с прозрачной стеной. Девушка подошла поближе, чтобы посмотреть. Мужчина, похожий на судью, наблюдал за схваткой двоих юношей, почти подростков. Одетые в трико, они бились палицами, нападали и защищались. Кожа блестела от пота, тут и там проступали синяки, сочилась кровь… Да, такой дубиной можно запросто расколоть череп.

В следующей комнате обнаружилось некое сооружение вроде перевернутой буквы «L». Виселица! На ней, в метре от пола, болтался голый мужчина, а другой смотрел, как он мучается. Кира не удержалась от испуганного восклицания.

– Док не допустит, чтобы он окочурился, – произнес чей-то голос. Девушка обернулась. Перед ней стоял молодой человек, стройный и симпатичный – для африканца, в спортивных трусах. По всей видимости, шагая по своим делам, юноша заметил ее реакцию и решил успокоить клиента.

– Но зачем?… – с запинкой выговорила Кира.

– Такие pasatiempo* [Pasatiempo ( исп.) – времяпрепровождение, развлечение.] не для меня; но, – юноша пожал плечами, – мне говорили, что ощущения просто невероятные. Плюс, разумеется, риск. – Он поглядел на Киру с откровенным любопытством. – Женщины у нас бывают нечасто. Вам нужно что-нибудь этакое? Возможно, я сумею помочь.

– Н-нет. – Кира стиснула кулаки. У висевшего вывалился язык. – Мне просто… любопытно. – Внезапно ее голос сорвался на крик: – Снимите его!

– Да, вид у него еще тот. – Молодой человек нахмурился. – Черт! Пойдемте отсюда, а? Если он умрет, у меня нет ни малейшего желания при сем присутствовать. Ведь его могут и не оживить.

– Куда мы идем? – хриплым шепотом – у нее пересохло в горле – спросила Кира. Девушку била дрожь.

– О, вам наверняка понравится. – Юноша улыбнулся. – Новый аттракцион. Двенадцатиметровый водопад и бассейн, на дне которого понатыкано кольев, причем их каждый день расставляют иначе. Здорово, правда? Я собираюсь прыгнуть.

– Скорее, отвратительно.

– Почему? – юноша, судя по его тону, искренне удивился, – Все честно. Не то что в аквариуме с акулами. О, я вовсе не предлагаю вам последовать моему примеру. Откровенно говоря, мне трудно представить, что вас вообще сюда привело.

– Да уж. – Повинуясь внезапному побуждению, Кира прибавила: – Я сама не раз рисковала жизнью, такая у меня профессия. Но вы… Зачем? С какой стати?

Они миновали помещение, в котором находился один-единственный человек. Он глядел в потолок. Что-то заставило Киру проследить за его взглядом. Под потолком, расстояние от которого до пола приблизительно равнялось высоте трехэтажного здания, была натянута проволока, и по ней шел мужчина. Страховочной сетки, разумеется, не было и в помине.

– А как еще доказать себе, что ты не трус? – с изумившей девушку горечью в голосе отозвался юноша.

Кира мельком подумала, что рисковать головой – в природе всякого молодого мужчины. Всякого ли? А может, то, что она видела, – этакий бунт духа? Но против чего?

– Кроме того, – продолжал ее спутник более спокойным тоном, – у меня отличные шансы выжить. Я не самоубийца. Это просто способ радоваться жизни. Потом я расслабляюсь. – Неожиданно он оробел. – Позвольте представиться. Сэм, Сэмюел Джексон, младший научный сотрудник, участвую в программе создания протеинов. Может, посмотрите, как я прыгну, а там пообедаем вместе? Поговорим – о том, о сем…

– Gracias, – откликнулась Кира, подавив искушение согласиться. Паренек и впрямь симпатичный и вроде бы понимает, что к чему на белом свете, но надо думать о другом. Ли. Гатри. «Файербол». – Мне очень жаль, но ничего не получится. Развлекайтесь сами. Удачи. – Девушка свернула в первый попавшийся коридор.

Она отыскала зальчик с креслами, села в одно из них и принялась изучать рекламный буклет. К нему прилагались карты. Три выхода, на значительном удалении друг от друга. Леггатт вряд ли отправил своих громил стеречь все выходы до единого. Значит, выбраться можно.

Почему-то эта мысль не принесла облегчения. Что такое «Пустыня»? Она пробуждает в человеке зверя, но не затягивает в себя всеми правдами и неправдами, не пытается переделать. Там, снаружи, авантисты с их тюрьмами и исправительными центрами, цензурой и лозунгами, государственным контролем за образованием и экономикой с целью максимально рационализировать сознание. Они не слишком в том преуспели, верно? Однако, пока добивались своего, прикончили множество людей. Ей, Кире Дэвис, сейчас тоже грозит смерть – или нечто более ужасное.

Кира встала, ориентируясь по карте, добралась до ближайшего выхода, осторожно вышла на улицу, смешалась с толпой и быстрым шагом двинулась прочь. Ее внимание привлек ларек с вывеской «Будущее». Изнутри доносился монотонный голос: «… ваша психическая проекция посылается в грядущее через пространственно-временной континуум…» Девушка отвернулась и заметила вывеску «Еда».

Забегаловка оказалась вполне приличной. Кира проглотила две порции burrito* [Burrito ( исп.) – мексиканское мясное блюдо.] и запила их холодным, необыкновенно вкусным пивом, а на десерт получила от хозяйки указания, как добраться до кофейни мамаши Лакшми.

Кофейня представляла собой двухэтажное металлическое сооружение, примечательное разве что террасой с большим во всю стену, экраном, на котором сбегались со всех сторон к Кришне охваченные любовью пастушки*. [Кришна – индийское божество. Когда он в образе пастуха играет на свирели, окрестные пастушки бросают своих мужей и домашние дела и бегут к нему, чтобы танцевать вместе с Кришной на берегу реки.] Из пустынного фойе, повернув направо, посетитель попадал в ресторан с баром, а слева находился игральный зал. За стойкой сидела темнокожая женщина.

– Мне нужен номер, – сказала Кира.

– Десять долларов в час. Клиентов не водить.

– Я хочу остановиться на ночь. – Кира почувствовала, что краснеет.

– Десять долларов час до двадцати одного ноль-ноль. Затем ночные расценки, по сто долларов. Расчет в девять утра.

– Слишком много и дорого. – Впрочем, Кира утолила голод, а потому пребывала в покладистом настроении. – Плачу ровно сотню за все, считая с этой минуты.

– Идет, – мгновенно отозвалась женщина.

Учись торговаться, девочка, сказала себе Кира, иначе от всех твоих денег в два счета ничего не останется.

– Ко мне должны прийти. Меня зовут Эмма Бовари. БОВАРИ.

– А посетителя? – поинтересовалась женщина, внося сведения в компьютер.

– Вам обязательно нужно знать?

– Да, ради вашей же безопасности. У нас тут порядки строгие.

– Джон Смит, – произнесла Кира после паузы, которая понадобилась ей, чтобы вспомнить вымышленное имя Ли. Женщина фыркнула, но ввела данные в машину и выдала девушке ключ.

Номер на втором этаже не отличался изысканностью обстановки, но был сравнительно чистым. В нем имелись ванная и древний мультивизор. Уличный шум внутрь практически не проникал. Кира хотела было послушать новости, однако передумала. Сперва она немного отдохнет. Бросит на пол саквояж, скинет туфли, свалится на кровать…

Кира была в космосе, посреди потока Тауридов*. [Тауриды – метеоритный поток.] Странно, что эту вековую угрозу человечеству можно различить лишь на экране радара. Невооруженным глазом видны были только звезды, по-зимнему ярко сверкавшие во мраке. В рубке горел свет, поэтому из великою множества звезд виднелись разве что несколько сотен. Ускорение прекратилось, наступила невесомость. Кира парила в полном одиночестве. Затем возникло видение, игра тусклого света и призрачных теней: комета развернулась, рыскнула из стороны в сторону и умчалась по орбите к далекой Земле. Триста миллионов тонн первобытной материи, лед, камень и пыль. Если комета врежется в Землю, она принесет смерть, разрушения и год без лета. Она слишком хрупкая, чтобы ее можно было отклонить: приложение необходимой силы разнесет комету вдребезги, причем неуправляемые осколки будут ничуть не менее смертоносны. Следовательно, выход один – уничтожить, распылить, и поскорее. Однако ядерные взрывы подобной мощности приводят к тому, что в пространство словно выстреливается заряд шрапнели, и может случиться так, что на пути заряда окажется корабль-разведчик…