— Чего?

— Разве тебе не говорили, как опасно разговаривать на улице с незнакомцами?

Энни холодно на него посмотрела.

— В чем дело? Ты забылся и снова вошел в роль мужа? Или на этот раз отца?

Грант продолжал цепко держать ее за локоть, как будто боялся, что она может потеряться.

— В Нью-Йорке особенно опасно разговаривать с незнакомцами на улице. Это тебе не Техас, где одни коровы да ковбои. Здесь полно психов и маньяков.

— Грант, тебе следует меньше смотреть ночное телевидение.

— Я смотрю только «Новости». Это не мои выдумки, Энни. — Грант нахмурился и покачал головой. — В Нью-Йорке живут странные люди.

— Как ты? — съязвила Энни и, выдернув локоть, устремилась к уличному продавцу.

Грант догнал ее и схватил за руку.

Энни посмотрела вниз на их сплетенные пальцы. Они выглядели так естественно, так правильно. По ее телу прошла дрожь, и она поспешно вырвала руку.

— В чем дело?

— Если ты голодна, давай позавтракаем нормально, а не хот-догами.

Вспомнив вчерашнее замечание Гриффина, Энни воинственно спросила:

— Ты считаешь, я слишком много ем? — Что?

— Ты тоже считаешь, что я слишком много ем всякой… дряни? — повторила она слова Гриффина.

— Энни, — примирительно произнес Грант. — Все, что бы ты ни делала, приводит меня в восхищение, поверь. А теперь пойдем поедим, я очень голоден.

— Если ты намекаешь на хрустящую горячую булочку со сливочным сыром, только укажи направление.

Грант улыбнулся и кивком указал направо. Энни увидела бело-зеленый полосатый козырек над входом в магазин деликатесов, а рядом — кафе-мороженое.

— Ты часто здесь бываешь?

— Достаточно часто. В зависимости от того, назначены у меня на утро встречи или нет.

Они вошли внутрь и встали в небольшую очередь. Энни с любопытством оглядывала все вокруг. Виноград из Израиля, персики из Грузии, спелые дыни… Они медленно продвигались вдоль прилавков со всевозможными салатами, мюсли, хлопьями… Да, это не Локетт. Все вокруг казалось Энни таким новым, необычным, захватывающим. Но цены! Боже, как здесь можно жить!

— Кофе? — спросил Грант.

— Да.

— С сахаром?

— Конечно! И со сливками.

Он усмехнулся.

— Мне пора знать такие вещи.

— Ты считаешь, что один день брака — и у меня уже не должно быть секретов от тебя? — пошутила Энни. Женщина, стоявшая впереди них, крепко прижимая к животу кошелек, обернулась и окинула их выразительным взглядом, приподняв редкую бровь.

— Во всяком случае, я точно знаю, что ты не из тех, кто трясется над каждой калорией, — поддразнил Грант.

— Это так заметно? — парировала Энни и тут же прикусила язык.

Грант прошелся медленным взглядом по ее фигуре, как будто лаская. Щеки Энни вспыхнули румянцем. Она понимала, что он видит не футболку и джинсы, надетые на ней, а то, что под ними.

— Ни в коей мере. Впрочем, я не возражал бы взглянуть еще раз.

Тело Энни отреагировало, как всегда, незамедлительно — колени превратились в желе, а мозги — в овсяную кашу. Что за напасть? Еще никогда она так не реагировала на мужчину. Неужели три неудачных опыта ее ничему не научили? Она не должна так реагировать на Гранта. Но с другой стороны, так она ни на кого и никогда не реагировала.

Энни не успела придумать достойного ответа на его реплику, поскольку услышала, как кто-то окликает ее по имени. Обернувшись, она увидела, что в дверь входит Гриффин.

— Привет!

— Гриффин? — не веря собственным глазам, спросила Энни. — Что ты здесь делаешь?

— Мне позвонил Грант и сказал, что вы собираетесь на экскурсию по городу.

— А-а… — Энни перевела взгляд на Гранта. — Ты звонил ему?

Тот закашлялся.

— Ну, я подумал…

— Вы же не возражаете, если я присоединюсь? — с наивным выражением лица спросил Гриффин.

Но Энни не сводила глаз с Гранта, думая о том, что он не захотел оставаться с ней наедине. Очевидно, он хочет побыстрее избавиться от нее. Это открытие отравленной стрелой пронзило ее сердце.

— Нет, конечно, — ответила она Гриффину. — Присоединяйся.

— Отлично. Я не так часто бываю в Нью-Йорке и мало что видел. Надо бы почаще навещать Большого Брата.

— Да, родственные связи очень важны, — заметила Энни, стараясь скрыть разочарование.

Она снова подумала, какие же братья разные, даже несмотря на то, что выросли вместе. Гриффин предпочел заниматься продажей удобрений фермерам в маленьких городках. Впрочем, надо отдать ему должное, он весьма преуспел. Детство, проведенное в маленьком городке в Оклахоме, где они с Грантом родились и выросли, роднило его с Энни…

Тогда почему это не роднит ее с Грантом? В присутствии Гранта ей не по себе и в то же время… очень хорошо.

Оба брата покинули родной город, но на этом их сходство и заканчивается. Гриффин поселился в Далласе, а Грант поехал завоевывать Нью-Йорк и Уоллстрит.

Одетый в поношенные джинсы, мокасины, тонкий свитер и пиджак, Грант выглядел настоящим ньюйоркцем. Он производил впечатление умного, уверенного в себе человека, в отличие от брата, мучимого скрытыми комплексами.

Энни подумала, понимает ли Гриффин, что уступает Гранту по всем статьям — от уверенной и непринужденной манеры поведения до сокрушительной сексуальности. Сама она даже побаивалась Гранта, нервничала в его присутствии. Он был умнее и опытнее ее, преуспевал в бизнесе и жил в Нью-Йорке, а ей еще так много предстояло узнать и увидеть. И в то же время рядом с ним она чувствовала себя защищенной, окруженной заботой. Посмотрев на Гриффина, Энни засомневалась, знала ли она вообще своего бывшего жениха.

— Пойдемте, — сказал Грант, забирая у продавца бумажный пакет и протягивая Энни стаканчик с кофе. — Хочешь поесть здесь или на ходу?

— На ходу, — ответила она, чувствуя, как рот начинает наполняться слюной от восхитительного запаха горячей выпечки.

Гриффин сунул руку в пакет и достал каждому по завернутой в бумагу горячей булочке, внутри которой был толстый слой растопленного сливочного сыра.

— Итак, куда направимся? К статуе Свободы? На остров Эллис? Говорят, с него открывается прекрасная панорама города, — сказала Энни.

Грант рассмеялся.

— Могу поспорить, что сегодня мы не уйдем дальше угла улицы.

— Почему? — нахмурился Гриффин.

Энни улыбнулась, сообразив, о чем Грант подумал. Странно, они знакомы всего один день, а он уже так хорошо ее знает и догадался, что она мечтает попробовать мороженое в кафе на углу.

— Из-за меня, — ответила она Гриффину.

— Что такое? Ты не можешь идти? — Бывший жених окинул ее взглядом.

Энни ничего не почувствовала под этим взглядом. Может ли так быть, что у нее за один день выработался иммунитет против Гриффина?

Объединенные секретом о ее пристрастии к еде, Энни и Грант переглянулись как заговорщики. Затем Грант взял Энни под руку и повел к выходу.

— Я подумал, что нам следует начать с Таймс-сквер. Там может идти какое-нибудь шоу, которое ты захочешь посмотреть.

— Энни, как долго ты планируешь пробыть в Нью-Йорке?

— Я тебе уже сказала вчера, Грифф, что пока не знаю.

— Но… — Гриффин замялся. — Я думал, ты сказала так, потому что была обижена на меня. Ты разве не хочешь вернуться домой? Или, во всяком случае, в Техас?

— Пока нет. Может быть, я вообще туда не вернусь.

— Давайте перейдем дорогу. — Грант ринулся в просвет между машинами.

— А меня кто-нибудь спросит, что я хочу посмотреть? — Гриффин замешкался, и его тут же отрезало от Энни и Гранта такси.

Энни даже не оглянулась, забыв о бывшем женихе, потому что рука Гранта легла ей на талию, помогая лавировать между машинами.

— Почему Нью-Йорк, Грант? — спросила Энни, уплетая сандвич с консервированной говядиной, который был размером с тарелку.

— Если ты решил заняться инвестициями, лучше всего это делать здесь.

— Тебе нравится то, чем ты занимаешься? — спросила Энни, проигнорировав недовольное мычание Гриффина, который по мере того, как шло время, уже не скрывал своего раздражения. Впрочем, его настроение было Энни совершенно безразлично.