Если он выживет после корриды в «Лас-Вентас», то приедет в Америку и заберет Стефани.

Мигель глубоко вздохнул, бросил ключи на столик и, подойдя к бару, плеснул себе в рюмку текилы. Осушив ее залпом, он налил другую. «Стефани… зачем я втянул тебя в это безумие? Зачем послушался своих предчувствий?»

Она единственная из его окружения не придавала значения его славе великого матадора. Что она увидит в корриде — блестящее зрелище, демонстрацию силы и храбрости или лишь жестокость, кровь и смерть?

Сегодня у него опять разболелась нога, а ночью ему приснился тот же кошмарный сон. Плохой знак! Его гибель неминуема. Если даже бык не подцепит его на рога, значит, что-нибудь упадет с неба и положит конец его непутевой жизни.

Вернувшись в Испанию, он разрывался между традициями и желанием быть самим собой… и жить со Стефани. Эта женщина перевернула весь его мир. Ему не давало покоя странное видение, посетившее его в Калифорнии.

Мигель остановился на нижней ступеньке лестницы и посмотрел вверх. Сможет ли он бросить корриду и наслаждаться своими миллионами где-нибудь в Калифорнии? Сможет ли жить в Америке, вдали от родины? Ведь Испания для него всё!

Стефани лежала на подушках и читала эту проклятую неофициальную биографию, которая выставляла его негодяем. Из музыкального центра лилась испанская музыка — гитарная версия фламенко в современных ритмах.

Она не слышала, как Мигель поднялся по лестнице. Он смотрел на нее, и сердце его наполнялось теплом. «Почему я влюбился в эту незнакомку? Вот она сидит под моим портретом в слабо освещенной комнате и слушает музыку… Santo Dios, помоги мне!»

Он вспомнил, как долго боролся, чтобы стать первым среди матадоров. Тысячи промелькнувших городов, миллионы лиц, каждый день — запах бычьей крови… временами такой сильный, что он по нескольку часов стоял под горячим душем, безуспешно пытаясь смыть с себя этот смрад смерти.

«О Боже, мне никогда не насладиться моими миллионами! Меня постигнет участь Хуана». Огонек страха, вдруг зажегшийся в его душе, стремительно превращался в бушующее пламя. «Я скоро умру. Призрак Хуана уже точит рога быку, который меня убьет!»

Стефани подняла глаза и вздрогнула, увидев Мигеля. Он стоял в темноте на верхней площадке спиральной лестницы. «Наконец-то соизволил явиться!» — раздраженно подумала она. Ее злило то, что свой первый вечер в Мадриде она провела одна. Все ее бросили, даже Рей.

На Мигеле были красная хлопковая рубашка и линялые синие джинсы. Палец одной руки уцепился за петлю на поясе, другая рука лежала на бедре. Лицо его было необычно мрачным, в темно-зеленых глазах сквозила затаенная боль. Он пересек маленькое помещение и остановился перед Стефани.

— В чем дело, Мигель? Что…

Он упал на колени и зажал ей рот грубым, требовательным, почти удушающим поцелуем. Стефани попыталась вырваться, но он подхватил ее на руки и уложил на подушки, накрыв своим телом.

Внезапно Мигель приподнялся и сел рядом с ней, заметно дрожа. Оба тяжело дышали. Он провел трясущейся рукой по волосам и откинулся на подушки, потом достал из кармана какой-то листок и бросил ей. Бумажка упала на пол.

— Это твой билет домой, — прохрипел он. — Я разрываю контракт с «Варьедадесом». Уезжай отсюда, пока не поздно.

— Что? — вскричала Стефани. Она подняла билет и уставилась сквозь слезы на дату отправления. «О Господи, завтра!»

Он опять провел рукой по волосам.

— Прости.

Она ничего не понимала.

— Это из-за Пакоте, да? Он навязал мне свое общество, бесцеремонно усевшись в мое такси!

— Пакоте? — Мигель вскинул бровь. — Возвращайся домой, сеньорита, а не то очень скоро ты начнешь меня ненавидеть. Я приеду за тобой, когда все закончится, если, конечно, ты не против.

В открытое чердачное окно лился густой аромат жасмина. Стефани сделала глубокий вдох, пытаясь осмыслить слова Мигеля.

— Почему ты хочешь, чтобы я уехала? Если дело не в Пакоте, тогда в чем? Что сегодня случилось?

Мигель смотрел в пол. В эту минуту он казался усталым и постаревшим.

— Я самолюбивый негодяй, спроси у любого. — Он невесело усмехнулся. — Коррида не для малодушных.

Он встал и пошел к лестнице. Стефани заметила, что он хромает.

На второй ступеньке Мигель обернулся.

— Испания хочет, чтобы я женился на Паломе Агилар, — хрипло произнес он, — но моя великая страна не понимает, что я люблю другую женщину.

Он исчез внизу.

Стефани сидела на кровати, размышляя над тем, что произошло. Ей хотелось плакать. Но потом ее охватила ярость. «Хорошо, черт возьми, я уеду! Все равно здесь одни ненормальные!» Еще позже она начала рассуждать: «Да, Мигель — роскошный красавец, кумир испанцев, с которым мне хотелось бы воплотить в жизнь все мои сексуальные фантазии. Но он не обычный мужчина, и его не устроят такие отношения».

К тому же, будучи испанцем с сильно развитым мужским самолюбием, Мигель окружил себя людьми, которые все решали за него — как на ринге, так и вне его. Она не сомневалась, что билет на самолет купил для нее Доминго. Все хотели поскорее убрать ее из жизни Мигеля… и из Испании.

Даже если он искренне ее любит (слова Мигеля еще звучали у нее в ушах), долг для него превыше всего. Поклонники матадора хотят, чтобы он женился на Паломе, значит, так и будет!

Отбросив чувства, Стефани подумала о своей работе и представила, как язвительно усмехнется Боб, когда через несколько дней она появится у него в кабинете. А редактор «Варьедадеса» Марк Гарсия раструбит по всем коридорам, что она ударила в грязь лицом: взялась за непосильную тему, не зная ни языка, ни материала, и провалила задание!

А как она объяснит брату, что его звездный клиент вышвырнул ее со своей виллы?

Что же делать? Уехать ни с чем домой или снять гостиничный номер (в конце концов, у нее же остались билеты на корриду) и написать неофициальную статью?

А может, прийти к Мигелю и заявить, что она никуда не поедет, и пусть он силой выпихивает ее с виллы? Впрочем, ему не составит труда поручить эту грязную работу одному из тех громил-пикадоров, что всегда крутятся возле него.

О Боже, ну и влипла же она! Если вернуться домой и попытаться похоронить свои чувства, они все равно никуда не денутся. Самое трудное — это рвать отношения, которые еще не успели реализоваться. Мигель очаровал ее с первого взгляда, заворожил, одурманил…

«Я люблю его! Не знаю, как это случилось, не знаю даже, каким образом я это поняла. И он не заставит меня уехать! Вся Испания ждет его свадьбы с Паломой? Не дождется! Он мой!»

Стефани решительно вышла из спальни. Терезы и ее мужа по-прежнему не было. Значит, она и Мигель одни в целом доме. Рей упивается ночной жизнью Мадрида и вернется только под утро.

— Мигель! — позвала она, но ответом ей была тишина. — Э-эй!

Он даже не поинтересовался, ела ли она что-нибудь. А между тем голодные спазмы уже давали о себе знать. Ничего не скажешь, гостеприимный хозяин! В кухне не было ни души. Стефани уютно устроилась за столом и нашла закуски, оставшиеся со вчерашнего вечера. Бутылка белого вина тоже была очень кстати.

Билет на самолет был сложен пополам и оттопыривал карман ее брюк наподобие мужского бумажника. Она достала его и развернула на столе.

«Я не поеду домой! Меня там никто не ждет, кроме двух кошек».

Поев и выпив два бокала вина, Стефани приготовилась к схватке с Мигелем — если, конечно, он еще в доме. Она не слышала, чтобы он уходил, но это ничего не значило: матадор передвигался бесшумно, как тигр на охоте.

Она взбежала по лестнице на второй этаж. За первыми двумя дверями никого не оказалось.

— Эй! — крикнула она. — Мигель! Есть здесь кто-нибудь?

Открыв следующую дверь, Стефани почувствовала сладкий запах ладана. Комната напоминала часовню. Перед дубовым столом с затейливой резьбой стояла низкая скамья. На столе возвышались большое деревянное распятие и статуя красивой женщины, ангельское лицо которой озаряла церковная свеча. Богоматерь Дева Мария? На стене позади статуи висела икона с изображением Иисуса Христа, рамку украшала пара четок.