Спенсер вдруг вспомнил, как они пили горячий шоколад в ВКА на прошлой неделе… Ведь это было совсем недавно. Какое впечатление произвела на него тогда Кристина? Не как девушка, а с точки зрения своего материального положения.

Было совершенно ясно, что она на мели. Кристина ездила на старом «мустанге», покупала подержанные учебники, потому что не могла себе позволить новые. У нее в бумажнике оказалось только три бумажки по одному доллару. Сказала ли она хоть единой душе, что станет обладательницей девяти миллионов долларов? А если нет, то почему? Вот если бы Спенсеру подвалило девять миллионов долларов… Черт возьми, да если бы ему подвалило девятьсот долларов, он бы рассказал об этом всем. А уж Уилли — определенно. Но Кристина не сказала об этом трем своим самым близким друзьям. Почему?

Он повернулся и вышел из комнаты. У двери стоял Уилл.

— Она чего-то боится, Спенс? — спросил Уилл.

На мгновение Спенсеру показалось, что Уилл прочитал его мысли и говорит о Кристине. Затем он сообразил, что тот имел в виду Конни.

— Я что разговаривал сам с собой? — спросил Спенсер.

— Нет, ты просто думал вслух, — сказал Уилл, подходя ближе к Спенсеру. — Все это время я стоял за твоей спиной. — Уилл положил Спенсеру на плечо руку. — Ты принимаешь все это слишком близко к сердцу, О'Мэлли. Что это на тебя нашло?

Спенсер прошелся ладонью по своим коротким волосам и успокоил:

— Ничего, дружище.

— Расслабься. Мы расколем их. Ты расколешь их всех. Я знаю. Докопаешься.

— Докопаюсь?

Уилл кивнул:

— Здесь есть что-то еще. Что-то еще, помимо денег.

— Согласен.

— Такое ненормальное напряжение между этими ребятами, которые вроде бы близкие друзья.

— Да.

— Я думаю, насчет денег они действительно ничего не знали. Ты видел их лица? Я следил за ними. Альберт чуть не упал со стула. Конни вела себя так, как будто ее кто-то сильно ударил. Джим закрыл глаза: он тотчас же понял — наверное, единственный из них, — что это для него значит. Я скажу тебе, Спенс: тут не деньги.

— Не знаю, Уилл. Может быть, когда денег так много, то они уже перестают быть деньгами?

— Может быть, О'Мэлли. Смотри сам: Альберт заходит в комнату Кристины. Возможно, она была уже голая — это вполне вероятно, — возможно, он завязывает ей шнурки на ботинках. Конни обнаруживает, что Альберта нет в его комнате, и начинает сходить с ума от ревности. Поэтому неудивительно, что она в час ночи с одержимостью ненормальной пускается на его поиски по всему общежитию. — Уилл говорил тихо, но теперь понизил голос еще на порядок. — И почему Конни все время так взволнована? Она не перестает щипать брови, наверное, скоро все выщиплет.

— Да, я это вижу. Но, Уилл, где в это время находится Джим?

— Спит.

— Отлично. Если Джим спит, где находится Альберт?

— А разве ты не говорил, что с Альбертом вроде бы все ясно?

— Нет, — сказал Спенсер. — Я этого не говорил. Ничего тут пока не ясно. Просто меня больше интересовала Конни.

Уилл решил направить разговор в другое русло и заявил:

— Трейси, до сих пор мы были так сильно озабочены поисками мотивов, что забыли главное — надо искать убийцу. Что, если это был какой-нибудь сумасшедший маньяк? А что, если кто-то еще с ненормальной психикой — а разве таких мало? — знал, что она имеет обыкновение в пургу ходить голая по перилам моста, и поджидал ее, а потом затащил в кусты, изнасиловал и вынужден был убить, потому что она жутко вопила?

Спенсер сокрушенно покачал головой, с ходу отвергая эту версию:

— Уилл, я понимаю, к чему ты клонишь. Но она не тронута. Понимаешь? Это было видно даже без экспертизы. И она бы никогда не пошла в лес с психом. Туда, где мы ее нашли, от моста надо было идти довольно далеко. Как он, по-твоему, добрался туда с ней? Нежно нес ее на руках? А кроме того, каким это надо быть действительно сбрендившим, чтобы насиловать женщину на снегу? Он что, подстелил скатерть для пикников? Ему ведь тоже надо было в некотором роде прилечь на снег. А было холодно. Его инструмент мог не выдержать.

Некоторое время они смотрели друг на друга и молчали. Тишину нарушил Спенсер, воскликнув:

— Послушай, а ведь это не такая уж плохая идея, что тот, кого мы ищем, сумасшедший или маньяк. Это даст нам некоторый запас времени и поможет слегка расслабить этих ребят.

Уилл кивнул и поддержал:

— Идея неплохая. Хотя… Я думаю…

— Ш-ш-ш, — сказал Спенсер. — Пошли.

— Не нравятся мне эти ребятки, — сказал Уилл, открывая дверь. — В них есть что-то странное и непонятное.

— Да, но нам предстоит познакомиться с ее мужем, — сказал Спенсер, входя в комнату. — Этот может оказаться еще более непонятным.

Говард Ким оказался аккуратным, хорошо одетым и печально-серьезным. Внешность у него была китайско-японская.

Спенсера это не удивило. Он и ожидал, что Говард окажется именно с такой внешностью.

Они обменялись рукопожатиями.

— Значит, она умерла. Боже мой, какое горе! Какое горе! Как она умерла?

— Ее нашли замерзшей в снегу.

Говард посмотрел на пол. Они стояли рядом с входом в приемный покой больницы.

— Господи, как это ужасно.

— Да, — эхом отозвался Спенсер. — Это ужасно.

— Вы хотите, чтобы я ее опознал?

— Спасибо, но ее уже опознали. Нам нужно ваше разрешение на вскрытие.

— И это все?

— Нет. — Спенсер посмотрел на Уилла: — Потом, может быть, вы побеседуете немного с моим напарником, Уиллом Бейкером.

— Это будет формальная беседа?

— Формальная?

— Я имею в виду, это будет допрос?

Спенсер бросил на Говарда косой взгляд и жестко переспросил:

— Допрос? — С лица Спенсера мигом исчезло выражение любезности. Его взгляд стал холодным. — Не знаю, мистер Ким. А разве существует что-то, о чем вас следовало бы допрашивать?

— Я юрист, детектив О'Мэлли, и знаю, как в таких случаях все получается. Погибла молодая женщина. Каждый, кто был с ней близок, попадает в список подозреваемых.

— Да. А вы, кроме всего прочего, были ее мужем.

Говард отмахнулся и с горьким вздохом сказал:

— Это верно, но только условно.

Говард все же попросил показать Кристину, хотя бы на минуту. Они сели в лифт и спустились в цокольный этаж.

С остановившимся взглядом остолбеневший Говард коснулся тела Кристины, теперь уже оттаявшего.

— Как это случилось? — прошептал он. — Как?

Спенсер грустно покачал головой, пытаясь не смотреть на тело Кристины.

— Что я могу вам сказать? Вы дадите разрешение на вскрытие, и, возможно, тогда мы будем иметь больше информации.

Говард кивнул в знак согласия и, не удержавшись, заплакал. Спенсер стоял рядом, стараясь сохранить спокойствие, что было чрезвычайно трудно.

— Я не хочу оставлять ее здесь, — произнес, наконец, Говард, отворачиваясь от Спенсера, Уилла и от Кристины. — Ни минуты. Она не должна оставаться здесь. Я… хочу похоронить ее. Ее тело нуждается в покое, и тогда успокоится ее светлая душа. Прошу вас, — добавил он, — пожалуйста, разрешите мне забрать ее отсюда.

Спенсеру хотелось положить руку на плечо Говарда, но он сдержался и только пообещал:

— После вскрытия. Похоронное бюро Хановера перевезет ее туда, куда вы укажете. Будьте любезны, подождите вон там, а я переговорю с доктором Иннисом.

Говард повернулся, чтобы уходить, но вдруг остановился, снял с шеи черный шарф и, всхлипнув, прикрыл им тело Кристины. Спенсер убрал шарф и протянул Говарду.

— Не надо, — мягко сказал он. — Идите и подождите меня в холле.

Доктор Иннис был в прозекторской. Три металлических стола стояли пустые. Доктор надевал резиновые перчатки.

— Можем начинать?

— Сколько времени это займет? — спросил О'Мэлли.

Доктор Иннис протянул Спенсеру белый халат.

— Примерно шесть часов. Три для вскрытия и еще три для составления отчета коронера. Это ведь не первое ваше вскрытие, детектив?

В последние два дня жизнь Спенсера делилась на интервалы по три часа. Сейчас десять вечера. Следующие три часа обещают быть не из приятных. Но ведь он на работе.