— Вы так думаете? А что вы об этом знаете?

— Ничего, — проговорила Конни заикаясь. — Только то, что вы мне рассказали.

— Но я рассказал вам очень мало.

Конни наклонилась, чтобы поправить чулок. Взгляда Спенсера она избегала. «Было сказано что-то такое, что заставило ее обеспокоиться, — подумал Спенсер. — Возможно, она что-то знает. Джим вообще старался на меня не смотреть. Альберт, так тот смотрит прямо в глаза, а вот Конни понадобилось вдруг поправлять чулок ни с того, ни с сего».

— Констанция, когда вы в последний раз видели Кристину?

Она выпрямилась и, уставившись в потолок, как будто пыталась там почерпнуть вдохновение, ответила довольно вяло:

— Я полагаю, это, должно быть, было во вторник вечером. Перед Благодарением. Мы все играли в карты.

— И как все прошло?

— Хорошо, — ответила Конни, избегая смотреть на Спенсера. Только Альберт смотрел на Спенсера, не отводя взгляда. Только Альберт не ерзал на стуле и не разглядывал свои руки. Только он один, кажется, расслабился и сконцентрировался на вопросах Спенсера, и только он превосходно владел своим голосом. «Может быть, он даже слишком расслабился, — подумал Спенсер. — Черт возьми, у меня, наверное, уже начинает понемногу съезжать крыша».

— Это и был именно последний раз?

— Да, — ответила она, опять не глядя на него.

На этот раз Спенсер попросил Конни поднять глаза.

— Да, — повторила она тихим голосом. — Это было в последний раз.

«Врет», — подумал Спенсер и не позволил ей увильнуть от вопроса, который задал строгим голосом:

— А во время игры возникали какие-нибудь проблемы?

Конни молчала. «Взвешивает варианты, — подумал Спенсер. — Она ведь знает, что я уже говорил с Альбертом».

— Ничего серьезного.

— Никаких ссор?

— Нет, никаких, только нервничали. Ну, во-первых, проходили экзамены, которые проводятся в середине семестра, а во-вторых, это, конечно, глупость, но мы всегда проигрывали Френки.

— Понятно. И Джим не кричал на всю комнату отдыха?

Она, помолчав, ответила:

— Не-а. То есть он что-то там говорил, но это пустяки. Да и игра уже кончилась.

— Так он не кричал?

— Ну, не совсем.

— Вы не можете припомнить, из-за чего тогда взорвался Джим?

— Нет, не могу.

— У вас, ребята, одна болезнь, причем серьезная: частичная, а порой и полная потеря памяти, — сказал Спенсер. — Разве при подготовке к экзаменам это не сказывается?

Конни рассмеялась.

— Какой вы смешной, — сказала она.

Но Спенсер не засмеялся. И смех Конни тоже показался ему искусственным. Он, едва удерживаясь от грубости, спросил:

— Во сколько вы возвратились в свою комнату?

— Я не посмотрела на часы.

— И после этого вы больше с Кристиной не встречались?

— Нет!

— Чем вы занимались в остальное время вечера?

— Я провела его с Альбертом.

— В его комнате или вашей?

— В моей, — проронила она слабым голосом.

— Вы возвратились вместе из комнаты отдыха и больше не расставались?

— Нет, расставались. Он уходил собирать вещи.

— Вы ходили с ним в его комнату?

— Нет, я оставалась в своей.

— Хорошо. Теперь расскажите как можно подробнее, что вы делали все оставшееся время до тех пор, пока не легли в постель.

— Ну что вы, разве я смогу сейчас все это вспомнить! Это было так давно. — Казалось, она потеряла способность находить нужные слова.

Спенсеру это не нравилось, он продолжал настаивать на точных ответах и почти приказал:

— Расскажите что запомнили.

— Дайте подумать… Альберт, значит, пошел к себе…

— Во сколько? — прервал ее Спенсер.

— Я думаю, сразу же после полуночи.

— Хорошо, что потом?

— Потом? Ничего. Я собрала вещи, немного прибралась, приготовила одежду для поездки домой и пошла умываться.

— Хорошо, что потом?

— А потом? Хм, потом я… Ну что же, я действительно не могу вспомнить. Мне кажется, я позвонила Альберту, чтобы узнать, когда он придет. Но его телефон был занят. Подождала несколько минут и позвонила снова. И опять было занято.

— В котором часу это было?

— Где-то около часа ночи, может быть. Хорошо помню, что подумала тогда, что уже довольно поздно, а он разговаривает по телефону.

— Да. — Спенсер ждал.

— Потом я… я еще подождала. Потом позвонила Френки, чтобы узнать, может быть, Альберт говорит с ним.

— И?

— Он с ним не разговаривал. Я имею в виду… там никто не поднял трубку.

— И что вы сделали потом?

— Я позвонила Джиму. Там тоже никто трубку не поднимал. Это меня немного удивило. Джим обычно ложился спать очень рано. Я подумала, что, может быть, Джим у Кристины, может быть, они помирились.

Спенсер многозначительно посмотрел на Уилла. Уилл кивнул. «Ох уж этот Джим», — подумал Спенсер и настойчиво спросил:

— А что потом вы сделали, Констанция?

— Я поднялась наверх, чтобы найти Альберта. Его дверь была заперта, и все внутри было тихо. Тогда я пошла назад, вниз, и позвонила снова, и телефон опять был занят. Тогда я поняла, что это, наверное, трубка неровно положена или что-то вроде этого.

— И что потом?

— Я все еще не знала, где он, поэтому направилась в комнату отдыха.

— Он был там?

— Нет. Хм, то есть он был, но, как потом выяснилось, в туалете. Но я там не долго задержалась. Только заглянула и сразу ушла.

— Что вы увидели, когда заглянули?

— По телевизору шел «Крепкий орешек», и кто-то сидел в кресле.

— А что, свет был погашен в комнате отдыха? Может быть, это был Альберт?

— Нет.

— А как вы узнали, что Альберт был в туалете?

— Он сказал мне потом. Он сказал мне, что зашел в комнату отдыха за пивом и немножко посмотрел кино.

— Понятно, — произнес Спенсер, углубляясь в тяжелые раздумья. Ничего путного в голову не приходило. — Что потом?

— Я побежала назад, наверх в свою комнату, схватила куртку и вышла на улицу.

— Куда вы пошли?

— Не помню. — Конни смотрела на свои руки, на стол, на Уилла, снова на свои руки. Но на Спенсера она не смотрела.

— Как долго вы ходили?

— Может быть, минут двадцать — двадцать пять.

— Альберт сказал, что он заглядывал в вашу комнату примерно в пятнадцать минут второго и вас там не было и что вы появились в комнате отдыха примерно без четверти два.

Конни потерла лицо и, раздумывая, ответила:

— Да… Я думаю… Значит, может быть, минут тридцать — тридцать пять.

— За то время, что вы гуляли, Кристина вам не попадалась?

— Нет, — произнесла Конни высоким голосом, почти выкрикнула. — Я же вам сказала: я искала Альберта.

— Но из-за чего была такая паника?

— Его не было у себя, вот я и разволновалась.

— Разволновались по поводу чего? Что его, возможно, похитили? Убили? Ограбили? Что вас так взволновало?

— Не могу сказать. — Весь лоск с Конни куда-то исчез. Она сидела и нервно вздрагивала.

— Попытайтесь.

— Я не знаю. Просто начала беспокоиться. Он сказал, что пойдет к себе, а там его не было.

— Очень похоже, что вы, ребята, просто разминулись друг с другом. Он ходил попрощаться с Кристиной…

— Он ходил? — воскликнула Конни.

«Ага, — подумал Спенсер. — Вот этого я и ожидал».

— Да, — ответил он.

Некоторое время Конни молчала. Ее руки напряглись, кончики пальцев побелели.

— Просто между мной и Альбертом вышло недоразумение, — сказала она, наконец. — Понимаете?

— Не понимаю, — сказал Спенсер. — Позвольте спросить: где вы искали его?

— Повсюду. По всему общежитию.

— И за зданием библиотеки Фелдберг тоже? И на мосту?

— Нет! — воскликнула Конни. — Господи, зачем мне было его там искать?

— Кто-нибудь видел вас, когда вы искали Альберта по общежитию и вокруг него в час ночи?

— Не думаю.

— Я тоже так не думаю. Сильный снег, мороз, очень позднее время. Все давно уже спали. — «Кроме Кристины, которая умирала». — Вы уверены, что вас никто не видел?