— В пятницу.

— В эту пятницу?

Он почесал затылок и решительно сказал:

— Ну, хотя бы и в эту. А почему бы нет? Или подождите, это ведь будет уик-энд Дня благодарения?

— Да, — сказала Кристина. Она была не прочь сходить с ним куда-нибудь и в эту пятницу, но не хотела, чтобы он подумал, что она проводит праздники одна.

Он уже нашел для нее более легкий вариант и предложил:

— Как насчет следующей пятницы?

— Прекрасно, — улыбнулась Кристина. — Прекрасно, Спенсер О'Мэлли. Вместо того чтобы засадить меня в каталажку, мы будем ужинать.

— Не глупите. Никто не собирается сажать вас в каталажку. Это просто такая процедура. В Хановере все живут и умирают, подчиняясь определенным процедурам. Вы можете зайти ко мне в понедельник? Или предпочитаете, чтобы я заехал за вами?

— Нет-нет. Вам не надо беспокоиться. Я приду сама.

Спенсер улыбнулся. Кристина заметила, что у него красивая улыбка и превосходные зубы.

— Ну, а про пятницу вы не забудете? — спросил он, пытаясь скрыть удовольствие оттого, что она согласилась пойти с ним поужинать.

— Конечно-конечно. — Она хотела сказать, что раз они все равно увидятся в понедельник, то тогда можно и окончательно договориться, но передумала. — Да, а в следующую пятницу во сколько?

— В любое удобное для вас время. Работу я заканчиваю в пять.

— Значит, в пятницу мы играем с «Кримсонами». Игра закончится примерно в девять. Это не слишком поздно? Мы можем встретиться в девять пятнадцать.

— Вы собираетесь в пятницу играть?

— Что вы имеете в виду, говоря «собираетесь»? — сказала Кристина. — Я буду играть.

Спенсер покачал головой и уверенно сказал:

— С таким плечом. Вряд ли.

Кристина почувствовала приступ страха и с беспокойством спросила:

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что с такой рукой вы играть никак не сможете.

Ей не хотелось говорить об этом. Даже с ним.

— К пятнице я буду в полном порядке, — сказала она, заканчивая дискуссию.

Он удивленно на нее посмотрел и спросил:

— Мне заехать за вами сюда?

— Это зависит от того, приедете ли вы в полицейском автомобиле или в обычном.

— А вы как предпочитаете, Кристина?

Она улыбнулась, не в силах скрыть удовольствие, и ребячливо ответила:

— Тогда приезжайте в полицейской. С сиреной. Хорошо?

— Хорошо, — согласился он. — Я поставлю еще одну сирену, специально для вас.

— А я наряжусь специально для вас, — пообещала она, а сама подумала: «Мне еще надо придумать, во что нарядиться».

— Решено, — отозвался он, а затем вдруг протянул руку и коснулся ее лица. — Похоже, вы попали в ужасную аварию. Ваш автомобиль в очень плохом состоянии. — Он посмотрел на нее: — Гораздо в худшем, чем вы. Вам повезло, что остались живы.

— Всем нам иногда везет в той или иной степени. Разве не так? — спросила она, понимая, конечно, что он прав.

— Послушайте, — настаивал Спенсер. — Обещайте мне, что, если вашей руке завтра не станет лучше, вы пойдете и проверитесь.

— Неужели она так плохо выглядит?

Спенсер кивнул и серьезно сказал:

— Она выглядит плохо. Это или вывих, или сильное растяжение. Ведь вы не можете ею двигать. Верно? Ну так вот, на глаз ничего определенного сказать нельзя. Надо только помнить, что все может оказаться гораздо серьезнее. Так вы обещаете?

— Хорошо, детектив О'Мэлли, — заверила Кристина, пытаясь пошевелить левой рукой. — Обещаю.

Она протянула ему правую руку, и он ее быстро пожал. Его рука была теплая и крепкая. Направляясь к двери, Спенсер шутливо произнес:

— Так прошу: не подводите меня в пятницу. Иначе я арестую вас за обман офицера полиции.

— О, и это тоже считается нарушением?

— Еще бы. Это самое серьезное преступление.

— Не беспокойтесь, — сказала Кристина смеясь, — в пятницу я буду сидеть здесь и ждать вас. Буду дома вовремя, как часы.

— До свидания, Кристина.

— Да свидания, Спенсер.

Она смотрела, как он проходил в дверь, а затем обернулся, чтобы еще раз посмотреть на нее. Когда Кристина это увидела, у нее даже на некоторое время перестало болеть тело, и ее саднящую кожу омыла теплая волна удовольствия.

Кристина закрыла за собой дверь и прошла в комнату. Постояв в нерешительности несколько секунд, она вернулась к двери и заперла ее. Потом села за свой компьютер «Макинтош», открыла новый файл. Снова посидела с минуту или две, пристально вглядываясь в экран, а затем быстро набрала дату «23 ноября 1993 года» и время «14.29», потом заголовок: «Ко всем, кого это может касаться». И тут же отменила его и напечатала: «Дорогие сэр или мадам». Да, вот так лучше. Свой короткий текст она вывела на принтер и нажала клавишу выхода из редактора «Word». Когда компьютер запросил, следует ли сохранять файл, она вывела «мышку» на кнопку «нет».

Когда Кристина вышла из дома, шел сильный снег. Порывы ветра набирали силу. Она вначале подумала, что Альберт с Конни и Джим, наверное, уже уехали. Потом решила, что нет, вряд ли. Потому что Аристотеля нет на месте, а они не могли взять его с собой, не поставив ее в известность.

Замерзая в своих тонких тренировочных штанах, Кристина заторопилась в банк. «Зря не надела под низ еще одну футболку, все не так было бы холодно. Надо забрать пальто, подарок мамы. Может быть, позвонить Спенсеру О'Мэлли и попросить его отвезти меня в Фаренбрей? Нет. Не стоит. Слишком много будет вопросов. Фаренбрей должен остаться секретом, моим и Альберта. И больше он ни для кого существовать не должен. Банк закрывается в три. Если хочу успеть, нужно поспешить».

Но даже просто идти было трудно. При столкновении машин она, видно, ударилась коленом о нижнюю часть передней панели, и теперь оно чертовски болело. Кристина остановилась на переходе, чтобы переждать поток машин. «Зачем я так спешу? Как будто это последний день. Все можно запросто сделать завтра. Ведь завтра, кажется, банки еще работают. И наверняка там никого не будет. Можно сходить и завтра. Это же не имеет никакого значения — когда? Не обязательно это делать немедленно».

— Извините, но банк закрыт, — сказал охранник, не открывая дверей.

— Послушайте, у меня совсем пустячное дело. Мне нужно срочно положить в мой банковский сейф одну вещь. И все. Пожалуйста. — Она тяжело и часто дышала.

Охранник позвал служащего, который неохотно впустил ее внутрь.

— Только побыстрее, пожалуйста, — крикнул он вслед Кристине.

— Я вернусь через секунду. Большое спасибо.

Она прошла в сейфовый зал и поздоровалась:

— Добрый день, мистер Кармайкл. У меня к вам просьба: мне нужно заверить вот эту бумагу.

Мистер Кармайкл, худой седобородый мужчина пятидесяти пяти лет, ласково улыбнулся Кристине и сказал:

— Уже все закрыто, Кристина. Понимаете, закрыто.

— Понимаю, мистер Кармайкл. Но для меня вы можете сделать исключение. Правда?

Он вздохнул и спросил:

— Что это?

— Только заверить мою подпись. Вот здесь. — Она достала бумагу, свернутую так, чтобы он не мог видеть содержания написанного.

— Я должен прочитать весь документ, Кристина, — сказал он. — Вы же знаете правила. Я ведь и прежде заверял для вас бумаги.

Кристине не оставалось ничего, кроме как показать ему весь документ.

Мистер Кармайкл прочел его и внимательно посмотрел на Кристину, которая сидела с отстраненным видом.

— Хорошо, распишитесь вот здесь, — сказал мистер Кармайкл.

Она расписалась, он поставил свой нотариальный штамп, заверил ее подпись, а затем они одновременно вставили свои ключи в две замочные скважины, чтобы открыть ее сейф. Потом мистер Кармайкл оставил ее одну.

Кристина осторожно положила заверенный документ в конверт из плотной манильской бумаги, в котором лежали документы о разводе, а затем быстро пробежала глазами содержимое сейфа. Потом задумалась на несколько секунд, вынула карандаш и что-то нацарапала на обороте одного из старых писем. Затем погрузила все в сейф, закрыла его и вышла.