— А затем я свернул на дорожку и нашел тебя здесь, загорелую и беременную.

Только тогда она пошевелилась и восторженно вздохнула. Они молча сидели некоторое время, потом морщинка пересекла лоб Даны, и она беспокойно спросила:

— Но ты все равно пойдешь на свадьбу Нэнси и Теда, правда?

— Конечно. — Питер зевнул. — Они без меня не справятся. А кроме того, — добавил он, — я ни за что в мире не пропустил бы этого. — Он похлопал Дану по ноге, которую она положила на его колено. — Им будет очень не хватать тебя. Я обедал с Тедом, и он сказал, что Нэнси очень расстроилась. Я знаю, ты не сказала им о моей племяннице, так что здесь ничего не поделаешь, но им обидно, что Семерка будет только в составе шести человек.

— Я ненавижу это, — ровно сказала Дана. — Ненавижу лгать и скрытничать, но я не решилась сказать им, побоялась, что Маршалл узнает. Я сказала Нэн, что после ухода от Маршалла и смерти бабушки я слишком расстроена, чтобы возвращаться, но она не поняла меня. — Дана отвернулась и посмотрела через окно на свой маленький сад. — Все кажется очень далеким, несмотря на то, что годы, которые мы провели вместе, так же свежи в моей памяти, как если бы это было вчера. — Она посмотрела на Питера, и ее лицо смягчилось. — Нам было замечательно вместе, правда?

— Было и будет. — Он погладил ее ногу. — Твое отсутствие на свадьбе ничего не меняет. Они все простят, когда родится ребенок. — Телефонный звонок заставил вздрогнуть обоих, и Питер отодвинулся, а Дана подошла к телефону.

— Джосс? — удивленно проговорила она, широко улыбаясь. — С приездом. — Она послушала некоторое время, кивнула головой, а затем торопливо сказала: — Угадай, кто здесь… Питер… да… он возвращается в Нью-Йорк. — Дана скороговоркой пересказала Джоссу все новости своего школьного товарища, кивнула и передала трубку Питеру. Он поздоровался, и глупая улыбка появилась на его лице, когда он слушал, как Джосс в своей обычной театральной манере превозносит его.

— Спасибо, сэр, — услышала Дана, а потом, — я не могу… Мне надо… ну, вообще-то… спасибо, сэр, очень мило с вашей стороны… с удовольствием.

Дана хихикнула, когда Питер повесил трубку.

— Ты остаешься, верно? И мы идем к Констанс на обед, да?

— Да, — он все еще глупо улыбался. — Разве кто-нибудь может отказать Джоссу? — Он тревожно огляделся. — А я могу пойти так? Мои вещи в аэропорту.

— Все в порядке, — успокоила Дана. — Господи, как я рада, что ты остаешься. Ты увидишь Констанс, она тебе очень понравится, это потрясающая женщина.

— Она должна быть незаурядной женщиной, раз сумела подцепить Джосса. Сколько помню, он все время бегает от женщин. — Питер засунул руки в карманы и начал беззвучно насвистывать. — А мы об этом и не упомянули. — Он вопросительно посмотрел на Дану. — Наследница находит отца в любовном гнездышке?

Дана расхохоталась.

— Все совсем не так, Пит. Все просто замечательно. — Она сняла с вешалки ярко-красный свитер, который туда повесила вчера. — Пойдем прогуляемся, и я расскажу тебе многое, — подзадоривала она. — И ты сможешь задать все свои нахальные вопросы.

— Нахальные? Я? Никогда. — Они вышли из домика и пошли по тропинке. — Я очень любопытный, но вовсе не грубый. У меня пытливый ум, ты же знаешь, мне всегда надо что-то узнавать, что-то пробовать.

— Господи, ты невыносим. — Они дошли до берега и в этот раз, опершись на руку Питера, Дана повернула налево. Высокий молодой человек в очках и красивая беременная блондинка гуляли и болтали, склонив головы друг к другу. Вокруг них на пляже было много таких же прогуливающихся людей и беспокойных серферов, а над ними кружились чайки и крачки, изредка ныряя за рыбой в воду, но Дана и Питер были так поглощены беседой, что ничего не замечали.

Констанс Карр стояла у двери, ведущей на террасу. Блики света играли на воде бассейна, а перед домом солнце садилось в Тихий океан. Декабрьский вечер был прохладным, но не настолько, чтобы сидеть дома, и пока некоторые гости грелись у широкого камина, остальные бродили по знаменитому саду Констанс. Сад был потрясающим. Бывшая оперная дива проводила часы, укрывшись от солнца старой соломенной шляпой, подрезая ветки и бродя по саду вокруг дома в сопровождении пожилой мексиканской пары садовников, которые, хотя и не говорили по-английски, успешно выполняли все ее указания. Эффект, которого удалось добиться этим троим, был потрясающим, и, уйдя со сцены, Констанс Карр стала признанным авторитетом в области дизайна садов.

Дана огляделась. Здесь было около двадцати человек, и, как всегда, самая большая группа собралась вокруг Джосса. На нем был алый шарфик, небрежно заправленный в распахнутый воротник рубашки, и желтый шелковый пиджак поверх слаксов, сшитых на заказ. Увидев дочь, он с широкой улыбкой поспешил к ней, пробиваясь сквозь толпу поклонников, чтобы заключить ее в объятия.

— Детка. Ты замечательно выглядишь. — Он чуть отстранил ее, чтобы лучше видеть лицо. — Действительно, замечательно! Почти как раньше.

— Не совсем, Джосс. — Дана, смутившись, похлопала себя по животу. На ней был зеленый шелковый костюм для беременных, который Констанс купила ей на Родео Драйв, этот цвет подчеркивал ее выразительные карие глаза. — Теперь меня стало гораздо больше.

— Добрый вечер, мистер Армстронг. — Питер протянул руку, обходя Дану, и мужчины пожали друг другу руки, радостно улыбаясь. — Рад видеть вас, сэр. Давно не виделись.

— Мой дорогой мальчик, ты не представляешь, как я рад слышать о твоих успехах, — Джосс вывел Питера на середину комнаты и поднял его руку. — Слушайте все. Этот молодой человек — один из самых многообещающих историков страны, и я хочу, чтобы вы поприветствовали его. — В комнате было тихо, все гости обернулись к Джоссу, он гордо улыбался. — И это еще не все. Он — студент Роудс, и я надеюсь, что вы примете его в свой круг. — Обняв Питера за плечи и взяв Дану за руку, он подвел их к бару и распорядился, чтобы официант открыл бутылку шампанского. Хотя… — Его осенила новая мысль, и он посмотрел на дочь. — Тебе нельзя пить? — Не ожидая ответа, он взял у официанта бутылку минеральной воды и наполнил три изящных хрустальных бокала для шампанского.

— Джосс, — засмеялась Дана, глядя на своего друга. — Хватит. Ты невозможен. Ты смущаешь Питера.

— Ерунда. — Джосс решительно передал им бокалы и взял один себе. — Половина удовольствия от успеха в аплодисментах, которые ты получаешь.

— Может быть, на сцене, сэр. — Питер растерянно огляделся и вспыхнул, увидев, что некоторые гости все еще с интересом смотрят на него.

— Дорогой, ты рад вернуться домой? — Дана обняла отца. — Наверное, там было ужасно?

— Отвратительно, — весело ответил Джосс. — Никто из нас не уехал из Африки без сувенира. Я, например, привез оттуда сыпь на той части тела, о которой не принято упоминать. Хотя, — вежливо добавил он, подняв брови, — с радостью покажу, если вы настаиваете.

— Ты просто обожаешь работать на публику, — сказала Дана.

— Конечно. — Повернувшись к Питеру, он поднял бокал и тепло сказал: — За твои успехи, мой мальчик. Сердечно поздравляю. — Питер сделал большой глоток и поперхнулся, когда пузырьки газа достигли его горла. Джосс великодушно похлопал его по спине, но внимание его переключилось на вновь пришедших гостей. Сказав еще один пышный тост и пожелав обоим удачи, он отвернулся и начал разговор с очень высокой худой женщиной с серебряными волосами. Питер кашлял.

— Все в порядке? — с сочувствием спросила Дана. Она засмеялась, когда Питер достал из кармана огромных размеров носовой платок и начал безуспешно тереть мокрое пятно на пиджаке там, где Джосс пролил немного шампанского, когда размахивал бокалом, произнося тосты. Он мрачно кивнул, и Дана, все еще смеясь, взяла его за руку и подвела в другой конец зала, где Констанс с интересом наблюдала представление, устроенное Джоссом.

Хозяйка дома была великолепна в своей длинной голубой тунике с воротником, обшитым жемчугом. В ушах были длинные жемчужные серьги, а на одной руке сверкало массивное кольцо с огромным квадратным бриллиантом канареечного цвета, которое, как она сказала Дане, ей подарил один свергнутый правитель страны на Балканах.