– Простите, мадам?

– Нет, ничего, – ответила Таппенс, оборачиваясь и натыкаясь взглядом на своего верного оруженосца Альберта, который только что вошел в комнату. Она и не заметила, что говорит вслух.

– Мне показалось, что вам что-то понадобилось, мадам. Вы ведь звонили в звонок?

– Не совсем так, – ответила Таппенс. – Я просто случайно нажала на него, когда взбиралась на стул, пытаясь достать книгу.

– Могу ли я вам помочь?

– Было бы неплохо, – согласилась Таппенс. – Я все время падаю с этих стульев. То они слишком шаткие, то слишком скользкие…

– Вас интересует определенная книга?

– Я еще не просмотрела третью полку. Третью, если считать сверху. Не знаю, что за книги там стоят.

Альберт взобрался на стул и, тщательно вытирая пыль, которая скопилась на корешках, стал передавать книги вниз. Таппенс с восторгом брала их у него.

– Ты только посмотри на все эти сокровища! Я и в правду многие из них забыла. Вот «Амулет» и «Псамаяд», а вот «Новые охотники за сокровищами»… Просто обожаю. Нет, Альберт, не убирай их на полки. Думаю, что сначала я их перечитаю. Ну, не все, а парочку. Дай-ка посмотреть… «Красная кокарда»… Ах да, это что-то историческое. Когда-то мне понравилось. А вот и «Под красным плащом». Очень много Стэнли Уэймана. Очень, очень много. Конечно, я все их прочитала, когда мне было лет десять-одиннадцать. Не удивлюсь, если обнаружу здесь «Узника Зенды»… – Вспомнив об этой книге, Таппенс испустила восторженный вздох. – «Узник Зенды»! Мое первое романтическое произведение. Любовь принцессы Флавии. Король Руритании. Рудольф Рассендил, или что-то в этом роде, который являлся мне в сновидениях.

Альберт протянул ей новую стопку.

– Ну вот. Это еще лучше. Тоже один из моих первых романов. Все первое надо будет поставить вместе. Посмотрим, что у нас здесь? «Остров сокровищ»… Здорово, но я его уже не раз перечитывала, а потом видела два фильма по этой книге. Фильмы мне не понравились – чего-то в них не хватает… А вот и «Похищенный»[6]. Вот это мне всегда нравилось.

Альберт набрал еще книг, не удержал, и одна из них, «Катриона», свалилась Таппенс прямо на голову.

– Простите, мадам. Мне очень жаль.

– Ничего страшного, – ответила она. – «Катриона»… А там есть еще Стивенсон?

Теперь Альберт передавал книги гораздо осторожнее.

– Ты только подумай! – закричала от восторга Таппенс. – «Черная стрела»! Да это же одна из самых первых книг, которые я прочла самостоятельно. Не думаю, что ты ее читал, Альберт. То есть я хочу сказать, что ты тогда вряд ли родился. Дайка подумать… «Черная стрела». Ну да, там еще на стене висела картина, сквозь глаза которой можно было подглядывать… Потрясающе. Тогда мне было так страшно… Милая «Черная стрела». Как там говорилось? Что-то про кошку? Или собаку? Ах, нет: «Кошка, крыса и Ловелл-пес правили Англией под Кабаном». Вот как. А Кабан – это, естественно, Ричард Третий. Хотя нынче все пишут о том, каким он был хорошим. И совсем не злодей. Но я в это не верю. Так же, как не верил Шекспир. Ведь именно он начинает пьесу фразой Ричарда: «Я проклял наши праздные забавы – и бросился в злодейские дела…»[7] Вот так. «Черная стрела»…

– Еще книги, мадам?

– Спасибо, достаточно, Альберт. Мне кажется, я слишком устала, чтобы продолжать.

– Хорошо. Кстати, звонил хозяин и сообщил, что задержится на полчаса.

– Хорошо, – ответила Таппенс.

Она уселась в кресло, открыла «Черную стрелу» и погрузилась в чтение. Наконец произнесла:

– Боже, как прекрасно… Я забыла достаточно, чтобы получить удовольствие от чтения. Как это интересно…

В комнате повисла тишина. Альберт вернулся на кухню. Таппенс откинулась в кресле. Время шло. Свернувшись в довольно потертом кресле, миссис Томас Бересфорд наслаждалась прошлым, полностью погрузившись в изучение «Черной стрелы» Роберта Льюиса Стивенсона.

На кухне время тоже бежало. Альберт занимался приготовлением обеда. Подъехала машина. Слуга подошел к боковой двери.

– Поставить машину в гараж, сэр?

– Нет, – ответил Томми. – Я сам все сделаю. Ты ведь занят обедом? Я очень опоздал?

– Да нет, сэр. Точно, как вы и говорили. Даже чуть раньше.

– Ах, вот как, – Томми поставил машину в гараж и, потирая руки, вошел на кухню. – Сегодня прохладно. А где Таппенс?

– Хозяйка наверху, занимается книгами.

– Что, все еще эти несчастные книги?

– Да. Сегодня она очень много сделала и бо́льшую часть времени провела за чтением.

– О боже, – сказал Томми. – Ну хорошо, Альберт. Что у нас сегодня на обед?

– Филе камбалы, сэр. Через минуту все будет готово.

– Отлично. Подавай минут через пятнадцать. Я хочу сначала вымыться.

Таппенс наверху, свернувшаяся в потрепанном кресле, все еще была погружена в «Черную стрелу». На лбу у нее появились чуть заметные морщинки. Миссис Бересфорд столкнулась со странным феноменом – иначе, чем интерференцией, назвать его она не могла. На той странице, на которой она остановилась – то ли на 64-й, то ли на 65-й, точно она не видела, – некоторые слова казались подчеркнутыми. Последнюю четверть часа Таппенс изучала этот феномен. Она не понимала, по какому принципу их подчеркнули. Они шли не по порядку, и это не была цитата. Казалось, что их сначала выбрали, а потом подчеркнули красными чернилами. Про себя она прочитала:

Мэтчем тихонько вскрикнул. Даже Дик вздрогнул и выронил крючок. Но людей, сидевших на поляне, стрела эта не испугала; для них она была условным сигналом, которого они давно ждали. Все разом вскочили на ноги, затягивая пояса, проверяя тетивы, вытаскивая из ножен мечи и кинжалы… Эллис поднял руку; лицо его озарилось неукротимой энергией, белки глаз ярко засверкали на загорелом лице.

– Ребята, – сказал он, – вы все знаете…

Тут Таппенс затрясла головой. Во всем этом нет смысла. Никакого.

Она подошла к письменному столу и нашла несколько листков бумаги, которые им недавно прислали продавцы писчей бумаги; хозяева должны были выбрать ту, на которой будет красоваться название их нового поместья – «Лавры». Странное название, подумала Таппенс. Правда, если каждый владелец начнет менять имена по своему усмотрению, то письма вообще перестанут доходить.

Она тщательно переписала подчеркнутые слова и заметила то, на что сначала не обратила внимания.

– Так вот в чем вся разница, – произнесла Таппенс, разыскивая буквы на странице.

– Вот ты где, – внезапно раздался голос Томми. – Обед практически готов. Как продвигаются твои дела с книгами?

– Все это очень загадочно, – ответила Таппенс. – Чертовски таинственно.

– Что именно?

– Вот «Черная стрела» Стивенсона. Мне захотелось ее перечитать. Сначала все было в порядке, как вдруг… страницы стали выглядеть довольно странно, потому что многие слова оказались подчеркнуты красными чернилами.

– Действительно странно, – согласился Томми. – И я вижу, что не все слова выделены красным. Я хочу сказать, что кто-то специально выбирал эти слова для подчеркивания. Знаешь, как когда хочешь выделить цитату, или что-то в этом роде. Ну, ты меня понимаешь.

– Я тебя понимаю, – согласилась Таппенс, – но все это не так. Главное здесь – буквы.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А вот подойди сюда.

Томми подошел, уселся на подлокотник и стал читать:

«Мэтчем вскрикнул даже вздрогнул выронил людей на полянке не испугала мечи руку, – этого я не могу прочитать, – лицо озарилось сверкали…» – Бред какой-то, – заключил он.

– Вот именно, – согласилась Таппенс. – Я сначала тоже так подумала. Это выглядит как настоящий бред – но это не так, Томми.

Снизу раздался звук гонга.

– Обед готов.

– Не обращай внимания, – отмахнулась Таппенс. – Сначала я тебе все расскажу. Обсудить мы это можем и позже, но все это совершенно невероятно. Я просто должна тебе немедленно все рассказать.