— Как мне хочется там побывать! — вздохнула Кэрол. — Такое чудное название.

— Я полагаю, уж где-где, а в Петре надо непременно побывать. — Мистер Коуп с сомнением покосился на старую миссис Бойнтон и продолжал — уже совсем неуверенно:

— А может, кто-нибудь из вас составит мне компанию? Я понимаю, что вам, миссис Бойнтон, такая поездка не по силам и, конечно, кто-то останется с вами, то есть почти все… Но если бы нам, так сказать, на время разделиться… — Он выжидательно умолк.

Послышалось тихое позвякивание спиц миссис Бойнтон. Наконец она соизволила заговорить:

— Не думаю, что кто-то на это согласится. Мы ведь очень друг к другу привязаны. — Она подняла взгляд. — Ну, дети, что скажете? — В ее голосе появился металлический призвук, и тут же посыпались ответы:

— Нет-нет, мама, ни за что.

— О нет.

— Ни в коем случае. Конечно, мы не поедем!

Миссис Бойнтон, ядовито улыбаясь, подытожила:

— Вы видите — они не хотят меня покидать. Ну а ты, Надин? Ты вроде бы еще ничего не сказала.

— Спасибо, мама. Если Ленноксу не хочется ехать, я тоже останусь.

Миссис Бойнтон медленно повернулась к сыну.

— Что же ты надумал? Может, съездите с Надин в Петру? Она, по-моему, не прочь.

Леннокс вздрогнул и поднял растерянный взгляд.

— Я… Да, в общем, нет… Я думаю, нам лучше не расставаться.

— У вас исключительно дружная семья! — восхитился мистер Коуп, однако голос его был несколько натянутым.

— Мы как-то обходимся без посторонних, — сказала миссис Бойнтон, принимаясь сматывать клубок. — Кстати, Рэймонд, кто эта молодая особа, которая с тобой заговорила?

Рэймонд вздрогнул. Его лицо вспыхнуло и тут же стало белым как мел.

— Я.., не знаю, как ее зовут. Вчера вечером она.., мы ехали сюда в одном вагоне.

Старуха попыталась выбраться из кресла.

— Не думаю, что мы будем часто с ней видеться.

Надин помогла свекрови подняться, проделав это с профессиональной ловкостью.

— Пора на покой, — объявила миссис Бойнтон. — Доброй ночи, мистер Коуп.

— Доброй ночи, миссис Бойнтон. Доброй ночи, миссис Леннокс.

Бойнтоны двинулись всей гурьбой к дверям. Никому из молодых и в голову не пришло задержаться.

Потрясенный мистер Коуп смотрел им вслед с каким-то странным выражением лица.

Доктор знал по опыту, что американцы в большинстве своем люди открытые. Они не страдают скованностью и мнительностью путешествующих сынов Британии. Мосье Жерару, человеку весьма искушенному в психологии, ничего не стоило познакомиться с мистером Коупом. Американец в одиночестве скучал, его тянуло к людям. Доктор Жерар снова извлек из кармана визитную карточку. Реакция мистера Джефферсона Коупа была соответствующей.

— О, доктор Жерар! Вы ведь недавно были и у нас, в Штатах?

— Прошлой осенью. Прочел курс лекций в Гарварде[21].

— Да, да. Вы, можно сказать, светило психиатрии. И безусловно, намного обошли своих парижских коллег…

— Ну это уж вы чересчур… Я протестую.

— Я говорю совершенно искренне. Знакомство с вами — большая честь для меня. Кстати, в Иерусалиме сейчас находятся сразу несколько знаменитостей. Вы, лорд Уэлдон, сэр Габриэль Штейнбаум, финансист. Далее — сэр Мэндерс Стоун, прославленный английский археолог, леди Уэстхолм, весьма заметная фигура в политической жизни Англии. И наконец, этот знаменитый бельгийский сыщик — Эркюль Пуаро.

— Пуаро? Что вы говорите?!

— В местной газете пишут, он прибыл вчера. Похоже, в отеле «Соломон» собрался весь цвет общества. Отель, надо сказать, превосходный, обустроен с большим вкусом.

Мистер Коуп был наверху блаженства. Доктор Жерар, стоило ему захотеть, умел очаровать любого собеседника. Очень скоро новоиспеченные друзья переместились в бар.

После двух стаканов виски с содовой доктор как бы между прочим спросил:

— Скажите, мистер Коуп, а эти ваши знакомые, с которыми вы только что говорили, — надо полагать, типичная американская семья?

Джефферсон Коуп отхлебнул виски и, подумав, ответил:

— Да нет, скорее не совсем типичная…

— Разве? А мне показалось, что они очень друг к другу привязаны.

Чуть помедлив, мистер Коуп спросил:

— Вы, вероятно, заметили, что все они ни на шаг не отходят от старой дамы? Ну да, так оно и есть. Поразительная женщина.

— Что вы говорите!

Этой безобидной реплики оказалось достаточно: мистер Коуп с жаром добавил:

— Буду с вами откровенным, доктор. Эта семья в последнее время очень меня интересует, и я много чего о них передумал. Мне так хотелось бы с вами поделиться, облегчить душу. Но боюсь, вам это будет скучно.

— О нет! Совсем напротив, — заверил его доктор. От смущения мистер Джефферсон Коуп слегка насупился, но послушно продолжил:

— Скажу сразу: я несколько обеспокоен. Видите ли, миссис Бойнтон — моя давняя знакомая. То есть я, конечно, имею в виду не мать семейства, а миссис Леннокс Бойнтон.

— О, насколько я понял, речь идет об очаровательной брюнетке.

— Именно. Это Надин. Она вообще замечательная, чудный характер. Мы познакомились еще до ее замужества. Она работала в больнице и одновременно училась — вскоре должна была получить диплом медсестры. Как-то раз Бойнтоны пригласили ее провести у них отпуск… Ну вот, а она потом взяла и вышла замуж за Леннокса.

— Ах вот оно что!..

Мистер Джефферсон Коуп отхлебнул виски и продолжил:

— Но прежде мне хотелось бы рассказать вам историю этой семьи, вкратце, конечно.

— Я весь внимание.

— Что ж, раз вы не против, начну. Покойный Элмер Бойнтон, личность в своем кругу весьма известная, был очень сердечным и обаятельным человеком. Дважды был женат. Его первая жена скончалась, когда Кэрол и Рэймонд были совсем крошками. Вторая миссис Бойнтон, в ту пору, когда Элмер сделал ей предложение, была красивой женщиной, хотя и не очень молодой. Сейчас, конечно, в это поверить трудно, но, говорят, она была действительно хороша. Во всяком случае, муж очень ею дорожил и во всем с ней соглашался. В последние свои годы Элмер Бойнтон сильно болел, и все дела перешли в ее руки. Женщина она очень способная и отлично разбирается в бизнесе. И к тому же — долг для нее превыше всего. После смерти Элмера она целиком посвятила себя детям. Родная дочь у нее только одна, Джиневра. Помните прехорошенькую рыженькую девушку? Правда, слишком уж хрупкая… А миссис Бойнтон занята теперь исключительно своим семейством. Так сказать, удалилась от мира. Не знаю, как вам, но мне подобный образ жизни не кажется разумным.

— Согласен с вами. Такая изолированность от общества очень вредит молодым, мешает им гармонично развиваться и порождает всяческие комплексы.

— Именно! Вы очень точно выразились. Миссис Бойнтон отгородила своих детей от всего света и не позволяет им ни с кем знакомиться. И вот результат — все четверо.., м-м.., очень уж нервные. Какие-то дерганые, я бы сказал. Ни у одного из них нет друзей. По-моему, это скверно.

— Это очень скверно.

— Миссис Бойнтон, безусловно, держит их при себе из благих намерений. Вероятно, это следствие ее непомерной привязанности.

— Они так и живут все вместе? — осведомился доктор.

— Разумеется!

— А сыновья работают?

— Ну что вы! Элмер Бойнтон был человеком состоятельным. Все деньги он оставил миссис Бойнтон. Конечно, само собой разумелось, что они пойдут на содержание всей семьи.

— Значит, дети находятся в полной финансовой зависимости от матери?

— Именно! И она всячески поощряет их стремление жить вместе с ней, на ее иждивении. Не знаю, может, она и права, денег у них и в самом деле предостаточно и работа им не нужна, но мне кажется, мужчине в любом случае надо чем-то заниматься, труд, знаете ли, поддерживает тонус. Да, и еще одна странность: никто из Бойнтонов ничем не увлекается. В гольф они не играют. Не состоят ни в каких клубах. На танцы и на вечеринки не ходят — то есть никаких контактов со сверстниками. Живут, словно в казарме, в своем громадном загородном особняке, и ни души вокруг на много-много миль. Нет, право же, доктор Жерар, по мне, так никуда не годится.