— Рассказывайте скорее! И постарайтесь ничего не упустить.

— В общем-то это пустяк. Просто на следующее утро после смерти миссис Бойнтон я поднялась довольно рано и выглянула из своей палатки, чтобы полюбоваться рассветом, ну не совсем рассветом, потому что солнце уже примерно час как взошло, и все-таки было действительно рано.

— Ну-ну, и что же вы увидели?

— Самое удивительное, что тогда меня это ничуть не насторожило. Я увидела, как дочка миссис Бойнтон вышла из своей палатки и что-то швырнула в ручей. Ну и что особенного, верно? Но это что-то так ярко сверкнуло под лучами солнца!

— А которая из ее дочерей?

— По-моему, та, которую зовут Кэрол, очень красивая девушка и так похожа на брата… Они случайно не близнецы? А может, это была самая младшая. Солнце светило мне прямо в глаза, и я не могла ее хорошенько разглядеть. Но мне кажется, волосы были не рыжие, а такие.., бронзовые… Мне нравится именно этот медно-бронзовый оттенок. А рыжие волосы очень уж напоминают морковь. — Мисс Пирс хихикнула.

— Так, значит, она швырнула в воду некий ярко сверкнувший на солнце предмет?

— Да. Только тогда, позвольте еще раз напомнить, я не обратила на это внимания. А чуть позже, прогуливаясь около ручья, я увидела, что и мисс Кинг решила пройтись. Я стала смотреть в воду и около двух консервных банок увидела что-то продолговатое и блестящее. Смотрю — металлическая коробочка…

— Ясно, я понял. Примерно такой вот длины?

— Совершенно верно. И как это вы догадались! И я тогда подумала: «Не эту ли штучку выбросила сегодня в ручей мисс Бойнтон? И зачем, коробочка ведь прехорошенькая». Тут меня одолело любопытство, я достала эту коробочку и открыла. И представьте, там оказался шприц — очень похожий на тот, которым мне делали прививку против брюшного тифа. И я еще удивилась, что его выбросили, он был совершенно целым и неиспорченным. Пока я над этим раздумывала, слышу за спиной голос мисс Кинг. Я не заметила, как она подошла. «Ой, спасибо, это же мой шприц, — говорит. — Я как раз его ищу». Ну я ей и отдала эту коробочку, и мисс Кинг унесла ее к себе в палатку.

Передохнув немного, мисс Пирс торопливо сказала:

— Конечно, тут вроде бы и нет ничего особенного… И все же непонятно, почему Кэрол Бойнтон зашвырнула в ручей чужой шприц. Странно все это… Что-то не так, вы понимаете, о чем я… Впрочем, наверное, этому есть какое-то вполне убедительное объяснение.

Она умолкла, выжидательно глядя на Пуаро, лицо которого вдруг стало торжественно-серьезным.

— Благодарю вас, мадемуазель. То, что вы мне только что рассказали, само по себе, возможно, не так важно, но не стану от вас скрывать: сообщенная вами подробность — последнее недостающее звено в цепочке! Теперь все стало на свои места и прояснилось. Расследование можно считать завершенным!

— Ах, в самом деле? — Мисс Пирс раскраснелась и была просто по-детски счастлива.

Пуаро галантно проводил ее до отеля.

А вернувшись к себе, добавил к своим заметкам еще один пункт, десятый: «Я никогда ничего не забываю. Запомните это. Я никогда не забываю ничего…» Mais oui.[80] Теперь все совершенно ясно.

— Все готово, — объявил Эркюль Пуаро, с удовлетворенным вздохом оглядывая предоставленный ему гостиничной администрацией свободный номер, превращенный на время в зрительный зал.

Полковник Карбери, грузно облокотившийся о кровать, которую великий сыщик велел подвинуть к самой стенке, улыбнулся и пыхнул трубкой.

— Занятная вы личность, Пуаро. Вам непременно нужно устроить спектакль.

— Возможно, вы правы, — согласился Пуаро. — Но это не просто каприз или чудачество. Прежде чем играть комедию, надо подготовить сцену.

— По-вашему, это комедия?

— Трагедия тоже требует соответствующих декораций.

Карбери взглянул на него с любопытством.

— Дело ваше. Не знаю, что вы задумали, но, сдается мне, вы все же до чего-то докопались.

— Очень скоро я буду иметь честь сообщить вам то, что вы хотели, — правду!

— И мы сможем возбудить уголовное дело?

— Этого я вам не обещал, дружище.

— Да, верно… А может, оно и к лучшему. Посмотрим, что получится.

— Мои аргументы в основном опираются на психологию.

— Так я и думал, — вздохнул полковник.

— Но они вполне убедительны! Вполне! Правда всегда бывает неожиданна и прекрасна.

— Ну не скажите, иногда она довольно-таки неприглядна, — возразил полковник.

— Вы меня не поняли. Я имею в виду не моральный аспект, а механизм, интригу действия. Тончайшая взаимосвязь всех событий, абсолютная логическая подчиненность одного другому просто не могут не восхищать.

— Что ж, я попытаюсь взглянуть на все вашими глазами, — пообещал полковник.

Пуаро извлек из кармана чудовищно огромные часы-«луковицу».

— Их еще мой дед носил, — гордо пояснил он.

— Я так и понял.

— Ну что ж, пора начинать наше заседание, — сказал Пуаро. — Вас, mon Colonel[81], попрошу сесть за стол, вы как-никак должностное лицо.

— Ладно, — проворчал Карбери. — Надеюсь, вы не заставите меня надевать мундир?

— Нет-нет. Только позвольте, я поправлю ваш галстук.

Полковник, милостиво улыбнувшись, разрешил ему проделать эту процедуру. Однако, усевшись, он уже через минуту, сам того не замечая, распустил аккуратно затянутый узел и опять сдвинул его набок.

— Сюда, — продолжал Пуаро, поправляя стулья, — мы усадим la famille Boynton[82]. А там разместим, так сказать, «людей со стороны», тоже имеющих некоторое отношение к делу. Их у нас трое. Доктор Жерар, на показаниях которого, собственно, и построено обвинение. Мисс Сара Кинг, лицо, дважды заинтересованное в счастливом для Бойнтонов исходе — очевиден как личный интерес, так и сугубо профессиональный — врача, осматривавшего тело. И наконец, мосье Джефферсон Коуп, близкий друг семьи, а стало быть, тоже лицо заинтересованное. — Тут Пуаро остановился, заслышав в коридоре шаги.

— Ага, идут. — Он распахнул дверь.

Первыми вошли Леннокс Бойнтон с женой. Следом за ними — Рэймонд и Кэрол. Джиневра шла одна, на губах ее играла рассеянная улыбка. Последними вошли доктор Жерар и Сара Кинг. Мистер Коуп явился несколькими минутами позже.

Подождав, когда он сядет, Пуаро выступил вперед.

— Дамы и господа, — начал он, — наша сегодняшняя встреча совершенно неофициальна. Так случилось, что я проездом оказался в Аммане, и полковник Карбери оказал мне честь, пригласив меня помочь…

Тут Пуаро прервали, причем не кто-нибудь, а Леннокс Бойнтон, от которого никто не ожидал подобной прыти.

— Зачем? — раздраженно спросил он. — Какого черта ему понадобилось вмешивать в это дело еще и вас?

Пуаро не без изящества взмахнул рукой, успокаивая его.

— Меня часто приглашают для консультаций в случаях неожиданной смерти.

— Врачи всегда посылают за вами, если у кого-то отказало сердце? — спросил Леннокс.

— «Отказало сердце» — формулировка весьма неточная и.., ненаучная, — мягко заметил Пуаро. Полковник внушительно кашлянул и официальным тоном произнес:

— Давайте сразу же внесем полную ясность. Мне сообщили о смерти миссис Бойнтон. На первый взгляд, ничего подозрительного. Погода в этом году необычайно жаркая, и вполне понятно, что для пожилой дамы со слабым здоровьем такое путешествие было весьма рискованно. Казалось бы, все очевидно. Но тут ко мне приходит доктор Жерар и говорит, что хочет сделать заявление.

Полковник вопросительно взглянул на Пуаро. Тот кивнул.

— Доктор Жерар — ученый с мировой славой. Я никак не мог пренебречь его сообщением. А теперь послушайте, что он мне сказал. Первое: наутро после смерти миссис Бойнтон он обнаружил, что из его аптечки похищено некоторое количество сильнодействующего препарата. Днем раньше он не мог найти шприц. Однако ночью шприц положили на место. Второе: на запястье миссис Бойнтон он увидел небольшую отметинку, похожую на след от укола. — Полковник сделал паузу. — Учитывая все вышеизложенное, я решил, что необходимо тщательное расследование. Гостивший у меня мосье Эркюль Пуаро, крупнейший специалист в этой области, любезно предложил мне свою помощь. Я с благодарностью согласился и предоставил ему неограниченные полномочия для проведения расследования. Сейчас мы собрались здесь, чтобы выслушать его отчет.